Крест и меч - Станислав Сенькин

Пирующие разошлись по своим комнатам и быстро погрузились в грезы. Ушла и прекрасная Русудан. Рахдонит же остался под тем предлогом, что нужно было вынести товар, который он днем предлагал царевне:

— Ранним утром мы выезжаем в Закавказье, — объяснялся Менагем с начальником охраны Бадрадзом. — Надо успеть забрать все товары из замка, а также отдохнуть.

Прокрались тогда степняки, переодетые слугами, к комнате Русудан, которая была закрыта. Был среди похищающих опытный вор, который смог быстро открыть дверь. Царевна, опьяненная опиумом, спала крепким сном. Тогда степняки бережно завернули ее в большой ковер и вынесли из опочивальни. Затем вор снова запер дверь. После этого люди Менагема стали выносить товары из зала, как он и говорил.

У начальника стражи не вызвало подозрения, когда слуги Менагема вместе с другими товарами вынесли из замка большой персидский ковер. Не знал он, что в него была завернута спящая Русудан. Так похитил ее хитроумный Менагем.

Наутро вышли лжекупцы со своим караваном и прошли через «железные врата», увозя с собой похищенную царевну Русудан. У них было несколько часов, чтобы пройти все сторожевые башни алан, пока в замке не спохватились, что царевна исчезла.

Менагем хотел пройти через все Закавказье на восток и вернуться в Итиль через Дербентский проход, который тогда контролировали хазары.

Быстро миновали они аланские земли и прошли в грузинские, а затем двинулись к Дербенту. В это время в замке начался великий переполох, служанки царевны выли и рвали волосы — пропала отрада погибшего Оса Багатара прекрасная Русудан. Содрогнулся тогда начальник охраны Бадрадз от ужаса и хотел было убить себя, но аланы остановили его:

— Не христианское это дело губить себя, благородный алдар. Лучше принять казнь от руки царя, чем самому накладывать на себя руки. Давай думать, как нам вернуть нашу госпожу.

Сообразили воины, что не просто так приходил этот купец Менагем в Дарьалан. Оказался он хищным волком в овечьей шкуре. Быстро расспросив свидетелей, они послали вооруженный конный отряд вслед каравану.

Но в Закавказье лжекараван быстро распался и разбойники поскакали к Дербенту разными дорогами, потому что аланский отряд должен был двинуться в погоню и нельзя было мешкать. На быстрых конях отвезли похитители Русудан к ближайшим приграничным землям, где жили враждебные аланам племена, и пересадили царевну в небольшую крытую повозку.

Когда царевна очнулась, было уже темно. На небе плыла в серых облаках полная луна. Холодный ветер наводил озноб. Поняла тогда царевна, что попала в беду. Ее белые руки оказались связанными, а в повозке напротив сидели два косматых степняка, не сводившие с нее глаз. Прекрасна была Русудан — под черными бровями, изогнутыми дугой, искрились карие глаза. Красивое лицо без единого изъяна и стройная точеная фигура подчеркивали ее благородное происхождение.

Не видели еще подобных красавиц степняки, но понимали, что не по их чину Русудан. Боялись они не только мести великого бега, но и саму царевну, которая грозно смотрела на своих охранников.

Наконец повозка остановилась, и в нее, добродушно улыбаясь, заглянул Менагем, чье лицо освещала луна:

— Не нужно ли чего прекрасной Русудан? К вашим услугам еда, фрукты и вино, а также изысканная одежда, если вы захотите переодеться.

Открыто и бесстрашно сказала царевна в ответ:

— Как же ты, коварный рахдонит, посмел меня похитить? Видно, не по душе тебе пришлось мое гостеприимство?

— Только из-за вашего гостеприимства я и смог это сделать, — поклонился купец.

— Что ж, как погляжу, ты ловкач. Какой требуется выкуп? Пошли посланника с моим письмом к брату, и он выкупит меня, сколько бы ты не попросил.

Помолчал Менагем и с притворным смирением опустил глаза.

— Во всей Алании не хватит денег, чтобы выкупить столь прекрасную деву.

— Неужели и ты, купец, поклонник женской красоты? Это не украшает твои седины. Как говорится в Писании, мерзок старик-прелюбодей, тронувшийся умом. — Русудан бросила на купца насмешливый взгляд. — Не повредился ли у тебя рассудок, старик? Знай же, что у моего брата не только много денег, но немало и острых мечей. Видели тебя в замке нашем. Не прожить тебе долго, если не вернешь меня.

Вздохнул рахдонит.

— На все воля Всевышнего. Завтра днем мы будем в Хазарии. Ждет вас не дождется сиятельный жених — младший бег Иосиф.

Дрогнуло сердце Русудан. Поняла теперь, на кого работал лукавый караванщик, но не показала виду.

