Дворянство. Том II. Ступай во тьму - Игорь Игоревич Николаев

оценила и поблагодарила коротким кивком, а вот служанка наоборот, задрала нос, словно за двоих. Елена как можно скабрезнее подмигнула девчонке, выпучив глаза и прикусив губу, служаночка вздрогнула, растеряла спесь и крепче прижала к себе маленькую надушенную свинку, будто защищаясь домашним зверьком.

Тяжело жить в мире без котиков, подумала Елена, продолжая свой путь. Кажется, целеустремленный Насильник вознамерился пройти лагерь насквозь. Чуть дальше веселая компания жарила мясо и тонкие лепешки, шмякая тесто на перевернутый котел. Вино, как и положено, лилось рекой, кто-то громко и театрально жаловался, что приходится есть мужицкую свинину вместо более соответствующей приличному столу баранины. Посыпались шуточки насчет оленины и охоты, которые, впрочем, Елена не понимала.

Стало ясно, куда держал путь Насильник. Искупитель шел к арене, предназначенной для славной забавы – пеших поединков один на один или малыми группами в доспехах. Сегодня здесь было весьма оживленно, тревожный лязг металла и возгласы одобрения разносились над восьмиугольником, засыпанным стружкой и опилками, огороженным крепкими перилами высотой по грудь. Насильник пристроился чуть в стороне и замер в неподвижности, тихий, незаметный, как лягушка в опавшей листве. Елена последовала его примеру, став рядом с опорным колышком, от которого тянулся сплетенный из конопляных нитей канат.

- Чем обязан? – неприветливо спросил Дан-Шин, откинув изнутри двойной полог. Мужчина грузно оперся на меч в ножнах, который, благодаря длине и широкой гарде удобно играл роль костыля. Елена оглянулась и с опозданием поняла, что расположилась рядом с шатром императорского комиссара.

- Прошу прощения, - вежливо сказала она. – Я сопровождаю моего… доброго знакомого.

- А… - буркнул комит, проследив направление взгляда женщины. – Проповедник с палкой…

- С вашего позволения, искупитель с копьем, - все с той же приторной вежливостью поправила Елена. – Божий человек.

- Ну да, - с кислой миной согласился Дан-Шин. Он выглядел еще хуже, чем обычно, лицо посерело от боли, веки мелко подрагивали, будто страдалец сдерживал слезы.

- Могу помочь, - предложила Елена.

Комит воззрился на нее, молча и недоуменно.

- Я лекарь, - пояснила женщина. – Имела хорошую практику.

Тут она вспомнила, что слово «практика» в данном случае означает не столько «наработанный опыт», сколько некий район или конкретные улицы, которые медик обслуживал, имея постоянный доход. Но решила, что и черт с ним, нет повода комплексовать – императорский слуга это не беременная дворянка. Воспоминание о бледной коже и темных глазах баронессы Аргрефф заставило сердце чуть сбиться, пропустив удар, а кончики ушей – заалеть, но Елена превозмогла секундный порыв и столь же хладнокровно закончила:

- Думаю, ваша хромота это следствие плохо подлеч… залеченной раны.

Елена решила скромно умолчать, что видела такие главным образом на телесах столичного криминала. В конце концов, едва ли есть принципиальная разница между ранами от вульгарного ножа и благородного кинжала.

Комит задумался, глядя на женщину с явственным недоверием, но в то же время со скрытой надеждой. Такие взгляды Елена знала и понимала очень хорошо, они свидетельствовали о долгих месяцах, возможно годах страданий, когда, в конце концов, несчастный пациент готов принять помощь хоть от черта с рогами.

- Мы не друзья, - осторожно заметил, наконец, Дан-Шин.

- И не станем, - Елена решила, что в общении с простым и прямым человеком следует придерживаться простых и прямых мыслей. – Но я ищу заработок и не желаю заводить врагов.

- Ты в свите… - недосказанность повисла в воздухе, как облако вонючего дыма. На ристалище кто-то снова победил, лакеи зааплодировали, Насильник вроде и не изменил позу, однако… в общем Елена выпрямилась, предчувствуя, что скоро произойдет нечто любопытное.

- Я его сопровождаю. Но клятвы нас не связывают, - честно сказала она Дан-Шину, косясь на арену. - Я не давала слова, что его недоброжелатели станут и моими тоже.

Собеседник тоже помолчал, затем вымолвил, как мечом рубанул:

- Люди полагают, что я враг достойного Артиго. Ты – особа, приближенная им и к нему. Принять помощь в таких обстоятельствах… Люди, пожалуй, сказали бы, что это неуместно.

Викинг хренов, подумала Елена. «Ах, что же скажут люди!», но сам боишься назвать парнишку хотя бы по фамилии, чтобы ни на волосок не подтвердить его возможную близость к императорскому трону. А то хозяин рассердится!

«Нет, не быть мне здесь лекарем. Может, к лучшему. Судьба прямо подсказывает, куда лучше не соваться»

- Ну и ладно, - пожала плечами Елена. – Пусть ногу в столице кровопусканиями лечат.

Судя по напрягшейся челюсти комиссара, женщина, сама того не желая, попала точно «в кость», однако увечье Дан-Шина Елену больше не интересовало, потому что Насильник двинулся с места, целеустремленно и энергично.

- Со всем почтением, - женщина тронула козырек поношенной кепки, вежливо кивнула и тоже шагнула к арене, где как раз подошел к завершению очередной поединок.

Надо сказать, барону – который для Елены все еще оставался безымянным – шла некоторая усталость на благородном лице и взмокшие волосы. Он как раз в этот момент передал пажу меч и пил из кубка, жадно хлебая теплое вино. Елена машинально глотнула, помня, насколько мучает жажда после того как помашешь клинком хотя бы в ватнике. Женщина обращала на себя внимание, пока шла за искупителем, однако не слишком пристальное, собравшихся больше интересовали поединки внутри ограды.

На ристалище традиционно бились заточенным оружием, но в доспехах, больше ради хвастовства и удали, нежели для совершенствования мастерства. Со стороны могло показаться, что мотивация бить друг друга опасными железками сугубо фанфаронская, однако в действительности все было чуть сложнее. Елена уже знала: турнир в любом виде это, конечно, зрелище и бравада, но в первую очередь - ярмарка вакансий, на которой боевые юниты демонстрируют свои возможности потенциальным нанимателям. Покажешь себя с хорошей стороны на глазах у могущественного покровителя, он тебя запомнит как человека, способного для начала решать вопросы хотя бы копьем, а дальше все в руке божьей.

Насильник не разменивался на словесное маневрирование, он буквально раздвинул костлявым плечом прислугу и встал напротив барона.

- Ваша милость, господин Арфейл аусф Буржад, я полагаю.

Насильник не спрашивал, скорее, отмечал, соблюдая правила хорошего тона. Он говорил не слишком громко, ровно настолько, чтобы приходилось вслушиваться, дабы разобрать отдельные слова. Это само по себе гасило шумные возгласы, каждому было интересно, что там бормочет оборванец, зачем то вооружившийся копьем.

- Я Буазо цин Туйе. По дозволению Пантократора и Церкви, странник-искупитель.

Барончик не ответил сразу, он с явным удовольствием, растягивая процесс,