Рождественская мистерия - Юстейн Гордер

Раннее воскресное утро. Редкие прохожие направляются к утренней мессе в собор Святого Иакова. Внезапно увидев перед собой шествие наших пилигримов, они всплескивают руками. Некоторые закрывают глаза ладонью, а один выкрикивает как заклинание:

— Господи, спаси и помилуй!

Нечто подобное случилось в Ганновере несколько лет назад. Сейчас на дворе 1351 год, только что страшная чума унесла множество жизней — как в Германии, так и в остальной Европе. Сегодня понедельник, скоро начнется торговля на большой рыночной площади. Крестьяне в сильно поношенной сермяжной одежде и торговки в грубошерстных юбках уже начали выкладывать свой товар. Каждый из них потерял кого-то из своих близких. Вот-вот взойдет солнце и начнется новый день.

И вдруг на площадь вбегает небольшое стадо овец. Одна из них опрокидывает прилавок с овощами. За овцами следует странная процессия: два пастуха и человек в весьма необычном платье. У него такая же темная кожа, как у негров в Африке. За черным человеком идет некто в белых одеждах, с крыльями за спиной. А в конце появляется маленькая девочка. Она спотыкается о веревки, привязанные к ручной тележке с капустой, падает и так и остается лежать, в то время как удивительная процессия уже покинула площадь.

Элизабет горько заплакала, увидев, что ангел Эфириил и все остальные ушли вперед. Уже второй раз во время этого долгого странствия на юг она упала и ушиблась. Когда это случилось в первый раз, она потеряла из виду ягненка, убежавшего из большого универмага, потому что ему надоел стрекот кассовых аппаратов. А теперь все паломники, с которыми она путешествовала, ушли вперед, и вокруг нее толпились незнакомые люди. Она оказалась в чужой стране и в другом столетии.

Люди на площади были потрясены увиденным. Они окружили Элизабет, а один мужчина осторожно пнул ее ногой, боясь дотронуться до нее руками. Он наморщил нос и отвратительно хрюкнул. Но потом к Элизабет подошла старушка и стала утешать ее. Она говорила на непонятном для Элизабет языке.

— Я иду в Вифлеем, — сказала Элизабет.

Старушка переспросила:

— Гамельн? Гамельн?

— Нет, нет, — всхлипывала Элизабет, — В Вифлеем, в Вифлеем!

Приблизительно такой состоялся разговор. В следующее мгновение ангел Господень описал дугу над площадью. Элизабет протянула к ангелу руки и позвала его:

— Эфириил! Эфириил!

Все люди на площади упали на землю, а ангел поднял Элизабет в воздух, облетел вокруг шпиля новой церкви на площади и скрылся из виду.

Он опустил Элизабет на землю там, где находились все остальные, — на проселочную дорогу за городом. Здесь их ждали овцы, пастухи и негритянский царь Каспар. Трое мужчин принялись аплодировать.

— Все так, как я и говорил, — засмеялся Навин. — Коли от стада отбилась овца, пастух оставляет все стадо, чтобы найти ее.

Вскоре они подошли к городу на берегу реки.

— Это Гамельн, — объяснил Эфириил. — Река называется Везер, а время — тысяча триста четвертый год от Рождества Христова. В этом городе несколько лет назад случилось несчастье... Хотя... собственно говоря, жители сами виноваты, ведь они нарушили данное ими обещание, а этого никогда не следует делать.

Элизабет взглянула на Эфириила:

— Что же там произошло?

— Город в течение долгого времени страдал от нашествия крыс. Но вот однажды в город явился крысолов. Он играл на волшебной дудочке, и все крысы сбежались на звук его дудочки и пошли за ним. Он же привел их к реке, они вошли в нее и все утонули.

— Значит, все кончилось хорошо?

— Да, но жители города обещали дудочнику щедрое вознаграждение, если он избавит их от крыс. А когда крысы исчезли, горожане отказались выдать ему обещанную награду.

— Ну и как поступил тогда дудочник?

— Он снова принялся играть на своей волшебной дудочке, и тогда все дети в городе, завороженные этими звуками, пошли за ним.

Все они вместе с дудочником вошли в большую гору, и больше уже никто никогда их не видел.

Тут Элизабет поняла, что старушка на рыночной площади в Ганновере, вероятно, приняла ее за одну из тех, кого заманил в гору гамельнский крысолов.

