Древние ассирийцы. Покорители народов - Йорген Лессеэ

Шамши-Адад тотчас же решил найти религиозное обоснование своего вступления на престол. В духе правителей Вавилона он заявил, что на трон Ашшура его призвали Анум и Энлиль, древние шумерские боги, считавшиеся защитниками царей. Уподобляясь царям Аккада, он принял титул «царь всего мира», а на победной стеле, вырезанной его скульпторами, правитель тщательно имитировал тот героический стиль, который привнесли в месопотамскую эпиграфическую традицию Саргон и Нарамсин. Вавилонские цари никогда не пытались придерживаться этого стиля. В Ашшуре новый правитель построил грандиозный храмовый комплекс, посвященный богу Энли-лю. Постоянные заявления Шамши-Адада о том, что именно Энлиль передал ему власть над Ассирией, нашли свое отражение в выборе названия для новой столицы, основанной им на севере Месопотамии, к западу от Тигра, — Шубат-Энлиль, «жилище Энлиля». Местонахождение города до сих пор неизвестно. Его руины, вероятно, находятся под одним из многочисленных холмов, возвышающихся над степью Эль-Геджира, между притоками, впадающими в Евфрат с севера. Шамши-Адад постепенно перевел большую часть своей администрации в Шубат-Энлиль. Возможно, город было проще защищать во время нападений с юга и востока, так как он располагался вдали от Тигра и старых военных маршрутов.

В надписи из Ашшура, известной во множестве копий на алебастровых дощечках, Шашми-Адад перечисляет свои титулы, строительные работы, проведенные по его приказу в Ашшуре, и осуществленные им завоевания:

«Шамши-Адад, царь всего мира, который построил храм бога Ашшура, кто в распоряжении бога Ашшура, кто любит его, укрепил страну между Евфратом и Тигром, тот, чье имя боги Анум и Энлиль произнесли за великие подвиги, (которыми он превзошел) царей, правивших до него.

Храм Энлиля, который построил Эришум, сын Иллушумы, был разрушен, и я приказал убрать его. Храм Энлиля, моего владыки, прекрасную часовню, величественное сооружение, местопребывания моего господина Энлиля, прочно стоящий, возведенный трудом строителей, я построил в своем городе Ашшуре. Храму я дал крышу из стволов кедра. В помещениях я установил двери из кедра, украшенные серебром и золотом. [Под фундаментом] стен храма [я положил] серебро и золото, ляпис-лазурь и карнеол [в качестве закладных подношений], и я окропил фундамент кедровым маслом, маслом лучшего качества, медом и маслом. Храм Энлиля, моего господина, я установил прочно и назвал его Э-ам-куркур-ра[5] (что значит) «Дом дикого быка страны…»

Тогда я получил в своем городе Ашшуре дань с царей Тукриша и царя верхней страны. Я установил стеллу (на которой было) мое благородное имя, в земле Лабан на побережье великого моря».

Говоря о том, что он взимал дань с правителей Тукриша, области к востоку от Тигра, и с царя «верхней земли», вероятно местности в Северной Сирии, Шамши-Адад стремится, чтобы его признавали правители всех стран от гор Загроса до побережья Средиземного моря, «великого моря». Вероятно, Лабан следует отождествить с Ливаном, откуда Шамши-Адад, очевидно, привозил кедровое дерево, использовавшееся в качестве строительного материала в храме Энлиля в Ашшуре.

Во время завоеваний в землях, расположенных к востоку от Ассирии, Шамши-Адад не забыл Терку, город, откуда он был родом, и откуда Яггидлим и Яхдунлим, правители Мари, изгнали его семью. С самого начала он, вероятно, планировал вернуть Терку, осуществив ответный поход против Мари. В его официальных надписях, по крайней мере тех, которые известны нам, не сказано, когда была осуществлена эта кампания. О том, что поход действительно имел место и что он завершился успешно, свидетельствуют документы из архива Мари, найденные французскими археологами (с. 65). Большая часть этих писем, посвященных вопросам внешней политики и управления государством, относится к периоду, когда и Мари, и Терка находились под властью ассирийцев. Тот, кто читает эти письма, переносится во времена, когда Шамши-Адад правил страной из Ашшура и Шубат-Энлиля, а два его сына, Ишме-Даган и Ясмах-Адад, были его наместниками в Экаллатуме и Мари соответственно, в период ассирийского владычества в Мари.

