Всего лишь каприз - Марион Леннокс

— Речь идет не о Джемме! — резко прервала его Генриетта.

— О Джемме?

— Собаке Гейба, — объяснила ей Генриетта. — Гейб нашел Джемму на пляже шестнадцать лет назад. Прошло три месяца с тех пор, как она умерла…

— Я не знала. Прошу прощения, — смутилась Никки, но, как оказалось, ее извинения сделали только хуже.

Лицо Гейба перекосилось от злости.

— Мы не собираемся обсуждать Джемму.

— Я могу забирать пса к себе, когда вы будете в отъезде, — вмешалась Генриетта, наблюдая за реакцией Гейба. — Я содержу гостиницу для животных при приюте, поэтому если в будущем вы собираетесь реорганизовать свой график работы…

— Ты позволишь ей оставить пса у себя? — В голосе Гейба снова появились скептические нотки.

— Или он остается здесь, или я усыпляю его! — отрезала Генриетта. — Решение за Никки.

— А если я не дам своего согласия? — глухо произнес Гейб.

На мгновение все замерли в ожидании.

Если он не даст своего согласия… Что тогда делать? Забрать Коняшку и переехать в другое место? Найти другое жилье? Но в этом городе не так уж много свободных квартир…

Она может вернуться в Сидней.

Нет! Только не это. Подобный вариант был не менее устрашающим, чем все остальное.

Снова переехать. В неизвестность. Вместе с собакой.

Это было идиотизмом — переезжать из города в город из-за собаки… Но сегодня, когда они спали рядом, Никки почувствовала сердцебиение своего нового друга. И мысль о том, что это сердце может вскоре перестать биться…

Коняшка был таким же потерянным, как и она сама. Никки посмотрела на Гейба и подумала, что они все трое потерянные. За злостью, которую демонстрировал Гейб, Никки сумела рассмотреть боль, которая и заставляла его отказывать ей в помощи.

— Это теперь мой пес! — сказала она.

Генриетта повернулась к Гейбу:

— Давай поговорим начистоту. Ты собираешься отказать Никки в аренде из-за того, что у нее теперь есть собака?

— Она не знает, на что идет.

— Когда вам снова надо будет уехать? — спросила у Никки Генриетта.

Та провела в уме некоторые подсчеты:

— Я могу ненадолго отложить свой отъезд. Через три недели…

— Получается, у вас есть три недели, чтобы научиться ухаживать за собакой, — сделала вывод Генриетта. — И к концу этого испытательного срока вы решите, готовы ли вы оставить ее у себя. И если вы решите, что не готовы взять на себя эту ответственность, мы примем другое решение. Так что, Гейб… Я не вижу никаких препятствий. А ты что думаешь по этому поводу?

Все одновременно посмотрели на него.

— Хорошо, — выдохнул он наконец.

— Я хотела услышать от тебя нечто другое, — покачала головой Генриетта. — Может быть, добавишь немного энтузиазма к своему тону?

— Ты считаешь, я должен прыгать от восторга при мысли о том, что здесь будет жить собака? У владелицы, которая не имеет ни малейшего представления о том, как с ней обращаться?

— Но ведь ты умеешь обращаться с собаками, — возразила Генриетта. — Конечно, мне бы было спокойнее, если бы ты предложил свою помощь. Но есть у меня предчувствие — здесь этому парню и без тебя будет житься неплохо. Если сердце чувствует, что все в порядке, остальное приложится, правда, Никки?

— Я… конечно, согласна, — неуверенно ответила та, пытаясь сообразить, что именно чувствует ее сердце.

— Отлично, — подытожила Генриетта и погладила Коняшку, который все еще опасливо косился на нее. — Как вы собираетесь его назвать?

— Коняшка, — сказала Никки. — Мне надо будет много всего купить. Я пока не знаю, что именно. Вы не подскажете мне?

— Гейб может вас проконсультировать, — начала Генриетта, но затем взглянула на Гейба и остановилась. — Давайте заведем вашего питомца в дом, и я помогу вам составить список того, что ему нужно. Если, конечно, Гейб не собирается вас выгонять.

— Я отправляюсь на свою лодку! — резко бросил он. — Делайте, что считаете нужным, сами.

И он отправился на пристань, подальше от женщин, от собаки. От всего того, с чем желал никогда больше не иметь дела.

На лодке его ждали огромные корзины для ловли рыбы, некоторые из них уже нуждались в починке. Гейб начал работать руками, но это не помогло отвлечь голову от странных мыслей.

Он все еще видел перед собой Никки, выбирающую камни из огромной кучи. Из кучи камней, насыпанной его мамой. Он все еще видел Никки, свернувшуюся калачиком возле камина, и спящего рядом с ней Коняшку…

Коняшка. Какое глупое имя для собаки!

«Но еще глупее то, как я на это все реагирую», — сказал он себе.

Что касается каменной стены… Она больше не подойдет к ней!

Боль — это все, что он чувствовал внутри.

Гейб решил, что надо проверить винт мотора «Леди Нэлл». Недавно он вышел из строя. Они уже прочистили его, но, возможно, ему следовало снова проверить, все ли в порядке.

Через десять минут Гейб стоял на борту лодки в аквалангистском снаряжении, готовый к погружению в воду. Было бы разумнее нырять в присутствии кого-то на лодке. Если вдруг что-то пойдет не так…

Если вдруг что-то пойдет не так, никто не расстроится. Речь шла о его жизни, и он имел право делать с ней все, что считал нужным.

Генриетта ненадолго уехала, а затем вернулась и привезла с собой все необходимое для собаки. У Никки теперь все было: собачий корм, собачья постель, собачьи миски, ошейник, поводок, огромнейший мяч, который вряд ли удастся поместить в багажник машины.

— Вам также понадобится будка, но для собак размера Коняшки будок не делают, — сказала ей Генриетта. — Вместо будки я привезла для него надувной матрас. Но к зиме вам надо будет обязательно построить будку во дворе. И еще, попрошу вас, не рассказывайте никому, что я сама привезла все эти вещи. Обычно я требую у новых владельцев самим обзавестись всем необходимым.

— А почему ко мне такое особое отношение?

Генриетта потягивала чай из изящной сервизной чашки, предложенной Никки. Судя по всему, гостья чувствовала себя при этом не очень комфортно. Наверное, придется купить несколько обычных кружек.

Придется много еще чего поменять в своей жизни. Нынешнее жилье Ники было уставлено элегантной мебелью, которую она приобретала для квартиры в Сиднее. Некоторые предметы интерьера были подарены родителями. Некоторые из них они выбирали вместе с Джоном. Сервиз, из которого они с Генриеттой сейчас пили чай, был вообще антикварным. Его подарил ей Джон на последний день рождения, который они праздновали вместе…

Владельцы таких собак, как Коняшка, не подают чай в антикварных чашках.

— Я ненавижу усыплять собак, — объясняла ей Генриетта. — Но иногда у меня нет другого выбора. Я не могу помочь всем. И если потенциальные владельцы не готовы задуматься о покупке необходимого снаряжения для собак, я не имею права доверить им содержание собаки. У собак, которые попадают ко мне, и так уже много всего было в жизни. Поэтому иногда мне кажется разумнее усыпить их, чем подвергать новым испытаниям.