Общага (СИ) - Th. Wagner

Интересно, он их спецом, для кого-то, или так, в поиск вышел?

Неотрываясь смотрю на эти стройные ножки и коленки — мечта идиота. Поставить бы его, на эти самые коленки, и придерживая за светлую головушку, позволить ему поиграть с моей конфеткой, или зацеловать изящные коленочки, и то что повыше, до одурения.

Стою я, короче, нагло изучаю ноги парня, не задумываясь даже, как это выглядит со стороны.

— У меня что-то с ногами? — озабоченно смотрит на меня Просковин.

— Да красивые они у тебя, — а что молчать. Факт — он, и в Индонезии, фактом останется.

Староста залился таким румянцем, что любо-дорого лицезреть.

— Совсем сдурел, да? Или на тебя твои туркмены плохо влияют? Скоро будешь на коз заглядываться.

— Ой, и не говори. На баранов, — ехидничаю, и как бы невзначай, подхожу поближе, заставляя старосту. шаг за шагом, отходить к стене. — Хотя на баранов я заглядываться не намерен. Меня привлекают такие миленькие мальчики, как ты.

В тот момент, когда Просковин понял, что назад, в прямом смысле, пути нет, на его лице отразилась, невероятно манящая, гамма чувств, основой которой была сконфуженность и испуг. Он по новой залился румянцем. Ну, что же за куколка! Будь на месте Просковина Сороковой, я был бы просто счастлив, уж тогда я разгулялся по полной, а с этим только заигрывать весело.

В самый интересный момент, когда я тянулся к старосте за поцелуем, открылись двери. И, какая нечистая сила принесла сюда Жарова, не знаю. Терпеть его не могу. Медведь косолапый и то сексуальнее выглядит. А тут, здоровенная туша со взглядом убийцы. Фу, жуть. Входит, и как посмотрит на меня — обосраться можно.

А Просковин, сразу, в сторону и за нож. И таким на меня ненавидящим взглядом смотрит. Полный привет! Сейчас из меня самого, похоже, оливьешка будет. Но, и я не пальцем деланный.

— Что это твой сосед пропал? — обращаюсь к вошедшему. — А то, вон сколько не пахано, не возделано осталось. Телки совсем озверели, в параше сказки рассказывать начали, что Ваcя решил раздвинуть горизонты путем расширения своего очка… — договорить я не успел, ибо был впечатан, с разгону, в ту самую стену, к которой прижималась, всего минуту назад, изящная спинка старосты.

— Пасть замажь, — с шипением навалился на меня Жаров. — А то совсем страх потерял, подстилка татарская.

Вот этого я, как раз, стерпеть не мог. Один точный удар в живот — и Жаров согнулся передо мной в поклоне, протянув на выдохе: «Бляяяя».

— Если твой друг — пидор, я на этот счет ничего не имею против, но про татар не потерплю. Уяснил?

У меня, было страстное желание, унизить этого здорового парня. Даже не знаю, почему я так поступил, но эффект получился, мягко говоря, не тот. Подняв за волосы голову Жарова, я впился в его губы самым развратным поцелуем, на который была способна моя гомосексуальная личность. «Пусть знает наших!» — думал я в тот момент, когда доставал своим языком его небо.

На этот, раз дверью хлопнул Просковин, который вылетел из кухни со скоростью реактивного истребителя.

Мля! Тоже мне, мальчик-колокольчик, я бы тебя научил кой-чему.

А в итоге, оливьешку я доделывал в полной тишине и одиночестве, периодически приглядывая за просковинским супом.

Вася так и не появился. Хм… В первый раз, что ли? Своего я добьюсь всегда. Другое дело, сколько это займет времени.

Поесть я приготовил. Суп отставил, передал его Лехе, соседу Просковина, а после, довольный и окрыленный предвкушением новой игры, пошел к себе.

Татары сегодня гуляли у своей родни, она у них большая. Бля! Лучше бы у них жили, а не портили мне картину студенческой жизни!

Неожиданно (от имени Влада)

Слухи и сплетни — это самое важное оружие в руках любого политика. Ввиду того, что родители мои не сильно старались, вылепливая меня из мировой глины бытия, телосложением я вышел не ахти каким. Зато, всегда знал, что создан для великих дел. Соответственно, самое логичное, что приходило в голову, это сила политика, безжалостная и коварная. Ну и кавайная, естественно, без этого никак.