Опубликованные письма из архива Мари можно подразделить на несколько групп:

1) почти 150 посланий от Шамши-Адада Ясмах-Ададу;

2) около 100 писем от Ясмах-Адада его брату Ишме-Дагану, а также некоторые ответы последнего;

3) большое число писем, адресатами и отправителями которых являются чиновники, жившие в городах и областях, находящихся рядом с Мари, причем некоторые из этих посланий относятся ко времени правления Шамши-Адада, другие — к периоду царствования Зимрилима. К примеру, в распоряжении исследователей имеются 84 письма от некоего Кибри-Дагана, управляющего Теркой, назначенного Зимрилимом, адресованных канцелярии в Мари. Ни в Экаллатуме, ни в Шубат-Энлиле раскопки не проводились. Очевидно, что в ходе археологического изучения этих городов будут открыты архивы, аналогичные обнаруженному в Мари, возможно даже гораздо более представительные, благодаря изучению которых мы сможем дополнить сведения, содержащиеся в письмах из Мари. То, что там были найдены послания, отправителем которых являлся Ясмах-Адад, вероятно, свидетельствует о существовании практики написания сообщений в двух экземплярах, один из которых хранился в канцелярии, из которой это письмо отправляли.

Захват Мари Шамши-Ададом стоил Яхдунлиму жизни. Об отдаленных последствиях этого события сказано в письме, адресованном Кибри-Даганом Зимрилиму:

«Скажи моему господину: так говорит Кибри-Даган, твой слуга.

С (богом) Даганом и Икруб-Илем все хорошо; с городом Теркой и (всей) областью также все хорошо.

Кое-что еще. В тот же день, когда я отправляю это мое письмо моему господину, жрец-муххум Дагана пришел ко мне и сказал мне следующее: «Бог повелел мне: поторопись обратиться к царю с сообщением о том, что необходимо организовать заупокойную трапезу для духа Яхдунлима». Это сказал мне жрец-муххум, и таким образом я передал сообщение моему господину. Да поступит мой господин так, как посчитает необходимым».

(Слово «этиммум», которое здесь переведено как «дух», возможно, больше соответствует латинскому manes, которое обозначало душу покойного. Вавилоняне верили, что умершие живут в загробном мире, араллу, в виде теней, питаясь пылью и глиной. Это была «земля, откуда никто не возвращался», «дом, вошедшие в который были лишены света», где умершие были «одеты, подобно птицам, в перья вместо одеяний». Это был дом, в котором «пыль лежит на двери и засове». Так загробный мир описан в мифе о сошествии Иштар в обиталище покойных. В эпосе о Гильгамеше герой получает возможность поговорить со своим умершим другом Энкиду. Бог загробного мира Нергал разверзает в земле дыру, «едва открыл он ее, дух (этиммум) Энкиду вышел, подобно дуновению ветра, из обиталища мертвых. Они обняли и поцеловали друг друга. Они обменялись вопросом и ответом и оплакали друг друга», и Гильгамеш спросил:

— Скажи мне, друг мой, скажи мне, друг мой, об устройстве загробного мира, который ты видел.

Энкиду отвечал:

— Я не скажу тебе о нем, я не скажу тебе о нем. Но если я расскажу тебе об устройстве загробного мира, который я видел, ты сядешь и зарыдаешь.

— Того, кто умер внезапной смертью, видел ли ты?

— Я видел его. Ночью он лежит на своем ложе и пьет чистую воду.

— Того, кто пал в битве, видел ли ты?

— Я видел его. Его отец и мать поддерживают его голову, и его жена проливает по нему слезы.

— Того, чье тело было брошено в степь, видел ли ты?

— Я видел его. Его душа не находит покоя в загробном мире.

— Того, духу которого некому делать подношения, видел ли ты?

— Я видел его. Остатки из кувшина, крошки от куска, отбросы с улицы — вот что он ест.

Таковы представления, заставившие Зимрилима учредить культ в честь духа своего отца Яхдунлима по прошествии нескольких лет, на протяжении которых, будучи в ссылке, он не мог делать необходимые подношения.)

Объектами мести Шамши-Адада, направленной против династии, свергшей его отца с престола, стали сыновья Яхдунлима, которых вывезли из города и предали смерти. Лишь одному из них, Зимрилиму, удалось избежать этой судьбы и скрыться. Позднее, когда ему показалось, что настал удобный момент, Зимрилим сумел покончить с правлением ассирийцев в Мари. Из письма Шамши-Адада к Ясмах-Ададу мы узнаем о судьбе дочерей Яхдунлима:

«Юные дочери Яхдунлима, которых я доставил тебе, эти дочери теперь выросли: […] они стали взрослыми женщинами и […] привези их в Шубат-Энлиль, где они будут жить в принадлежащем тебе доме. Их будут учить пению, а когда ты прибудешь сюда […]»[6].

Из всех своих братьев Ишме-Даган был наиболее выдающимся, и Шамши-Адад, вероятно, назначил его наместником в Экаллатуме, думая о том, что под властью Ишме-Дагана этот пограничный город на юге будет лучше защищен, чем если бы им управлял меньше походивший на отца Ясмах-Адад. Когда тот был в Мари, царь в письмах к нему время от времени проявлял свой импульсивный характер, критикуя предприятия Ясмах-Адада словами, которые вряд ли понравятся читателю: