Феникс. Начало (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Заслушав мнение сторон, которые были против просмотра записей, ссылаясь, что я пытаюсь затянуть процесс, судья объявил:

— Суд удовлетворяет ходатайство подсудимого, перерыв пять минут.

Через десять минут мы смотрели черно-белые кадры видеозаписи, где было видно, что потерпевшие дерутся с кем-то, находящимся в дверном проходе, но кто дерется с ними, было непонятно. С учетом того, что потерпевшие получали люлей в классе, а потом в коридоре, и не на одном кадре они не были сняты вместе, я с удовольствием понял, что опровергнуть мою версию, что они подрались между собой, а потом свалили все на меня, будет невозможно.

— Как видите, ваша часть, на кадрах я отсутствую. — продолжил я после просмотра: — Вероятно, что потерпевшие дрались между собой, а потом оговорили меня с целью получения материальной выгоды. Далее. В материалах дела есть сообщение из больницы «Скорой помощи» в отношении Саида Магарова. Диагноз указан — ушибы мягких тканей лица и туловища, отпущен домой, от госпитализации отказались. Потом нам представили справку из медицинского центра «Мархамат (Милосердие)», где говорится что у Саида черепно-мозговая травма, ушиб мозга, трещины в ребрах, гематомы по всему телу. Заключение судмедэкспертизы отсутствует. Приложен счет на десять тысяч рублей на проведенные медицинские манипуляции, чеки на купленные там-же лекарства, и план лечения с указанием предполагаемых цен на лекарства. Только отсутствует лицензия указанного центра на право ведения медицинской и фармакологической деятельности. Вопрос — в какой период появились эти увечья, если из государственной больницы наш потерпевший вышел их не имея? Кроме того, я прошу суд вызвать бригаду «скорой помощи»

— Зачем вам «скорая», подсудимый?

— Но как же, у вас тут трое несовершеннолетних, с черепно-мозговыми травмами, дают показания, сейчас им троим плохо станет. Они по идеи вообще на ногах стоять не должны. Да и надо освидетельствовать детей с участием доктора, что у них за раны под повязками, может там нет ничего.

Папа Саида и их представитель потеряли всю свою вальяжность, пытались протестовать. Но после того, как судья, с непроницаемо- европейским лицом, сказал, что кто-то в этом зале получит год ареста за фальсификацию доказательств, противная сторона заявила, что они не настаивают на том, что последствия травм являются тяжкими, так как врачи из центра «Мархамат (Милосердие)» плохо владеют русским языком, и, наверное, написали что-то не то.

Окончание судебного заседания получилось немного скомканным. Прокурор заявил, что не поддерживает предъявленное мне обвинения, новые усыновители не появились, а жаль (с одна тысяча девятьсот сорок первого года хочу съездить в Европу). Потом судья удалился на совещание сам с собой, для постановки приговора. Выйдя через час, судья начал с пряников. Представление о плохой работе получили инспекция ИДН, прокурор и служба опеки. Я был оправдан за отсутствием события преступления и получил компенсацию в размере пятидесяти тысяч рублей за счет бюджета Союза республик за понесенные моральные и физические страдания. Деньги я должен был получить через полчаса в канцелярии суда. Папе вернули арестованную сумму и присудили пятьдесят тысяч рублей из средств господина Магарова, я там уже не понял за что. На папу Саида также возложили судебные расходы в сумме двадцати тысяч рублей.Естественно, вопрос о лишении родительских прав отпал сам собой. Исподтишка улыбающийся судебный исполнитель открыл калитку решетки вокруг скамьи подсудимых — я был освобожден из-под стражи в зале суда. Адвокат быстро тащил к выходу господина Магарова, который, судя по выпученным глазам, очень желал оскорбить суд, скороговоркой бормоча:

— Мы обязательно обжалуем это неправосудное решение, я завтра же подам жалобу…

— Ты едешь? –рука отца опустилась на плечо.

— Нет, папа, мне еще деньги получать необходимо, но пока у них еще ничего не готово.

— Давай тогда, как деньги получишь и сразу домой. А мне надо маму в медицинский центр отвезти, а то у нее. после всего этого, что-то плохо с сердцем.

— Хорошо, папа, пока.