— Разве он не приказал вам хорошо со мной обращаться? — Царевна протянула руки. — Снимите путы, или я расскажу молодому бегу, как плохо и грубо вы со мной обращались.

Менагем вновь искренне и широко улыбнулся:

— Скоро мы освободим вас, прекрасная царевна, как только проедем через Дербент, — купец поставил в повозку плетеную корзину с едой и вином. — Отведайте пока мяса и фруктов, подкрепите свои силы.

Отвернулась Русудан и ничего не ответила. Теперь познала она коварство хазар. Тосковало ее сердце и о погибшем отце, и о возлюбленном Сослане, и о братьях своих. Что станет с ней в Хазарии? Быть может, придется ей убить ненавистного Иосифа и отомстить за смерть отца… Но в любом случае нужно было вести себя осмотрительно — ведь от нее в какой-то мере зависела судьба Алании.

Менагем продолжал улыбаться:

— Вы можете мне не поверить, прекрасная царевна, но мое сердце преисполнено к вам великой, почти отеческой любви. Знаю я, что ждет вас чудесное будущее, от которого даже вы не вправе отказываться.

Русудан отвечала:

— Если бы отец мой сказал мне, что я не имею права отказываться от предложения Иосифа, я бы одолела свое сердце и пошла бы в Хазарию ради блага моего народа. Но отец мой не велел мне этого. Разве Господь не учит, что мы должны почитать родителей своих? Теперь решить, идти мне за Иосифа или нет, может только мой брат Ос, потому что он мне сейчас вместо отца. Уверен ли ты, купец, что мое похищение будет способствовать согласию моего брата на мой брак с Иосифом? Рассвирепеет он еще больше и будет мстить, страшно мстить за нанесенное нашему государству оскорбление. Первыми же полетят головы не царей, а таких, как ты, — мелких исполнителей.

— Все это так, прекрасная царевна. И в то же время не так. Против вашей воли молодой бег идти не хочет, но он уверен, что вскоре вы перемените гнев на милость и согласитесь быть хазарской царицей. Просто боится он, что погибнете вы от меча какого-нибудь степняка. Вы, наверное, знаете, что Византия хочет пойти на Хазарию войной. Хитрые греки подбивают алан на самоубийственное решение воевать против каганата. Знают наши братья, что затевается в самой Византии крупное восстание черни, а болгары уже наточили свои мечи — не придут греки к вам на помощь и Алания падет под ордами наемных степняков. Молодой бег Иосиф похищает вас, чтобы сохранить вам жизнь. Боится он за вашу безопасность.

Задумалась Русудан.

— Думаешь, греки не помогут нам?

— Уверен, царевна.

Русудан немного помолчала, тщательно обдумывая каждое слово, и наконец произнесла:

— По всей видимости, ты неглупый и весьма добродетельный муж. Что побудило тебя пойти на такой неразумный поступок, как мое похищение? Не знаешь ты, что я могу тебе отомстить. Если стану я женой Иосифа и хазарской царицей, не сносить тебе головы за твои дерзости, а более всего за то, что презрел ты мое гостеприимство и вероломно украл меня. Но если мой брат — могучий Ос Багатар — уничтожит войско бега и вызволит меня из плена, опять же умрешь ты лютой смертью. Чем же тебя прельстил великий бег, что ты готов променять на это свою жизнь?

Менагем поклонился:

— Не буду лукавить перед вами, царевна, все равно вы легко читаете сердце человека. Когда великий бег мудрый Аарон II предложил мне возглавить отряд степняков-похитителей, я попросил у него несколько дней на раздумье. Дело это казалось мне очень сложным. Если б я не выполнил задание, пал бы в глазах великого бега и, возможно, попал в немилость. А выполнил бы, как сейчас, все равно я подвергался бы опасностям, о которых вы говорите. Отказавшись, я бы разочаровал бега, но со временем смог бы восстановить его доброе мнение о себе. Так что подумал я и решил отказаться от участия в вашем похищении.

Удивилась луноликая Русудан.

— Что же заставило тебя переменить решение? Бег угрожал тебе? Если отвезешь ты меня обратно в Аланию, я не только озолочу тебя, но и перейдешь ты под покровительство моего брата!

Уголки губ Менагема подернулись в улыбке.

— Дело в том, прекрасная Русудан, что переменить мнение меня заставил один подслушанный по пути во дворец бега разговор. Я счел его знаком небес. Проходя мимо одного богатого дома, я услышал как два купца решают, стоит ли им покупать некие золотые украшения. Один из них сказал: «Если мы не приобретем эти украшения, их обязательно возьмет кто-то другой». — Менагем замолчал и со смиренным видом потупил глаза.