На утро, Биба и Боба, два долбоеба, не появились в общаге. Тоже мне, открытие. До сих пор лелею мечту, чтобы не видеть их вовсе. Встал, примарафетился. Как-никак, сегодня будет практика у Семенова. Я этого доцента пытаюсь соблазнить уже год. У него такое шикарное спортивное тело!

Выходя из комнаты, столкнулся, нос к носу, с Просковиным. Как всегда — конфетка! Дурак я вчера был, не того целовать надо было. Староста прошествовал мимо меня с видом оскорбленного достоинства. Вот, засранец, мог бы, хоть спасибо за супец сказать. И, как Леха с ним живет? Мои потомки Чингисхана — грязное зло, а Просковин — тоже зло, только в обратную сторону — чистое. С его чистоплюйством, в санитарную службу идти надо.

Выйдя из общаги, немного замешкался у дежурки. Смотрю, мимо меня, слетая по ступенькам, аки темный демон, пронесся Жаров, догнал Просковина и пошел с ним.

Опа! А ларчик просто открывался! Значит, теперь к дорогому Сороковому, будет проще подобраться. Медведя на входе в берлогу не будет. Заодно и понятно, почему вчера такая реакция была у старосты. И чего я сразу не догнал?

Кстати, где этот самый, наш Черный Ловелас? А то, как пол общаги соблазнить — может, как десятерым сразу очко подставить — пожалуйста, а на парах нарисоваться — тут религия не позволила.

После пар, наведался в аспирантскую. Там — мой дорогой Владимир Владимирович Астафьев. Солнышко мое ясное. Его я тоже долго обхаживал. Зато сейчас, получаю только большие плюсы от этого дела. Правильно мой папа говорил: нужно вовремя уметь попу подставить. Папа мой, в тот момент, естественно, о другом говорил, но смысл остается верным, как ни крути.

Вова встретил меня, как обычно, залился румянцем, по самый галстук, и смотрел сияющими, преданными глазками кокер-спаниеля. При его габаритах это выглядело так умилительно!

Я быстренько защелкнул замок на входной двери, порхнул к Астафьеву, моментально повисая на крепкой шее.

— Привет, мой сладенький, как дела? — я с шумом вдохнул запах дорогого одеколона, от которого возбуждался с пол-оборота.

— Привет, мой бешеный котенок. Давай не будем сейчас. А то, вот-вот должен Скворцов прийти и эти две, — Скворцов и «эти две» — были такими же аспирантами нашей кафедры, как и Вова. И представляли вечную проблему для нас.

Получалось, что ни в институте, ни у меня в комнате, ни у Вовки мы не могли себя чувствовать свободно. Оставалось только, ходить на съемную квартиру одной моей знакомой. На постоянку я в ту квартиру поселиться не могу. Хотя родители, по отдельности, на мне не экономили, но мама уперлась рогами в мою независимость. Мотивировала моим теоретическим блядством. В чем-то она, конечно, была права. Но, я же не с кем попало?! Я со всеми по взаимному желанию, даже по взаимной страсти.

В итоге, я вышел, подождал Вовку на улице, и мы отправились на квартиру. По дороге, естественно, устроил ему допрос о том, что происходит на кафедре: может, кто-то мне что-то расскажет о Сороковом. Но облом. О Васе никто ничего не знал. Все были в шоке от его поведения на днях, когда он приперся на практику в невменяемом состоянии. Причин разбирать никто не стал, дело-то молодое, и для нашей кафедры, вполне естественное.

— Кстати, в курсе, что Заяц с Кроликом расстались?

— Да ну!

На Кролика, Егорку, я глаз положил буквально с первой встречи. Сплошное очарование, а не парень. К сожалению, таких, как я, запавших на эту милашку, было достаточно. Егор, сделал выбор, в пользу самого сильного и уверенного самца нашей кафедры, способного защитить его попу от посягательств (даром, что самец был женского пола). Сейчас Егор, как раз заканчивал институт, и похоже, больше не нуждался в защите от извращенцев, типа меня. Эх! Если бы эта новость дошла до меня раньше, всего на недельку! Я свое точно урвал бы!

— Ты же на него западал, помнится, — Вова не унимался. Видимо, понимал, что сейчас у него появился реальный конкурент.