Я скромно сидел на стульчике в темном закутке, в конце коридора, и не отводил взгляда от двери канцелярии суда, возле которого крутился маленький человеческий круговорот. Вот из кабинета вышли Рувим — ака со своим адвокатам. Магаров — старший экспрессивно тряс перед юристом какими-то бумагами, ему явно что-то было не по нутру. Затем к ним подошел Саид. Отец начал что-то вполголоса втолковывать уже избавившемуся от повязок сыну. Очевидно инструкции, даваемые отпрыску были напрочь противозаконными, так как юрист, демонстративно заткнув ладонями уши, быстро двинулся к выходу. Отец с сыном вальяжно последовали за ним.

Глава 7

Глава седьмая. Неуемная жажда мести.

Через пару минут я наблюдал красивую и большую машину Магарова старшего, чья черная туша выделялась среди окружающих ее малолитражек.

— Внук, что что за авто?

— «Линкольн- Навигатор».

— Дорогая?

— Как квартира в центре.

— А квартира дорого стоит?

— Блин…. Ну, некоторые за жизнь накопить не могут.

Возле кормы автомобиля, который был наверное, размером с газовскую «полуторку» моего времени, кучковался Саид со своими друзьями и еще пара пацанов, мне незнакомых. Магаров старший открыл огромную, как ворота, заднюю дверь машины, покопался внутри, затем сунул сыну какой-то сверток. Непонятная возня прервалась падением на землю неожиданного предмета, который очень напоминал небольшой восточный нож — чирчик, в кожаных ножнах и с отделанной оловом рукоятью. Саид мгновенно наступил на выпавшее из неловких рук оружие, затем, воровато оглянувшись, нагнулся и сунул нож в карман.

— Как думаешь, внучек, зачем нашим друзьям острые ножики?

— Не знаю, дед. — эйфория от выигранного суда у Внука сменилась легкой паникой.

— Вот и я не знаю.

В это время нас похвали в канцелярию, где выдали решение судьи и отсчитали пятьдесят тысяч рублей компенсации новенькими, хрустящими крупными купюрами. Пока сотрудник суда ходил в кассу за деньгами, я обворовал российскую судебную систему — перегнувшись через барьер. Утащил со стола канцеляриста пластиковую линейку. Закончив в формальностями, я спустился в полуподвальное помещение с намертво закрытой металлической дверью черного хода, зажал линейку под острым углом между створками, и сломал ее на две половины, затем оторвал от длинных шнурком кроссовок по хорошему куску, и продернув куски шнура через отверстия на концах линейки, завязал петельки.

— Ты что делаешь?

— Ты думаешь Магаров- старший пацанам ножики раздал как элементы национального костюма?

— Н-нет.

— Вот и я думаю, что нет. Ладно, пошли.

Я засунул обломки линейки в рукава куртки и пошел к выходу. Распахнув тяжелую входную дверь, я выбежал из здания суда, и не останавливаясь ни на секунду, перепрыгнул невысокий заборчик, огораживающий дворец правосудия, затем побежал в сторону своего дома. Сзади раздались крики и отдаленный топот. Видно у ворот меня ждали, но мои недруги не ожидали от меня такого темпа и безнадежно отстали. Я бежал, уворачиваясь от случайных прохожих, проезжающих машин, несколько раз меняя направления и выбирая узкие проулки и тропки в частном секторе, чтобы не дать догнать меня на машине. Шума погони я давно не слышал, впереди показался, неуклонно приближаясь мой родной двор. Я чуть прибавил скорости, как лошадь, учуявшая приближение конюшни. Вот арка, осталось свернуть во двор и пробежать метров сто до моего подъезда. И тут меня лягнула лошадь, которая спешила в свою конюшню. Во всяком случае ощущения были схожи. В глазах вспыхнул прожектор, меня отбросило назад, шарахнуло об стену, так что выбило дух, затем я солдатиком упал лицом вниз. Не знаю, через сколько времени я осознал себя, но все-таки осознал. Сквозь полуприкрытые ресницы я видел неясные тени, перекрывшие свет спасительного проходя в родной двор. Возле меня несколько человек разговаривали на одном из наречий тюркского, который я помнил мала-помалу со времен срочной службы в Семиречье. Сосредоточится и понять о чем надо мной разговаривают, очень мешали звездочки, плывущие перед глазами и общее угнетенное состояние организма.