Элементарно, Ватсон! - Лори Кинг

Во внедорожнике, двигавшемся сразу за машиной Рональда, расположился Уильям Эскотт — грузный и развязный нефтедобытчик из Техаса, унаследовавший свое состояние от отца. Рональду он не понравился после первой же их встречи на аукционе. С тех пор его мнение не изменилось. Эскотт был распущенным грубияном, который пил без меры и разговаривал слишком громко. Во время одной из ежегодных встреч клуба «Нерегулярных бейкерстритчиков» в Нью-Йорке он затеял настоящую драку, поводом для которой стало время действия в рассказе «Обряд дома Месгрейвов». Эскотт не ограничивался коллекционированием холмсианы. У него был контрольный пакет акций бейсбольного клуба «Хьюстон астрос», а также одна из лучших в мире коллекций бейсбольных сувениров.

В следующем за Эскоттом внедорожнике ехал Роберт Алтамонт, пухлый малый среднего роста, с красноватой кожей, соломенного цвета волосами и ярко-голубыми глазами. Он был изобретателем и вырос на Богом забытой ферме в Орегоне, а состояние свое сделал после окончания университета штата Айдахо в Бойсе. Одевался он, однако, как представитель бостонской элиты, старательно подражал гарвардскому произношению и пытался казаться выпускником заведения типа Эндовера, Принстона или Массачусетского технологического института. Вуаль эта, впрочем, оказывалась весьма прозрачной. Рональд не раз замечал, как «представитель бостонской элиты» терялся, пользуясь столовыми приборами на банкетах, или попадал впросак, пытаясь вставить в разговор какую-нибудь французскую фразу.

Алтамонт никогда не рассказывал о том, откуда взялось его богатство, но, если верить слухам, он изобрел электромобиль, причем такой, который действительно работал. После этого он продал свою технологию консорциуму производителей автомобилей, которые и упрятали патент вместе с чертежами в сейф. Во всяком случае, эта сделка принесла ему целое состояние.

Он был таким же страстным шерлокианцем, как и Рональд. С Холмсом его познакомил старший брат, когда Роберту было десять лет. Свою коллекцию он начал собирать, еще учась в колледже — и без гроша в кармане. Разбогатев, Алтамонт стал не только обладателем одной из лучших коллекций холмсианы, но и расширил сферу своих интересов, покупая первые издания Шекспира, редкие автографы и картины французских импрессионистов.

Кавалькада сделала широкий поворот, и из тумана внезапно проступили кованые ворота, закрепленные на изъеденных веками непогоды каменных столбах. И ворота, и дом выглядели знакомыми — и Рональд быстро догадался почему. Хилтон Кубитт выбрал для своей усадьбы удаленное место на пустоши потому, что хотел сделать ее похожей на Баскервиль-холл, но в описании Конан Дойла деталей было недостаточно и тогда Кубитт поручил архитектору досконально изучить чертежи Кромер-холла, который послужил прообразом усадьбы Баскервилей. Владения Кубитта представляли собой вариант тюдоровской готики: центральная трехэтажная секция нависала над двухэтажными крыльями на каждой стороне. Все здание было сложено из серого камня. Над крытой шифером крышей там и сям высились восьмигранные печные трубы. Серый камень сливался с белесой сумрачной обстановкой и выглядел довольно зловеще. На какое-то мгновение Рональду даже показалось, что высокие окна на фронтоне внимательно наблюдают за его прибытием.

Машины вместе с лимузином остановились перед внушительной резной дверью, сделанной из мореного дуба. Водитель открыл дверцу для Рональда, и он вышел наружу. Холодный ветер, гулявший по пустоши, тут же хлестнул его по щекам, и он поднял воротник кожаной мотоциклетной куртки, надетой поверх черной водолазки и поношенных джинсов. Рональд понимал, что его наряд не вполне соответствует духу «старинной» британской усадьбы, однако огромное богатство всегда дает своему обладателю преимущество одеваться как ему заблагорассудится.

Рядом с автомобилем Рональда остановился лимузин. Когда шофер открыл заднюю дверцу, Рональд с удивлением увидел, что с заднего сиденья, опираясь на трость, встает Питер Бернс. Бернс был продавцом редких книг и владельцем лондонского магазина «Великая тайна». Рональд несколько раз встречался с ним лично, не считая множества трансатлантических сделок, заключенных по телефону и электронной почте. У Бернса было тонкое аристократичное лицо с высокими скулами, острый как стилет нос и узкий выступающий подбородок. Впрочем, приятная улыбка и седая шевелюра смягчали угловатость его лица. Он был несколько выше Рональда, но, стоя рядом, они оказывались одного роста, потому что Бернсу приходилось опираться на трость.

