Языки современной поэзии - Людмила Зубова

Воссоздание древнего облика слова затрагивает и фонетику. В следующем фрагменте появляется удлиненное (слоговое) произношение согласного [р] в слове сахар:

а на райской кухпостоянно пахжареной печеморем крем течеайсбергами — сахр-ррр!

Конечно, это слово вошло в русский язык, когда слоговых согласных[93] уже не было. Но в данном случае имеется в виду свойство звука [р]. Выпадение гласного, обычное в разговорной речи, может вернуть к жизни слоговое произношение согласного. Деформация слова сахар сюжетно мотивирована в стихотворении рычанием собаки.

Деформированное слово в некоторых текстах Сапгира соединяет в себе свойства противоположных стилей — например, в таком стихотворении из книги «Генрих Буфарёв. Терцихи»:

ХРСТ И САМАРЯНКА

Красавец ждал — автобус В И Н Т У Р И С ТНарод был пестр — осваиванье местПодтягивался — торопился хвост

— В пруф! — рявкнуло в два микрофуфа разомНаш дом дал дым… и явно был «под газом»наш красовод с развесистым под глазом

Ну-с развлекай нас милый куроводрцы в микрошиш брадатый э-энекдотпуст квохчут женщины, грегочет златорот

«Адна армянка Сарра Федосевна…»Все: гры, двры, кры, гзы, псы, кровь говна —кавказисто как будто нарисовано

Ноздристый кмнь — сплошь кривая стенакрст зрелая хурма ветвями оплелакого ты прячешь посреди села?

За крысоводом — врта в стене — туристы…Вдруг небо Иоанна Златоустанас высветлило весело и чисто

Потомкам верующих — новым дикарямбольшое А созвучное горамкак на ладони протянуло хрм

Вот тут пришла пора ХРСТУ И САМАРЯНКЕКолеблемы сошли они с картинкибеседуют — босой ногою на ступеньке

Нездешний воздух душу холодилИ даже златозубый крокодилв своих печенках что-то ощутил

Пицунда Гагры Лыхны ГудаутаЗдесь вся земля замешана на светеи пении — и радостью прогрета

Здесь древоцерквовиноградохрамхурмаереплела все души и дома —и далеко внизу — бус, красовид и мы…

Здесь плавают курлы, дракони и грома —Кавказия…[94]

Выпадение гласных в словах Хрст, кмнь, кривая, крст, врта, хрм в большинстве случаев придает словам утрированно хриплое или гортанное звучание. Сапгир передразнивает здесь речь экскурсовода, искаженную плохим микрофоном и тем самым похожую на русскую речь с кавказским акцентом: Адна армянка Сарра Федосевна… / Все: гры, двры, кры, гзы, псы, кровь говна — / кавказисто как будто нарисовано. Еврейское имя армянки напоминает о том, что в семитских языках гласные не обозначаются на письме, соседство слов псы, кровь — о польском ругательстве пся крев.

Интенция микрофонно-кавказского акцента и семитского письма, а также порождения и восприятия речи подвыпившими участниками экскурсии (автобус ВИНТУРИСТ; и явно был «под газом» / наш красовод с развесистым под глазом) распространяется на весь текст, но разные слова, деформируясь, проявляют свойства собственно русского языка, напоминают о вариантах слов и обнаруживают возможности языковой игры. В частности, становится ощутимым скопление согласных в слове ноздристый; славяниский архаизм рцы (‘говори’) звучит по-кавказски, создавая метафору Кавказа как пространства древнего языка[95]; в конце текста появляется грамматический архаизм: форма именительного падежа множественного числа драконы. Искаженное слово врта — можно понимать как следующий этап укорачивания слова ворота[96]: ворота — врата — врта; слово экскурсовод превращается в красовод, куровод, крысовод и красовид.

Подобные словесные игры происходят и на словообразовательном уровне: грегочет златорот (он же позже — златозубый крокодил) — небо Иоанна Златоуста.

На фоне такого смешения языков, древних и новых, имя Христа в варианте ХРСТ звучит как профанное, а в начертании выглядит как сакральное, подобное его написанию под титлом в священных книгах — как будто малообразованные туристы, разомлевшие от спиртного, жары и впечатлений, читают это евангельское имя буквально.