Они уже были готовы снова двинуться дальше через Европу и глубже в историю, когда откуда ни возьмись на проезжей дороге появилась незнакомая овца и пристала к их стаду. Теперь уже в нем насчитывалось пять овец.

Пастух Навин ударил оземь своим посохом:

— В Вифлеем! В Вифлеем!

Иоаким достал ключик от шкатулки и запер тонкий листок вместе с другими. Когда позднее в комнату вошла мама, он сидел на кровати и разглядывал картинку в календаре.

Мама наклонилась к нему.

— Надо же, дудочник...

Иоаким поднял голову.

— Это крысолов, — объяснил он. — Жители города не хотели отдавать ему плату за то, что он избавил Гамельн от крыс, и тогда он увел из города всех детей. Их родители нарушили данное ими обещание, а этого никогда не следует делать.

Вскоре пришел и папа.

— О чем это ты рассказываешь? — спросил он.

И тут только Иоаким сообразил, что увлекся и выболтал содержание прочитанного на листочке, выпавшем из календаря.

— Я просто фантазирую, — сказал он. — Это просто мои выдумки.

Но тут папа решительно возразил:

— Тут что-то не так, Иоаким. Ты рассказал о гамельнском крысолове, это старинное немецкое предание. Откуда ты узнал о нем?

Что ответить? Надо скорее придумать что-нибудь хитроумное.

— Ингвилд рассказывал, - объяснил он. Так звали его учителя. — Или, может быть, кто-то из ребят.

Иоаким лгал. Но быть может, допустимо солгать ради рождественского подарка. Быть может, это одна-единственная причина, по которой можно лгать сколько душе угодно.

После школы Иоаким поехал с мамой в город покупать курточку «дутик». На обратном пути Иоаким попросил маму, чтобы они зашли на площадь. Он, мол, хочет посмотреть, что там делается.

Сейчас на площади было меньше народу, чем летом. Кое-кто продавал праздничные венки и стеариновые свечи, а также всевозможные подарки к Рождеству.

— И как только им всем не холодно здесь зимой, — проговорила мама, зябко поежившись. — Смотри-ка, есть даже человек, который продает цветы.

Все пело внутри у Иоакима.

— Он продает цветы среди зимы, потому что цветы — это часть небесной благодати, а она распространяется на землю, — сказал он.

Мама сильно сжала ему руку.

— Что? О чем ты говоришь? — спросила она.

— Этот человек продает зимой цветы, потому что цветы — это небесная благодать, которая опустилась на землю, — повторил Иоаким. — На небе столько красоты, что она легко проливается на землю.

Мама покачала головой и растерянно кивнула. Ей явно было не по себе оттого, что сын употребляет такие необычные выражения. Иоанн стоял за прилавком, на котором было разложено множество цветов. Он подмигнул Иоакиму и помахал ему рукой.

Когда они уходили с площади, Иоаким оглянулся. Иоанн изобразил, будто играет на невидимой дудочке.

10 ДЕКАБРЯ

...Через несколько секунд

существо, показавшееся Элизабет птицей,

кружа в воздухе, начало опускаться

рядом с процессией паломников...

Проснувшись, Иоаким открыл десятое окошко в волшебном календаре. На этот раз там был нарисован ангел на церковной башне. Из календаря выпала сложенная в несколько раз бумажка. Иоаким развернул ее и принялся читать:

Умораил

Это случилось в Падерборне в конце XII века, однажды по улицам маленького городка, расположенного между Ганновером и Кёльном, прошествовало стадо резвых овец, за которыми следовали два пастуха, негритянский царь, маленькая девочка в красной куртке и синих брюках и ангел с расправленными крыльями.

Раннее утро, городок еще не пробудился к жизни, только сторож ходит по улицам. Он кричит что-то громким голосом вслед двум пастухам, которые гонят через город стадо овец, в следующее мгновение он видит ангела, парящего над булыжной мостовой. И тогда он простирает руки к утреннему небу и восклицает:

— Аллилуйя! Аллилуйя!

Потом сторож заходит за угол и предоставляет улицу священной процессии.

Странники останавливаются перед церковью посреди города.

— Это церковь Святого Варфоломея, — сообщил Эфириил. —

Она была построена в одиннадцатом веке и названа в честь одного из двенадцати апостолов, учеников Христа. Что касается святого Варфоломея, то он добрался до самой Индии и рассказывал там о Христе.