— Значит, Хилтон пригласил и вас тоже, — промолвил Рональд.

— А вы не знали, что я приглашен? — спросил Бернс.

— Хилтон сказал, что будут и другие гости, но имен не называл. Вы не догадываетесь, случайно, зачем он нас собрал?

— Это и я не прочь был бы узнать, — сказал Уильям Эскотт, бесцеремонно вмешиваясь в чужой разговор. Рональд и Питер Бернс молча — сверху вниз — посмотрели на нахального коротышку, толщина которого была не меньше его роста.

— Коллеги и друзья, я тоже весьма заинтересован, — подошел к шерлокианцам Роберт Алтамонт. — Хилтон пообещал, что это станет одним из самых незабываемых событий в моей жизни.

— К сожалению, я поклялся молчать, — сказал Бернс. — Но Хилтон довольно скоро объяснит, зачем мы здесь собрались.

Прежде чем кто-либо успел отреагировать на слова Бернса, входные двери распахнулись. Открыл их Филипп Лестер, дворецкий Кубитта, представительный, рослый и мускулистый бывший сержант спецназа, чье военное прошлое было покрыто завесой тайны. По обе стороны от него стояли его помощники — типы с мышцами Шварценеггера и глазами, взгляд которых выдавал матерых профессионалов. Лестер жестом пригласил приехавших войти. На второй этаж вела массивная каменная лестница, обе стороны которой были увешаны старинными доспехами.

— Добро пожаловать в Кубитт-холл, — произнес Лестер. Тем временем водители внесли небольшую, как у стюардессы, сумку Рональда, внушительных размеров вещевой мешок Бернса, чемоданы Эскотта и украшенный монограммами багаж Алтамонта. — Прошу прощения, но прежде чем я провожу вас в ваши апартаменты, служба безопасности осмотрит ваши вещи и обыщет каждого из вас лично.

— Что? Да это неслыханно! — заорал Эскотт. — Пусть только попробуют ко мне прикоснуться!

— Мистер Эскотт, — вмешался Бернс, — когда вы узнаете, для чего вы здесь, этот досадный обыск покажется вам сущим пустяком. Поверьте мне на слово.

Эскотт, казалось, собирался возразить, но, подумав, промолчал. Пожав плечами, он поднял руки над головой и позволил одному из охранников обыскать себя. Второй охранник тем временем рылся в его чемоданах.

После того как обыск был закончен, дворецкий объявил:

— Сейчас я провожу вас в ваши апартаменты, чтобы вы могли немного освежиться. Мистер Кубитт хотел бы встретиться с вами в библиотеке в пять часов, чтобы выпить по рюмочке до ужина.

— Выпивка мне точно не помешает, — сказал Эскотт.

Хилтон Кубитт был довольно невзрачным внешне человеком, сделавшим состояние на фондовой бирже, однако в последнее время ему приходилось тратить огромные деньги на развод со своей четвертой женой. До Рональда, кроме того, доходили слухи и об иных финансовых катастрофах владельца замка. Возможно, Кубитт инвестировал серьезные суммы в аферы Берни Мейдоффа[34]? Или вложился именно в те банки, которые пошли ко дну? Но даже если верить всем сплетням, то, глядя на Кубитта, об этом невозможно было бы догадаться. Одетый в безупречно подогнанный костюм, он уверенным шагом вошел в библиотеку с улыбкой победителя на лице.

Рост Кубитта был метр семьдесят пять, однако своим плотным телосложением он напоминал регбиста — кем, кстати, и являлся во время учебы в Оксфорде. Диплом магистра финансов помог ему сделать состояние в хеджевом фонде, а заработанные деньги Кубитт потратил на то, чтобы собрать коллекции, ставшие предметом всеобщей зависти. Ходили слухи, что именно он владеет тридцать пятым полотном Вермеера[35]. Ему принадлежал Музей антикварных автомобилей с редчайшими образцами машин разных эпох. Однако две коллекции были особенно близки его сердцу.

На последнем курсе Кубитт провел год в Штатах, в Колумбийском университете. За это время он стал настоящим фанатом бейсбола, а его любимой командой были «Нью-Йорк янкиз». Со временем он сделался обладателем внушительной коллекции сувениров, связанных с «Янкиз», среди которых была надписанная самим Бейбом Рутом форма, в которой тот участвовал в играх мировой серии, а также бита, которой Микки Мэнтл пробил свой самый длинный хоум-ран в истории, и вдобавок форма, в которой Мики играл этот матч. Считалось, что оригиналы данных предметов хранятся в зале Славы бейсбола, однако Кубитт не отрицал и не подтверждал того, что в зале находятся всего лишь копии.