Мать или Новый Вид (Том 2) - Сатпрем

Но сначала мы должны вступить в контакт с той настоящей материей. Как? Через какое восприятие? Наши чувства лгут, -- воскликнула Мать. Как можем мы реализовать тот другой континент внутри этого континента? Вероятно -- определенно -- это распознание появится само собой: Сверхразум совершенно способен давать разъяснения. "Маленькая пульсация" уже за работой. Идет процесс "потрясения" всех клеток мира, несмотря на столпотворение наших ментальных усложнений и поверхностных революций, которые не революционизируют ничего. Это настоящая революция, внутри, неизбежная. Следовательно, это не некое "счастливое будущее" занимает нас, а некое непосредственное настоящее, хотим ли мы или нет участвовать в этом процессе, хотим ли мы или нет ускорять это движение, хотим ли мы или нет быть свидетелями перехода, вместо того, чтобы кружиться в нереальном кошмаре разума. Ведь, помимо всего, через два-три поколения (возможно, больше) мы сможем пробудиться и обнаружить новую ситуацию столь же естественной, как сегодня мы решаем уравнения или собираем "информацию" по телефону. Будуща история покажет нам, сколь глупы мы были, и мы больше не будем прежними дураками -- но сегодня, однако, мы все еще находимся в состоянии глупости, и некоторые находят это удушающим. Будущая история для них. Однажды, глядя на Мать и ужасную работу в материи, которую она взяла на себя, чтобы высвободить более истинный мир, я был поражен мыслью: "Но как только это будет сделано, они найдут новое положение вещей совершенно естественным! Тогда они скажут `МЫ сделали все это, это наша собственная эволюция!'" И мать улыбнулась: Мир будет идти вперед, своим чередом. Возможно, найдется лишь горстка людей, которые будут знать, как все это было сделано. Это все.

Для тех, кто хочет сделать переход с открытыми глазами, необходимо некое изначальное представление или, еще лучше, начальное восприятие супраментального процесса: каким образом следует смотреть и как должны мы смотреть, поскольку наши глаза и мысли вводят нас в заблуждение? И вот что: самый первый шаг заключается не в том, чтобы "делать", а в том, чтобы "перечеркнуть сделанное": Сомневаюсь, что вы сможете трансформировать свое тело, если разум ваш все еще не трансформирован. Только взгляните! Вы не можете ни пошевелить пальцем, ни сказать слово или сделать хотя бы один шаг без вмешательства разума. Так с помощью какого же инструмента вы собираетесь трансформировать свое тело, если разум все еще не трансформирован?... Пока ваш разум реален для вас, пока ваш способ мышления является для вас нечто истинным, реальным, конкретным, то это лишь показывает, что вы еще не в надлежащем состоянии. Сначала вы должны перейти на другую сторону. Мы просто не знаем, сколь проста и фантастична эта разница. Возможно, маленький личный пример лучше проиллюстрирует, сколь хитрым, незаметным и совершенно "естественным" является это ментальное состояние, и как мы живем в сети, не осознавая этого -- конечно, совершенно естественно, иначе мы оставили бы ее давным-давно. Большая часть времени уходит на то, - говорила Мать, - чтобы начать осознавать, что же нужно изменить!... Вырваться из старого привычного способа. Та вот, однажды, я сидел на берегу реки в отдаленном уголке мира и чистый медный котелок, который был единственным моим имуществом. И скребя этот котелок песком из реки, я размышлял о своей довольно странной и жалкой жизни, когда днем надо было просить подаяния, чтобы поесть, а ночью сражаться с насекомыми. Состояние моего тело было таковым, что любое приличное общество сочло бы его больным -- и, наверняка, я свалился бы в болезни, если бы пристально на это посмотрел. Будь у меня термометр в тот момент, я точно свалился бы в лихорадке. Но внезапно одна мысль -более, чем мысль, это сила -- поразила меня: "Но какое имеет значение, что ты думаешь об этом?" Тут же как будто бы пелена спала с моих глаз, болезнь ушла из тела, и ситуация изменилась, преобразовался мир: я перестал думать об этом... и миллионы мыслей потеряли свою уместность, они разбежались как крысы -- внезапно все стало другим, оставаясь тем же самым! Именно мысль рисовала картину лихорадки -- ложный образ. Убери эту ложную картину лихорадки, и ТЕЛО заживет очень радостно. Тело внезапно станет совершенно воздушным, как бы выбравшись из грязевой ямы.

Мы постоянно живем в этой грязи. Она вуалирует все, искажает и фальсифицирует все. Первый шаг должен заключаться в том, чтобы выбраться из нее. Это "точка пересечения" с другой реальностью. То, что мы думаем об этом, вовсе не имеет никакого значения. И, к тому же, это неправильно. Они скорее умрут, прицепившись к своим привычкам, чем решатся избавиться от них и жить бессмертным образом. Также и смерть проистекает из определенной привычки, как и ничтожность, и ложность видения, и болезни, и вся ложь мира. Мы живем в невероятно ложной привычке: "Я могу видеть это, поэтому это верно..." Что же, сначала должна отлететь, как пыль, эта "истина", чтобы высвободить восприятие истинной материи. Это как первый проникающий взгляд, который делает дыру в старой броне. Мы должны вырваться из этого смутного и мрачного способа видения, который видит лишь видимости, который столь ущербен, столь нереален -- такой закостенелый. Наш Ментальный Период -- это каменный век, подобно окаменелому мху в угольных слоях.

