Аид - Александра Адорнетто

— Ганна, — просто ответила она. Я уловила легкий акцент, словно английский не был для нее родным языком.

— Вы здесь работаете?

— Да, мисс. Меня приставили к вам. — Должно быть, на моем лице отразилось недоумение, потому что девушка пояснила: — Я — ваша служанка.

— Служанка? — повторила я. — Мне не нужна служанка.

Как видно, девушка решила, что я недовольна ею.

— Я буду очень стараться, — заверила она.

— Не сомневаюсь. Но служанка мне потому не нужна, что я не намерена здесь задерживаться.

Ганна бросила на меня странный взгляд и отчаянно замотала головой.

— Вас не отпустят! Мистер Торн никогда никого не отпускает. — Спохватившись, что сказала лишнее, она зажала себе рот ладонью.

— Ничего, Ганна, — успокоила ее я, — говорите свободно, я не выдам.

— Мне не положено с вами разговаривать. Если князь узнает…

— Ты про Джейка? Какой он князь!

— Такого нельзя говорить вслух, мисс, — зашептала Ганна. — Он — князь Третьего Круга, это оскорбление величия!

Должно быть, она заметила, что я ничего не понимаю, и принялась объяснять:

— Всего в мире девять кругов, и каждым правит свой князь. Мистер Торн возглавляет наш район.

— Какой идиот дал ему такую власть? — бросила я и, заметив испуг Ганны, поспешно сменила тон: — Я хотела сказать… как это вышло?

— Он был Изначальным.

Ганна содрогнулась, словно эти слова объясняли все.

— Я о них слышала, — проговорила я, вспомнив, что брат Габриель употреблял этот термин, рассказывая о начале времен и творении.

— Когда Большой Папа отпал от благодати… — начала Ганна, боязливо поглядывая на дверь.

— Извини, — перебила я, — как ты сказала?

— Так мы его зовем здесь, внизу.

— Кого зовете?

— Ну, наверное, вы его называете сатаной или Люцифером.

Я почувствовала, как начали складываться в голове фрагменты головоломки.

— Когда Люцифер пал с небес, с ним были восемь ангелов, поклявшихся ему в верности, — за Ганну продолжила я.

— Да! — горячо закивала девушка.

— Михаил изгнал их вместе с мятежным вождем, и они стали первыми демонами. С тех пор, мстя за изгнание, они всеми средствами стремятся водворить на земле хаос и опустошение.

Я нахмурилась — картина такой величины с трудом укладывалась в голове. И еще кое-что не стыковалось.

— Что, мисс? — спросила Ганна, заметив мой взгляд.

— Просто мне трудно представить Джейка одним из ангелов, — объяснила я.

— Да что там — трудно! Невозможно! — выпалила Ганна, вызвав у меня улыбку.

И все же мне не удавалось выкинуть из головы, что мы с Джейком в дальнем родстве. У нас общий создатель. Хотя он далеко ушел от того образа, что предназначался ему изначально. Я всегда об этом знала, но гнала эту мысль, не давая себе как следует ее обдумать. Не могла допустить, что знакомый мне Джейк — Джейк, пытавшийся погубить мой город и моих любимых, — был когда-то подобен мне.

Изначальные, самые верные слуги Люцифера не покидали его с начала времен. Не раз за историю человечества он посылал их занять посты в высших эшелонах власти. Они втирались в человеческое общество, чтобы вновь и вновь разрушительно влиять на род людской. Они проникали в ряды политиков и законодателей, и высокие посты позволяли им безнаказанно причинять вред. Влияние Изначальных было губительным. Они играли на людских слабостях, используя их к собственной выгоде.

Если Джейк подчинен высшей власти, кто тогда настоящий виновник случившегося со мной?

— Хотела бы я знать, чего он добивается на этот раз? — пробормотала я.

— Все просто, — отозвалась Ганна на своем забавном неправильном английском. Кажется, девушка была рада поделиться сведениями. — Он желает вам счастья. Вы ведь его невеста!

Я расхохоталась, приняв это за ужасно нелепую шутку, но, взглянув в круглое детское личико Ганны, в ее большие глаза, поняла, что девочка всего лишь повторяет то, что слышала.

— Думаю, мне надо повидать Джейка, — проговорила я, стараясь скрыть нараставшую панику. — Сейчас же. Можешь проводить меня к нему?

— Да, мисс, — послушно кивнула Ганна. — Князь тоже хотел вас видеть.

Ганна, бесшумно, как призрак, шагая по коврам, провела меня полутемными коридорами отеля. Всюду стояла жуткая тишина. Если здесь и были постояльцы, кроме меня, на глаза они не показывались.

Мы вошли в стеклянный лифт, пузырем висевший в воздухе. Из него открывался вид вниз, на фонтан посреди вестибюля.

— Куда мы идем? Джейк ведет дела из особого бункера?

— Нет. Он в кабинете дирекции на первом этаже.

