Варан - Марина Дяченко

— Эй… нам света хватит?

— У меня еще есть… И потом… Зачем нам свет?

Варан поднял глаза. Нила смотрела на него без улыбки.

Змейсихи нашлись по звуку — Кручина тихо зашипела в ответ на Нилин зов. Журбина фыркнула. В полной темноте, на ощупь, Варан вскарабкался в седло.

Его трясло. Журбина, не любившая нервных, сделала вялую попытку сбросить всадника.

Кручина плыла впереди. Шелест воды отражался от стен, от сводчатого потолка, мир вокруг казался объемным, как теплое облако. Змейсихи помнили дорогу обратно; когда Кручина нырнула, Варан услышал приглушенный всплеск и успел набрать воздуха.

Журбина несла его сквозь темноту, сквозь плотную массу воды. Что теперь будет, думал Варан, зажмурив глаза. Как я смогу дальше жить… без Нилы — никак. Надо жениться на ней, вот что надо сделать. Он, Варан, еще молод, но жениться все равно можно. Отец поймет.

Журбина вынырнула. Варан стряхнул воду с волос и открыл глаза.

Темнота сменилась полутьмой. Сквозь воду пробивался далекий свет. Нила сидела на спине Кручины. Смотрела на Варана через плечо; он впервые увидел ее. Впервые в жизни.

— Выйдешь за меня замуж? — крикнул поспешно, будто боясь, что она удерет.

Нила молчала. Мокрые волосы прилипли к голове и казались блестящим шлемом.

— Это я сказала хозяину, чтобы он тебя нанял, — призналась, глядя в глаза.

— Выйдешь за меня?

— Если хозяин узнает, что было, он тебя уволит…

— Выйдешь?

Нила зажмурилась. И так, не открывая глаз, кивнула.

А сезон был в самом разгаре.

Каждый день из-за моря прибывали корабли. Прилетали всадники, и воздушные повозки, и надутые огнем расписные шары. Огромные, величественные, белоснежные крыламы расхаживали по причалам, как в межсезонье — обыкновенные кричайки. Все дворцы и лачуги были заняты приезжими и их слугами. Цены росли с каждым днем. У грузовых пристаней ежедневно швартовались купцы — в основном поставщики продуктов для гостей и корма для их животных.

На главной площади через день кого-нибудь казнили. Чаще всего — за разбой или подозрение в разбое; тем не менее, новые охотники за кошельками прибывали на Круглый Клык каждый день — в толпах челяди. Поэтому грабителей на темных улицах не становилось ни больше, ни меньше.

Иногда казнили за распространение фальшивых денег. Отцу Варана однажды всучили поддельную бумажку с нарисованной радугой; отец тут же вызвал стражу, но мошенника так и не поймали.

— Чтоб его Шуу отрыгнула! — кипятился отец. — А если бы я не заметил и купил на нее что-нибудь? Меня бы повязали, так, что ли?

— Полреала, — успокаивала его мать. — Обидно, ну да не конец же сезона!

Варан видел родителей редко. И всякий раз не находил времени, чтобы поговорить с отцом. Как тут подступиться? «Здравствуй, папа, я женюсь»?

Они с Нилой никогда не говорили о любви, о свадьбе, о будущей жизни. Они говорили о змейсах, рудниках, магах, звездах, видимых только в сезон, о потайных письменах, об Императоре, подводных пещерах и драгоценных камнях.

В те редкие дни, когда охотники до верховых прогулок не шли сплошным потоком, Варан с Нилой выбирались на базар. Нилу, как настоящую горни, вечно тянуло в ювелирные лавки. Хозяева ее, как правило, знали, позволяли войти, рассмотреть товар, иногда и примерить; Варан поначалу стеснялся, стоял на пороге, не решаясь приблизиться к разложенным на бархате драгоценностям. Потом осмелел.

А посмотреть было на что. На высоких столах разложены были граненые, оправленные в золото и серебро камни — но не цветные камушки, которых полным-полно на Малышке и которыми украшены были Нилины штаны. Нет — эти были настоящие, почти живые, из тех, что попадаются рудокопу один раз за всю жизнь.

Такие камни хранят владельца, лечат его от головной боли, придают силу и продлевают жизнь. Каждый такой камень имеет свое имя. Говорят, что они способны совокупляться и производить себе подобных, но в это уж ни Варан, ни Нила не верили. Зато легко можно было убедиться, что внутри каждого камня живет свой собственный огонек — белый, голубой или желтый. Варан и Нила часами могли стоять у раскладки, глядя, как колышутся, сжимаются и расширяются бьющиеся сердца камней.

При них покупали украшения стоимостью в пятьдесят, сто, тысячу реалов; Варан видел, какими глазами смотрела Нила на молодых и старых аристократок, становившихся обладательницами сокровищ.

— Ты все равно красивее, — говорил он убежденно.

— Разумеется, — отвечала она без тени смущения. — И потом, где бы мне это носить? В рудниках?

Они уходили, и Варан решал про себя, что больше в ювелирные ряды — ни ногой; тем не менее проходило несколько дней, они с Нилой шли на базар, и от рядов с шелками, фруктами, безделушками на память, железными и деревянными вещами снова прибивались к ювелирам — почти против собственной воли.

У Нилы была любимая игрушка — ожерелье с белыми и голубыми камнями. Варан знал, что всякая прогулка на базар непременно закончится возле этого ожерелья; хозяин лавки, из местных, знал Нилину мать и позволял девушке брать украшение на ладонь. Нила стояла, завороженно глядя на мерцание камушков; бледный свет их отражался на ее сосредоточенном лице.

Ожерелье стоило сравнительно недорого — сто реалов. Для Варана это был заработок за весь сезон — и то если не покупать сладостей и обходиться только самым нужным. В душе он, Варан, давно согласился отдать все свои деньги за ожерелье — но что скажет отец? Неподходящее начало для разговора о женитьбе; отец, чего доброго, разозлится и откажет, даже не выслушав. Напротив, если Варан принесет в семью честно заработанные деньги, отец поверит, что он уже взрослый, самостоятельный мужчина и вполне может привести в дом жену…

Проклятое ожерелье снилось Варану по ночам. Ему снилось, как он приносит его Ниле. И какие у нее, у Нилы, делаются глаза.

В счастливые дни, когда они, ускользнув от всех, забирались на «чердак» и обнимали друг друга на куче сухих водорослей, Варан, забываясь от счастья, клялся добыть ожерелье. В крайнем случае украсть; Нила зажимала ему рот ладонью:

— Дурачок… Только попробуй мне!

Он замолкал, но от затеи своей не отказывался.

Обязанности Варана со временем значительно расширились. Теперь он не только ухаживал за змейсихами и вылавливал сачком свежее дерьмо, но и прохаживался по базару с табличкой «Прогулка на серпантерах, недорого», провожал посетителей ко входу в подземные пещеры и, что самое волнующее, иногда сопровождал их в поездке.

Если поездка намечалась совсем легкая, без нырков и погружений, то двух посетителей сажали на двух змейсих, и Варан предводительствовал им неспешно, помахивая веслом в легкой лодочке и отдавая команды змейсихам: