Грех - Ася Калиновская

Мать несколько раз пыталась спросить Азиза, чем он занимается, он вначале отвечал шутливо:

– Тебя туда не возьмут. Вот Зайнап сгодилась бы, – он глумливо осматривал ладную фигурку сестры и ее красивое личико.

В какой-то раз ответил матери грубо;

– Что ты все суешься? Меньше знаешь – крепче спишь! И не задавай больше свои дурацкие вопросы! – он был обозлен чем-то своим, а сорвал свое зло на матери.

В этой семье было и огромное горе, и нужда, но никогда не было брани, на мать никто никогда не поднимал голос, а с приездом Азиза в доме стало душно и смрадно.

Зайнап написала Соне письмо, рассказала о Петре, о возвращении Азиза, о его непонятной жизни и попросила у сестры совета. Соня вскоре прислала ответ: что же я могу сделать, как могу вам отсюда помочь? От Петра держись подальше и Азиза остерегайся, не от добра и не с добром он вернулся в родительский дом…

Приближался Новый год. Зайнап шла из магазина домой, и опять неожиданно появился Петр и преградил ей дорогу:

– Послушай, Змейка, я от своего никогда не отступался и не отступлюсь. Выбирай, как Новый год встречать будем – или ты ко мне в гарнизон придешь, или я к вам. Порасскажу кое-что твоему братцу-уголовнику, пусть потешится!

– Хорошо, я приду в гарнизон. Я у Ларисы буду, – потупившись, тихо прошептала девочка.

– Ты Лариску не пристегивай, у нас с тобою другие дела. Потанцевать с тобой хочу!

– Нет. Я буду у Ларисы. Я приду на танцы, если ее родители нас отпустят, одна я не приду.

– Придешь! И будешь делать то, что я скажу! Всегда!

Развернулся круто и зашагал в сторону остановки.

Откуда вдруг взялся Азиз? Как черт из-под земли выскочил.

– Что это за фраер? Чего он от тебя хочет?

– Знакомый моей подруги из гарнизона, привет от нее передал, приглашал с ними Новый год встречать.

– Ишь ты, раскатал губы! Так я тебя и отпустил! При мне будешь, в ресторан с друзьями пойдем.

Зайнап смотрела на брата с удивлением – что он, отец ей, что ли? Или он ее воспитывал, кормил-одевал все эти годы?

– С чего это ты решил, что будешь мною командовать? Как сама решу, так и будет.

– Смотри-ка ты, взрослая стала? Голосок прорезался? – искренне удивился Азиз. И обозлился. – Защитника нашла? Так я ему быстро крылья пообломаю! И тебя поучу, как со старшим братом разговаривать, онански джаляб! – грязно выругался по-узбекски. – Так поучу, что запомнишь!

Со злостью дернул сестру за руку и потащил домой. Тяжелую сумку с продуктами тащила Зайнап, Азиз всем своим видом показал, кто в доме хозяин.

Неотвратимо быстро приближался Новый год. Дома оставаться было нельзя – Азиз сказал, что соберутся его дружки. Одного из них как-то случайно увидела Зайнап в городе с Азизом, он был огромный и угрюмый, они с братом что-то обсуждали, ссорились, жестикулировали и ругались матом. Если все дружки брата такие, то какой же праздник получится?

К счастью, за три дня до Нового года заскочила Лариска, у нее было много новостей, хотелось пошептаться, но на улице было ветрено и холодно, а доме был Азиз. Зайнап скороговоркой спросила:

– Может, я к вам приду встречать Новый год, спроси у своей мамы.

– Да чего спрашивать? Она рада будет. Папка на дежурство на сутки заступает, приезжайте вместе с мамой, отец машину за вами после обеда пришлет. Он все перед мамой оправдаться не может, уже второй раз под Новый год дежурить уходит. А тут вы будете. Может быть, нас с тобою на танцы отпустят. Все, договорились, я побежала.

Зайнап в отсутствие Азиза, его не было уже два дня, не вводя мать в самую глубину своих размышлений, стала уговаривать ее:

– Поедем к Ларисиным родителям, там Новый год встретим, там весело будет.

– А как же Азиз, доченька? Он обидится, Звездочка, он ведь за столько лет первый раз в семье будет Новый год встречать, нельзя его оставлять.

– Он может в ресторан пойдет. Или приведет к нам своих дружков, я одного видела, он такой страшный! Я боюсь, мамочка, Азиз теперь совсем другой, его уголовником называют, и дружки его такие же. Он сказал, что я должна его слушаться и делать все, что он скажет. Нехорошо сказал, грубо. И Сонечка пишет, чтобы мы с ним поосторожнее были, она ведь больше нашего повидала и больше нас понимает.

– Нет, дочка, я в чужой дом не пойду. А о тебе подумаю, может, отпущу. Хотя и там безопаснее ли? Где этот подлец, который обидел тебя? Он еще там?

– Не знаю, мамочка, я его никогда больше не видела, – соврала девочка, отвернувшись и занявшись каким-то делом.

