Ущемленная гордость - Айра Уайз

И этот мужчина по какой-то странной прихоти хотел жениться на ней.

– У тебя, очевидно, есть серьезная причина для такого предложения. – Голос Дайаны дрожал.

Николо поднял на нее глаза, скрывавшиеся за густыми ресницами.

– Да.

– Ты можешь ее назвать? – сухо спросила она.

– Могу. Но только после того, как ты согласишься. И еще это зависит от того, как ты согласишься.

– В таком случае, может, скажешь, как ты хочешь, чтобы я согласилась? – Дайана начинала злиться, что ей приходится клещами вытягивать из него ответы.

– Для начала достаточно сказать просто «да». – Николо криво усмехнулся, как бы принимая к сведению ее сарказм. – Но если ты добавишь к этому, что не мыслишь своей жизни без меня, будет совсем хорошо.

Да скорее рак на горе свистнет! – мысленно огрызнулась Дайана и спросила:

– А где гарантия, что ты снова не поднимешь ставки, то есть не решишь потом расстаться со мной?

– Расстаться с тобой? – удивился Николо. – В данном случае этого не может произойти. Возможно, я произвожу впечатление парня без предрассудков, но если я женюсь, то это навсегда. Так что учти это, когда будешь принимать решение. Мне нужна твоя жизнь, Дайана. – Он сделал ударение на слове «жизнь». – И, поскольку я поднял ставки, я не только не буду играть с твоим отцом сегодня вечером, но оплачу все его фантастические долги, выкуплю все закладные на ваш дом и сделаю так, чтобы у тебя больше никогда не было этих проблем. Одновременно я возьму на себя заботу о твоем отце. – Николо задумался на секунду, как бы раздумывая, все ли перечислил. – Ну как, это немного подсластит нашу сделку?

Подсластит? Да это делает ее абсолютно фантастической, подумала Дайана, однако на сердце у нее было тяжело от понимания того, что она неуклонно движется к своему поражению.

– Если это навсегда, то почему ты выбрал меня? – поинтересовалась она, пытаясь понять мотивы, которыми руководствовался Николо.

Он пожал плечами.

– В этом нет ничего противоестественного. Ты красива, хорошо воспитана, образована. Ты можешь украсить жизнь любого мужчины.

– Что-то вроде приза. – Дайана горько усмехнулась.

– Можно и так выразиться. – Николо не собирался спорить из-за такой мелочи. – Но я не могу не сказать, что ты мне очень нравишься до сих пор, иначе тебя вообще здесь не было бы, поверь мне.

Радуйся, голубушка, что еще нравишься мне, а то находилась бы сейчас со всеми своими проблемами в совсем другом месте! – «перевела» Дайана.

– Я выйду за тебя замуж.

– Хорошо, – только и сказал Николо.

Он повернулся лицом к комоду, и Дайане показалось, что у него дрожала рука, когда он открывал ящик. Но к тому времени, когда в руке Николо оказался носовой платок, она была уверенной и твердой. Дайана решила, что ошиблась.

– Теперь в твоем распоряжении всего десять минут, чтобы прийти в себя перед встречей с нашими гостями, – сказал Николо. – Ванная за той дверью, одежда в шкафах. Мне надо сделать несколько телефонных звонков.

Он направился к ней – сдержанный, спокойный, непроницаемый Николо Фонсека, который не допускал даже мысли о том, что его может одолеть такая презренная человеческая слабость, как дрожь.

Дайана, стоявшая у двери, загораживала ему проход. Ей стоило сделать всего полшага в сторону, чтобы Николо мог выйти из комнаты, но она решила хотя бы в такой мелочи не уступить ему.

Николо остановился, и у струсившей Дайаны глухо застучало сердце.

– Мы что-то упустили? – насмешливо осведомился он, издеваясь над ее упрямым нежеланием пропустить его к двери.

Дайана судорожно сглотнула перед тем, как высказать Николо то, что у нее было на уме.

– Неужели тебе недостаточно того, что ты сделал со мной семь лет назад, чтобы продолжать вендетту против моей семьи?

Николо провел рукой по ее бледной щеке и тихо ответил:

– Семь лет назад тебе не надо было задавать мне этот вопрос.

– Семь лет назад я думала, что ты любишь меня, – негромко сказала Дайана. – Но ведь это была не любовь, да, Нико? Я просто оказалась под рукой, и ты с удовольствием развлекался со мной в перерывах между действительно важными для тебя делами.

Он как-то странно улыбнулся.

– Ты так считаешь?

– Я это знаю.

Даже сейчас, семь лет спустя, Дайана ощущала неприятный привкус горечи обманутых надежд.

Николо наклонился и коснулся губами ее уха.

– Как же тогда, дорогая, ты выносишь мои прикосновения? – прошептал он насмешливо.

Пальцы Николо скользнули к ее груди, и он моментально почувствовал реакцию Дайаны. Она отпрянула, ненавидя себя за то, что столь откровенно продемонстрировала ему свои истинные эмоции. И Николо – за то, что он спровоцировал ее на это.

Николо ничего не сказал, да это было бы лишним – Дайана и без того остро ощущала свое унижение. Поскольку путь был свободен, Николо открыл дверь и вышел.

Дайана опустилась на ближайший стул, но сразу же привстала – на сиденье лежали ее сумочка и лифчик. Черная полоска из тонкого шелка напомнила ей, почему бюстгальтер не на ней.

Он был еще влажным. Дайана автоматически перевела взгляд на пиджак, лежавший на кровати. Она взяла его в руки, и на нее сразу пахнуло знакомым запахом. Ее глаза были еще затуманены, но чувства работали безотказно. Прикосновение к пиджаку Николо было для нее равносильно прикосновению к нему самому. У Дайаны возникло ощущение, что она держит в руках не вещь, а живого человека, и желание, которое он вызывал у нее сейчас, было тоже вполне реальным.

Дайана тоскливо вздохнула. Семь недель она любила Николо, потом семь лет ненавидела, а теперь вернулась в его жизнь и уже семь минут ведет бесполезную борьбу со своими чувствами.

У Дайаны было ощущение, что она заглянула в самые потаенные уголки своего сознания. Ведь, как известно, ненависть – это обратная сторона любви.

На что же тогда надеяться? – с тревогой спросила себя Дайана. Она не знала, да и не хотела знать. Бросив на кровать все эти вещи, Дайана подошла к стенному шкафу. Одежда, о которой ей говорил Николо, оказалась ее одеждой, которую она взяла с собой в Италию. Что лишний раз подтверждало, насколько точно Николо все рассчитал. Он был абсолютно уверен, что так или иначе Дайана окажется здесь.

В этой спальне находилось практически все, что она привезла с собой в Портофино. Кроме ее отца. Вспомнив о нем, Дайана заволновалась. Возможно, он шатается сейчас по вилле, как отвязавшаяся пушка, которая ждет, когда ей дадут произвести победный выстрел.

Мысль об этом заставила Дайану двигаться быстрее. Она за пять минут приняла душ, высушила феном волосы и наложила легкий макияж. Дайана выбрала темно-бордовое платье с глубоким овальным вырезом, который подчеркивал соблазнительную пышность ее грудей.