Опасный мужчина - Бекки Баркер

Сьюзен улыбнулась, услышав, что он называет Люка мальчишкой, — тот был стопроцентным, взрослым мужчиной и по образу мыслей, и по физическим данным.

— Я попробую, но не уверена, что мне это удастся, — предупредила она Джона.

Мужчины не возражали. Они, казалось, в не меньшей степени наслаждались ее компанией, чем она — их. Сьюзен испытала редкое, давно забытое удовольствие быть членом семьи хотя бы и маленькой. Она не могла уже вспомнить, когда в последний раз так много смеялась или играла.

Позднее она приготовила легкую закуску для них троих. А когда Люк извинился и покинул их, чтобы заняться бумагами, Джон потратил пару часов, пытаясь научить Сьюзен играть в шахматы.

Она и раньше всегда восхищалась стариком, а сейчас, чем больше проводила с ним времени, тем больше начинала любить его.

Было почти десять, когда они убрали шахматы. Джон сказал, что ему давно пора быть в постели. Он заглянет к Люку и скажет, что уходит. Сьюзен немного беспокоилась, что ее будущий муж не проявляет большой охоты проводить с ней свободное время, но решила не думать об этом слишком серьезно. Вторую ночь подряд она засыпала, едва коснувшись головой подушки.

В понедельник утром Люк отвез ее к доку Питерзу, чтобы сдать анализ крови, и они вернулись обратно на ранчо.

Преподобный Томпсон нанес им днем визит, предупредил о трудностях супружеской жизни и назначил церемонию венчания на ранний вечер пятницы.

Сьюзен и Люк после его отъезда еще на некоторое время задержались в офисе ранчо — просторной и скупо меблированной комнате с большим письменным столом, несколькими каталожными шкафами и тремя коричневыми кожаными стульями. И палас, и мебель были расставлены так, чтобы можно было легко убрать принесенную со двора грязь.

Люк протянул Сьюзен какую-то бумагу.

— Это банковская карточка для образца твоей подписи, — пояснил он. — Я сегодня сказал Бобу Андерсону, что мы собираемся пожениться. Он не разболтает, но ему нужна подпись для твоего банковского счета.

— Какого счета?

— Я открываю для тебя текущий счет. Для твоих персональных расходов у тебя будут две пластиковые карты, когда пройдет все оформление.

Сьюзен смотрела на него в полном изумлении.

— Но я вовсе не хочу иметь доступ к твоим деньгам!

Люк крепко сжал губы, потом произнес:

— С пятницы это будут наши общие деньги, помнишь об этом? Они тебе понадобятся на текущие расходы, и, кроме того, я должен буду перевести крупную сумму на твой личный счет, чтобы ты могла выплатить долги Шейна.

Сьюзен в ответ так же крепко сжала губы.

— Я знаю, что долги должны быть выплачены, — процедила она. Гордость не позволяла ей просто принять его предложение. — Но мне не нужны деньги на расходы. Я не приношу в приданое ни цента.

Люк нахмурился.

— Твое приданое — земля Хэнчартов.

— Но я не могу на законных основаниях передать ее тебе.

— Я не прошу об этом, — отрывисто ответил он. — Я бы бился с тобой насмерть, если б ты решила уехать и забрать хоть какую-то часть с собой. Но когда мы поженимся, ты станешь совладелицей всего, что я имею.

Сьюзен поняла его слова так, как он и хотел, чтобы они были поняты, — как угрозу. Он не просил подписания брачного контракта на бумаге, но тем не менее все же требовал его в жизни.

— У меня нет намерения сбежать с тем, что многие поколения принадлежало твоей семье.

— Вот и хорошо, потому что я не собираюсь отказываться даже от малой части.

Они долго смотрели друг на друга, напряженно и разочарованно. В основе их проблемы был и, возможно, всегда будет Шейн, и все же им необходимо найти способ справиться со всеми теми неприятностями, которые возникли из-за него.

— Ты также обязуешься дать жизнь будущим поколениям Хэнчартов, — напомнил ей Люк. — Это важно.

Его главным интересом была земля, а их совместное будущее — безусловно, второстепенным. Мысль об этом заставила Сьюзен задрожать.

— А если я не смогу исполнить это обязательство? — спросила она. — Если выяснится, что я не способна к деторождению, меня что, просто вышвырнут на улицу?

Она могла видеть, что он явно недоволен ее вопросом.

— Мы с тобой говорим о настоящем супружестве. Кажется, ты все время стараешься забыть об этом, — буркнул он. — Если один из нас окажется неспособным иметь детей, мы подумаем о других возможностях. Так же, как сделала бы и любая другая пара.

Сьюзен тяжело вздохнула и провела рукой по волосам.

— Извини, Люк. Я тоже хочу иметь настоящий, полноценный брак. Просто мне нелегко привыкнуть.

Когда он ответил, тон его был жестким.

— Для тебя это не в первый раз. Тебе надо было бы лучше быть знакомой со всеми формальностями, чем мне, — напомнил он с не менее жестким, чем тон, выражением лица.

Слова причинили ей боль, хотя Сьюзен и не могла не признать их справедливости. Как бы ей хотелось объяснить, насколько отличался и насколько более важным был для нее предстоящий брак, нежели фарс первого замужества. Она подумала, сможет ли Люк когда-нибудь забыть о ее жизни с Шейном.

— Я никогда прежде не занималась финансовыми вопросами, — призналась она.

Шейн хотел, чтобы она полностью зависела от него. Он давал ей деньги на продукты, а обо всем остальном заботился сам. На себя она могла тратить лишь то немногое, что зарабатывала, давая изредка уроки верховой езды.

— Тебе не придется и сейчас заниматься ими, если ты не хочешь, — сказал ей Люк, — но в какой-то момент деньги все равно понадобятся.

Сьюзен кивнула, хотя в глубине души сомневалась. Люди будут называть ее приспособленкой, когда узнают, что она вышла за Люка.

Она не хотела ни цента из его денег, не хотела даже, чтобы он снял с ее плеч непосильный груз, который взвалил на нее Шейн. Сьюзен не знала, как должна чувствовать себя настоящая жена. Пока она ощущала себя просто дешевкой.

Единственное, что она могла сделать, это подписать все бумаги, чтобы избежать дальнейших споров. Сьюзен взяла ручку и, быстро заполнив карточку, поставила подпись.

Люк прочитал и странно взглянул на нее. Его глаза смотрели на нее вопросительно, заставив ее нахмуриться в ответ.

— Что-то не так? Я расписалась не на той строчке?

Он, не отрываясь, смотрел прямо ей в лицо.

— Ты подписалась своей девичьей фамилией.

Сьюзен почувствовала, как щеки ее заливает краска.

Она не старалась специально казаться тупицей, просто не могла ясно думать. Она никогда не ощущала себя настоящей Хэнчарт, так что и не привыкла употреблять это имя.

— Прости, Люк, я не подумала, — сказала она, — клянусь, я не специально это сделала. Они примут такую или мне надо будет заполнить новую форму?