Однако Привычка должна быть искорена отовсюду, вплоть до самих клеток. Это все работа Матери. И мы должны где-то начать. Мы находимся в том времени, когда вещи становятся видимыми. Был долгий, долгий период, когда вещи подготавливались; затем, в течение очень, очень долгого времени они развиваются, они организуются и устанавливаются, а затем это дает результаты. Все же между тем и другим существует момент, когда это происходит, когда все случается. Это не всегда очень долго (иногда это происходит долго, иногда быстро), но нечто происходит. И именно это "нечто" приводит к новому развитию мира. Да, мы как раз в этой точке. Если мы не слепы, если наши глаза открыты, мы УВИДИМ, мы готовимся увидеть это... Некоторые люди находятся во тьме, они живут в прошлом, они погружены в ложь и не видят ничего, ничего, ничего -- они будут оставаться слепыми до конца. Но те, чьи глаза открыты, увидят.

Она бесконечно повторяла это детям на Плэйграунде: Те, кто знает, как не быть отягощенными старыми привычками...

Супраментальная субстанция

Все одно, если мы только могли бы знать другой конец... Как только мы утрачиваем Привычку, так сразу же вступаем в Большой Лес; мы как слепцы несуществующего мира, или же мира, чье существование увеличивается по мере того, как мы идем через него, и что же БУДЕТ в Эльдорадо на другом конце, когда мы прибудем туда? Эльдорадо прямо под нашими ступнями, но мы не видим этого. Если мы могли бы хоть немного видеть, знать что-то о пути, как выглядит супраментальный мир, тогда, возможно, путешествие было бы менее слепым. В действительности, чудо Пионеров состоит в том, что они гуляют через "нечто", и это становится "нечто" благодаря самому факту гуляния в нем. Это их милость, их дар миру.

Но, как раз за год до того, как войти в великий неизведанный Лес, где она проведет пятнадцать лет, прорубая дорогу во тьме, в "нечто", в смерти, Мать имела видение, которое было подобно размаху прожектора над этим путанным несуществованием отживших свое привычек и несуществованием новой, не рожденной еще привычки. Это произошло 3 февраля 1958 г. -- определенно, февраль замечательный месяц. Но, к сожалению, она не смогла до конца досмотреть свое видение, потому что, как обычно6 кто-то прицепился к ее юбке, резко позвал ее и вырвал ее из следующего мира... назад, к старой привычке быть дураком. Степень человеческой глупости, примешанной к этому грандиозному приключению, просто невероятна; на каждом шагу, в каждое мгновение и прямо до самого конца все это будет окружать ее, как если бы она должна была не только пробить дорогу к Новому, но и искоренить старое. Так оно и есть, две эти вещи идут рука об руку. Она должна была выкорчевать старую привычку мира из каждого маленького образчика, окружавшего ее, так чтобы могло родиться мило Эльдорадо. Она так хотела, чтобы земля стала миленьким местом. Она поистине очень любила этот мир. Кто-то другой пожелал бы взорвать динамитом все это -- это то, что мы все делаем, война за маленькой войной, за еще одной маленькой войной. Она так хотела, чтобы вещи стали другими. Она вбирала то, что сопротивлялось и отказывалось, что было глупым и мелочным и ворчливым, и она поглощала и поглощала яд мира, неустанно преобразовывая всю и каждую мелочность. Она прорубала топором путь, она оставляла свою любовь как след света, так чтобы и мы могли гулять... немного.

В этом видении она внезапно увидела символическим образом супраментальный мир. Взгляд в будущее, в вечно-существующее, которое постепенно раскрывает себя. Оно кажется очень, очень далеким... и все же? В этом Лесу может быть много чудес, кто знает? Белки, смотрящие на человека, несомненно, многого не понимают в нем; почти нет связи между ее маленькими, пытливыми глазами и нашим надменным видом в костюме-тройке; было так, как если бы внезапно установилась связь, был перекинут мост между загадочным будущим и нашими большими, пытливыми глазами. Раз уж мы держим нить, то можем тянуть за нее. Мы должны тянуть великую Нить, возможно, нить радости. Это видение подобно первому мосту, контакту с тем, что "уже-здесь". То, что требует тысячелетий -- это установление контакта, постижение возможности контакта. Следовательно, именно контакт тянет нас; одни мы вряд ли смогли бы вытянуть себя из старой трясины -- "Просто немного попытайся!" -- говорила Мать. Эволюция -- это просто великое будущее, тянущее нас, ведь разве смогла бы Ночь тянуть что-нибудь, кроме ночи?