Аналогичный буквенный комплекс, помещаемый в церковных книгах под титлом, имеется в стихотворении «Молитва»:

Гспди! я Твой раДавший! — всем тебя люнаши тела заклюнебо душе пода<…>Гспди! я Твой ра —следний между людьмиДавший! — Твоя равот Твоя жизнь — возьмиВзявший! — Тебя бласлезы — Твоя вла[97]

Обращение Гспди находится здесь в ряду прерванных и искаженных слов, изображающих экстатическое косноязычие и надежду на понимание с полуслова. В этой захлебывающейся речи потенциально содержатся несколько высказываний. Так, первые строчки можно восстановить, по крайней мере, двояко: * Господи, я твой раб. Давший всем тебя любящим… и * Господи, я твой. Радость давший всем тебя [почитающим, просящим, любящим…] людям, а можно и перекомбинировать элементы этих прочтений.

В поэтике прерванного слова осуществляется и глобальный эксперимент Сапгира с обозначением пустоты, которая в данном случае может содержать несколько вариантов словесного заполнения, и при всех не выбираемых, а суммируемых вариантах эта пустота, возникающая при обрыве слова, — знак сильной эмоции, мешающей говорить гладко.

У Сапгира есть тексты, в которых части слов разбрасываются по разным строчкам, например, в таком стихотворении из книги «Дети в саду»:

* * * вот бы род    на друг планя уже дился на    гой   нете

вот бы им    ин    каря уже мею   ную     рму

если бы взир   ин    глазя уже   раю ными    зами

на  лю  на жу   на не   на  сена дей на    ков на   бо  на   бя[98]

В данном случае пустота обозначается не только обрывами раздробленных слов, но и пробелами разной длины. В попытке мысленно восстановить утраченные фрагменты каждое отдельное высказывание читается дважды: в первый раз восполняются концы слов, во второй — начала.

Мотив дробления-умножения воплощается у Сапгира в многочисленных повторах и модификациях. В книге «Слоеный пирог» мотив дробления воплощен цепными рифмами — повторами звуковых комплексов на стыке строк, рифмующими конец предыдущей строки с началом следующей[99] (в терминах риторики — анадиплосис), например, в такой главе из поэмы «Новый роман, или Человечество»:

ПОДРОБНОСТИСтарая Англия

Видишь улитка ползет на листеСтены камня — в никудаДаже эти глинистые комьяНасекомое какое-то с хвостомТемные уютные яслиЕсли ползаешь на животеВ воде толпятся листья и цветыТысячи розовых крылышекШекспир все это чудно описалСальная свеча гусиное пероРовно чернила бегут по бумагеГений говорим — любил любую вещьВошел и выпил в компании с конюхомХомяк подслушал и мне рассказалЗа лето и я стал ближе к землеЛезут за шиворот — смахнешь и скрипишь —Пишешь и вычеркиваешь ложьЛошадь — гнедая дворянская мордаДрама в углу — как вылезти?Листья умял — хороший табакБаки трубочка — будет и соседкаКажется актриса — из-под юбок кружеваЖивая веселая — в конюшню привелВеликий страх напал на лошадейДейство: белые ноги воздымаетМаются стучат по настилуТело месят тяжелые ладониКонь беспокоится — яблоком глазЛасково бормочет — не емуМука — оторваться от землиМалина — расцепиться не могиГибель тлей жучки и мурашиШирма: нарисованная цапляПляшут здесь болотные огниГнилушки светятся… А там вверхуВ верховьях мысли — светится ГалактикаТикают мерцая звездные часы —Сыр и кружку эля заказал ШекспирПир времени — в подробностях Земли[100]

Для большинства стихов Сапгира типично, что подробности фиксируются как дискретные явления в картине мира, но здесь логика передачи впечатлений основана на континуальности их языкового обозначения. Такие повторы в некоторой степени изображают заикание и в то же время эхо, показывают, как одно слово переходит в другое, обозначая взаимопроникновения сущностей, заполняя пустоту в межстрочном пространстве отзвуками предыдущего высказывания[101]. Структура текста похожа на спираль, на последовательность рисунков при создании мультфильмов.