Я сообразила, что Ганна принимает каждое слово за чистую монету, так что моя ирония пропадала втуне.

Мы остановились перед внушительными деревянными дверями. Дальше Ганна явно предпочла бы не ходить.

— Идите лучше одна, мисс, — с намеком проговорила она. — Вам он наверняка не желает зла.

Я не стала спорить. Мне вовсе не хотелось навлекать на девушку недовольство Джейка. Сама я без страха ждала встречи лицом к лицу. Мне даже хотелось стычки, возможности высказать ему все, что я думаю о нем и о его мерзких замыслах. Худшее уже случилось: большего зла он не мог мне причинить.

Войдя, я заметила, что Джейк нервничает, словно заждавшись. Здесь тоже имелся камин, и Джейк стоял к нему спиной. Одет он был строже обычного: в костюмные брюки, рубашку с открытым воротом и темно-красный обеденный жакет. На его белой как кость коже плясали отблески. Он был совсем таким, как мне помнилось: длинные черные волосы падали на глаза, и стеклянный блеск этих глаз напомнил мне акулу. Увидев меня, он принялся ходить по комнате, останавливаясь, чтобы рассмотреть то один, то другой предмет обстановки. Посреди стола в вазе стояли розы на длинных стеблях. Джейк выдернул цветок, понюхал и стал вертеть в руках. Он не замечал шипов, словно не чувствовал боли, хотя по его пальцам протянулись тонкие струйки крови. Едва я сообразила, что боли для него и не существует, как ранки затянулись.

Солидный стол, занимавший большую часть кабинета, был отполирован до блеска и отражал потолок. Вокруг стояли вращающиеся кресла с высокими спинками. Целую стену занимал огромный монитор, на нем мелькали сцены из клубов. Я будто завороженная следила за блестящими от пота телами, прижимавшимися друг к другу в танце так, что едва не сливались воедино. Внезапно изображение сменилось на ряды статистических данных и подсчетов — и снова возникли неутомимые танцоры. Зумм выхватывал отдельные лица и показывал их в окружении чисел.

— Как тебе мои клубные крысы? — хвастливо спросил Джейк. — Обречены вечно пить и плясать! Моя идея!

В руке он держал рюмку с янтарной жидкостью и время от времени делал глоток. На краю пепельницы дымилась сигарета.

Кто-то кашлянул, и я развернулась, заметив, что мы не одни. В дальнем углу комнаты сидел, поглаживая спящего кота, юнец не старше меня. На нем была клетчатая рубашка и штаны, такие широкие, что их приходилось поддерживать помочами. Каштановые волосы были неровно подстрижены надо лбом, словно отхвачены овечьими ножницами. Ступни он развернул носками внутрь — так сидят маленькие дети.

— Бет, познакомься с Такером. Он мой ассистент и будет за тобой приглядывать. Встань, Такер, пожми ей руку, — прикрикнул на парня Джейк и снова стал вежливым, обернувшись ко мне: — Извиняюсь за манеры этого деревенщины.

Джейк обращался с парнем как с плохо выдрессированным щенком. Когда Такер встал и двинулся ко мне, оказалось, что он заметно приволакивает правую ногу. Он протянул мне широкую мозолистую ладонь. Я заметила глубокий шрам от основания носа до верхней губы. От этого губа у него вздернулась, словно в вечной презрительной усмешке. Парень, хоть и рослый, выглядел беззащитным. Я попробовала ему улыбнуться, но он в ответ насупился и отвел глаза.

Движение Такера разбудило кота — не слишком дружелюбного сиамца. Кот выгнул спину дугой и свирепо зашипел на меня.

— Думаю, ему не по нраву соперница, — шелковым голосом заметил Джейк. — Хватит показывать характер, Фауст. Как ты устроилась, Бетани? Сожалею, что твое прибытие оказалось столь драматичным, но ничего другого я не сумел придумать.

— Неужто? — огрызнулась я. — А по-моему, излишество во всем — в твоем стиле, ты же у нас королева сцены!

Я очень старалась его задеть. Льстить совершенно не было настроения.

Джейк сложил губы в насмешливое «О» и прикрыл их пальцами.

— О, мы выучились царапаться? Хорошо. Нельзя же всю жизнь прожить этакой «малюткой Бо-Пип»![5]

Джейк напоминал мне хамелеона: менялся вместе с окружением. На родной почве он стал совсем иным, чем помнился мне по школе. В «Брюс Гамильтон» парень был самоуверенным чужаком. Обзавелся кланом преданных последователей, но их притягивала к нему субкультура, которую он тогда воплощал. Джейк знал, что не стал своим, и не пытался этого скрыть. Зато всеми средствами норовил привлечь к себе внимание и наслаждался, добиваясь влияния на соучеников. Все же тогда он был постоянно начеку, был готов к любому повороту событий. У себя дома он полностью расслабился, плечи держал свободно, улыбался лениво. Здесь мир принадлежал ему, здесь никто не оспаривал его власти.