– Смотри, доченька, будь осторожна. Конечно, если Азиз придет со своей компанией, хорошего будет мало. Тебе с ними делать нечего. И спрятаться в городе негде, не у кого. Отпущу я тебя, ты пока помалкивай, и я промолчу, потом что-нибудь придумаю.

Вот и пришел Новый год! Зайнап, Лариска и ее мама сидели за праздничным столом втроем. Шампанское открыть не могли, не умели. Наконец пробка с шумом выскочила, долетела до потолка, брызги залили все вокруг, но все-таки успели, успели до двенадцатого удара часов поднять бокалы и дружно закричать «уррра!», и пожелать друг другу счастья и здоровья. Ларискина мама поцеловала обеих девочек и с улыбкой сказала:

– Как вы выросли, какими взрослыми стали! Совсем разные, но обе такие красивые, стройные! Небось мальчишки проходу не дают? Смотрите, девочки, поосторожнее с ними, вам еще только по шестнадцать будет, еще полтора года до окончания школы и училища, а там и об институте пора задуматься. Ты, Зайнап, наверное, теперь в педагогический пойдешь? А моя Ларисочка еще не поняла, кем хочет быть. Мы, наверное, весною уедем отсюда, папу нашего должны перевести. Жалко, не в Москву, там было бы из чего выбирать, – вздохнула женщина, прожившая с мужем всю жизнь по гарнизонам. Для нее слово «Москва» было недосягаемой мечтой, но такой желанной!

От впервые выпитого шампанского девчонки раскраснелись, развеселились, стали у матери в клуб отпрашиваться:

– Вон, мамочка, сколько народу на улице! Все в клуб идут! Мы же вдвоем, что с нами случится? Ну, мамочка, миленькая, золотая, ну отпусти! Мы часика полтора-два потанцуем и вернемся целыми и невредимыми.

Зайнап молчала. Ей очень хотелось потанцевать под хорошую музыку, в клубе играл духовой оркестр, но она знала, что там будет Петр…

Мать постучала в дверь к молодым соседям по площадке – не пойдут ли они в клуб? Пойдут?

– Тогда я девочек своих вам доверю. Присмотрите, чтобы их никто не обидел, а когда натанцуетесь, приведете домой.

Девочки переглянулись – Лариска была счастлива до самых ноготков, накрашенных по случаю Нового года ярко-красным лаком. Зайнап была радостно-испуганной:

«Да что ж мне его теперь всю жизнь бояться? Ничего плохого он мне в клубе не сделает, а больше я с ним никуда не пойду», – думала девочка.

Петр был со своим другом с Виктором. Он высматривал поверх голов, когда же появится Зайнап? Он был уверен, что она обязательно придет, куда ей деваться. Женщина должна быть послушной, восточная – тем более, а уж беззащитная – эта должна быть полной рабыней!

При появлении девочек на его лице засияла победная улыбка, он добился своего! Вразвалочку они направились к подружкам, поздравили с Новым годом и пригласили в буфет:

– Пойдемте, шампанского выпьем, пирожных много вкусных завезли!

– Нет-нет, нам лимонаду! – Лариска сразу согласилась идти с ними в буфет.

Виктор взял под руку Лариску, Петр – Зайнап, с многозначительным взглядом.

Уговаривали девочек, уговаривали и таки уговорили выпить по бокалу шампанского, пенистого, игристого напитка, все вокруг его пили, ведь Новый год!

Себе мужчина взяли водки, они уже слегка навеселе были, решили добавить. Зайнап отвлеклась, помахала рукой Ларискиным соседям – мы здесь, мы на месте, не волнуйтесь, а Петр, воспользовавшись этим моментом, вылил в бокал девочки рюмку водки. Девочка не поняла, отчего вино горше, чем они пили дома, спросила, а Лариска, пробуя свое шампанское, ничего особенного не заметила, но объяснила со знанием дела:

– Раз бутылка другая, значит и вкус другой. Пей!

Зайнап впервые в своей жизни попробовала вино. Оно водилось в их доме всегда – чистое виноградное вино, без дрожжей и без сахара, так, перебродивший виноградный сок. Мать угощала им участкового, рассчитывалась, когда привозили дрова или уголь. Но даже их чистого домашнего вина Зайнап пробовать не приходилось – ни мать, ни Соня, ни Тимофей Сергеевич, никто в их доме вина не пил. А уж ей и мысли такие в голову не приходили.

Еще голова не проветрилась от выпитого дома новогоднего бокала, а тут Петр подсунул страшную смесь, от которой и более опытные дуреют. Зайнап стало плохо, она вышла на свежий воздух, ее стошнило, все выпитое и съеденное фонтаном изрыгнулось из нее. Платье было испорчено, в зал возвращаться было нельзя, да и сил у нее не было, все плыло и качалось, она едва стояла на ногах.

А тут и Петр вышел, накинул на девочку ее пальтишко и повел в сторону офицерского общежития, уговаривая: