Цифра - Владимир Николаевич Малый

своим активно бьющимся сердцем усидеть сейчас на лавочке, но все же с сомнением вгляделся в полутьму. Рассмотрел две ближайших лавочки и смутные очертания двух их соседок. Ближайшие – точно были заняты парочками, а соседние – шумными компаниями, но вот дальше ничего не было ни видно, ни слышно.

– Каково это – знать больше остальных? – вдруг, спросил я у Ани.

– Тут все дело в «остальных», – ничуть не удивилась она вопросу, – очень быстро ты поймешь, что люди для тебя, как подшефная группа, и тогда станет нормально быть мудрее, знать больше, опекать и далее в том же духе.

Пока она это говорила, мы миновали первую пару лавочек и приблизились к следующей. Одна компания нас полностью проигнорировала, а вот вторая, чисто мужская, снизила уровень шума, пристально присматриваясь и к Ане, и ко мне.

Я прекрасно понимал, о чем они сейчас думают, видя откровенно симпатичную девушку, идущую под руку со мной: достаточно ли я для нее хорош? И, если бы у кого-то из них по этому поводу возникли сомнения, то мне прямо здесь и сейчас пришлось бы доказывать уместность своего нахождения рядом с Аней.

Но симпатичность Ани в условиях слабой видимости была спорной, а я выглядел достаточно фактурно, чтобы ребята решили, что в данном случае все более или менее справедливо. К тому моменту, как мы поравнялись с их лавочкой, шум от разговоров приблизился к неприличному.

– Какой ты классный, когда расправляешь плечи! – отвесила мне комплимент Аня. – Такой широкий, сильный, гро-о-о-зный!

– Издеваешься? – улыбнулся я, расслабляясь и понимая, в момент потенциальной опасности сердце, наконец, стало биться в своем обычном ритме.

– Любуюсь! – сказала, как отрезала она. – Я бы могла навесить на нас с тобой сферу невнимания, но у тебя еще до инициации была такая мощная холодная аура, что незнакомым людям было некомфортно в ее радиусе действия.

– А сейчас радиус увеличился или градус понизился? – удивился и заинтересовался я.

– Пока что она просто стала ощутимее. Обычно ауры даже неинициированных Иных, как магниты: одних людей они притягивают, других отталкивают. Считается, что Сумрак, дающий нам силы, таким образом оберегает своих потенциальных жильцов. Вам еще не рассказывали в школе?

– Может, и рассказывали, но меня там, пока, ни разу не было, – признался я.

– Неужели не любопытно?! – удивилась Аня, и ее большие глаза стали просто огромными.

– Просто пока не сложилось да, заодно, нашлись дела поинтереснее, – признался я, просто утопая в ее глазах.

Аня стояла, заворожено глядя на меня.

– Вот не зря ты мне всегда нравился! – сказала она, качая головой. – Есть в тебе что-то такое, не напускное, не манерное – настоящее!

– А ты, наоборот, похожа сейчас на анимешную героиню! – ляпнул я, даже не успев подумать, что говорю!

– Дурачок! – стукнула меня по груди кулачками Анюта, а потом обвила руками за шею и притянула мое лицо к своему, и мое сердце снова застучало, как сумасшедшее…

11

Мы гуляли по набережной до полуночи, болтали обо всем и ни о чем, целовались, как в первый и последний раз и просто дурачились. За несколько часов мы стали так близки друг другу, будто были знакомы уже много лет.

В итоге, когда мы дошли-таки до общаги и дождались дежурного двухчасового открытия двери для запоздавших студентов, Аня, вместо того, чтобы идти на наш этаж, о чем-то стала договариваться с вахтершей, зайдя к ней в коморку.

– Проводишь меня до вокзала? – уточнила она, выходя ко мне.

Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Куда она может ехать? Домой? Так сессия только началась, еще даже не все студенты вернулись обратно. И почему так рано?

– У мамы день рождения, – сразу сняла все вопросы Аня, – а единственный поезд, который нормально домой прибывает, отходит с вокзала через полтора часа. У меня и сумка уже собрана, и билет куплен; осталось попасть на вокзал.

– Такси возьмем? – уточнил я.

– Нет, – ответила Аня, – прогуляемся; там одна дорога к вокзалу перерыта из-за дорожных работ, а на второй авария.

Я на секунду задумался.

– Не помню, чтобы ты смотрела в телефон, откуда же тогда узнала про аварию?

– А как я узнала, во сколько ты из своего зала выйдешь? – засмеялась Аня. – Неужели думаешь, что следила за тобой и часами ждала? У меня талант к предвидению. От бабушки достался. Она у меня тоже Иная, гадалкой была до инициации. Так стала известна, что на нее вышли, проверили и инициировали. Она меня, собственно, в наш университет и направила.

– За женским счастьем? – подмигнул я.

– Не зазнавайся! – ткнула меня кулачком в бок Анюта. – Бабушка никогда не дает разъяснений. Только направление. Поначалу это бесит, а потом привыкаешь.

– Значит, про меня ничего в предсказании не было? – продолжая дурачиться, уточнил я.

– Ты слишком мнительный! – укорила меня Аня.

– А ведь ты не ответила на мой вопрос! – улыбнулся я.

– Я знаю! – абсолютно серьезно ответила она и одним плавным движением прошла в свою комнату сквозь запертую дверь.

– Так от моих вопросов еще никто и никогда не уходил, – сказал я прямо в дверь.

Дверь, ожидаемо, промолчала.

Я запоздало огляделся по сторонам – коридор оказался безлюден. А когда взгляд снова вернулся к запертой двери, у нее уже стояла переодевшаяся Аня со спортивной сумкой на плече.

– Идем? – уточнила она.

– Идем! – не стал кочевряжиться я.

Эта прогулка была менее романтичной, зато более познавательной. Мы тренировали вход и выход из сумрака. Сначала входить было очень трудно, и Анюта мне помогала. А вот выходить я смог научиться сам практически с первого раза. Видимо, от страха остаться в сумраке навсегда. Чем это грозит неопытному Иному я успел прочитать в часто задаваемых вопросах. А потом уже, как в защите теорем, отталкиваясь от обратного, научился и входить. Особенно легко это стало получаться на расстоянии нескольких метров от горящих за спиной фонарей, когда тень длинная и податливая. Так мы заигрались и чуть не опоздали на поезд.

Но, заметив отставание от графика, Аня предложила продолжить путь через сумрак. Это тоже оказалось очень познавательно. Во-первых, город здорово преобразился: новые постройки исчезли, а старые – выглядели теперь еще более загадочно и интересно. Да и скорость у нас повысилась в разы! Правда, и устал я за непрерывную минуту в сумраке сильнее, чем за два с половиной часа изнуряющей тренировки.

Причем в самом сумраке я усталость чувствовал совсем по-другому и вряд ли бы сам вышел именно в нужный момент. Но Аня, как могла, контролировала мое состояние