Муж, жена, любовница - Олег Рой

Наступила полночь. Зашипели и засверкали огни фейерверка. На плечи Юлии лег ее любимый норковый жакет. Заботливые руки Алексея. Они стояли молча, пока выстреливали и взлетали, крутясь и распадаясь на мелкие звезды, огни фейерверка. В наступившей затем непроглядной темноте они вместе со всей публикой вернулись в зал. Подали шампанское. Довольные дети присоединились к ним уже за столом. Праздник, знакомства превзошли все их московские ожидания, и они решили остаться на балу и танцевать до утра. Молчание родителей не бросилось им в глаза.

А Юлию сейчас волновало только одно. Как ей вести себя с ним – затаиться и наблюдать? Это вариант, но она не сможет. Поговорить прямо сейчас? Она устала и не сумеет сдержать эмоции, сорвется, наговорит глупостей... Подошла всезнающая Тамара Рудак. Юлия тряхнула головой, отгоняя мысли, и спокойно взглянула на приятельницу в упор.

– Ты что, красотка, уже скисла? Бледная, невеселая... – начала та, внимательно посмотрев на Юлию.

– А где Федор, почему его не слышно сегодня? – мгновенно перевела разговор на другую тему Юлия, сделав вид, что не обратила внимания на вопрос. Смешливый Федор, мастер изображать друзей в лицах, обычно был самым шумным в компании, громко рассказывал анекдоты, байки, казусы из своей богатой биографии. Юлия спросила о Федоре автоматически, поскольку знала, что Тамара гордится артистизмом и светскостью мужа.

– Да он что-то сегодня все больше молчит. Грустит. В замке ему неуютно.

– Ну, с тобой не погрустишь. Хотя и ты сегодня что-то невеселая... Где твоя феерическая энергия?

– Феерического во мне ничего не осталось. Батарейки подсели.

– Не прибедняйся, Тамара, у тебя не батарейки, а целая электростанция, ты у нас гигант.

Юлия щебетала все эти банальности как-то машинально, думая о своем, и вдруг ощутила сильное желание расспросить Тамару, выведать, что она знает о романе Алексея. Чисто по-женски приятельница должна ее понять... Интересно бы знать, а Федор Томке тоже изменяет? В молодости он был большой специалист по дамской части... Перестань, одернула себя Юлия, упрекая за неуместное любопытство. Она ведь никогда раньше не интересовалась альковными тайнами друзей.

Может быть, приятельница сумеет подсказать, кто мог послать ей эти фото? И кстати, не могла ли это сделать сама Тамара? Она всегда испытывала некоторую зависть. Но способна ли она на подлость? Возможно ли это? Господи, как все запуталось!.. И кому только понадобилось разрушать их семью?

Юлия оглядела стол русской команды. Кто из них подослал официанта? Спросить у самого посыльного? Но она не запомнила его лица, только белый фрак, и к тому же ему наверняка заплатили за молчание. Да и, в общем, какая ей разница, какой негодяй открыл ей глаза? Главное – факты налицо. Боже мой, адюльтер Алексея – состоявшийся факт... Разве сможет она жить в этом кошмаре?

Юлия не раз слышала истории о том, как мужья ее подруг и знакомых, ошалев от денег и вседозволенности, потеряли всякое приличие. Почему же она считала, что это обойдет ее семью? «Лучшая семья на свете»... Была лучшая до сих пор. Вот тебе и Миллениум, и новогодняя ночь, к которой она так готовилась и которую так ждала...

Наконец, почувствовав, что не может больше выносить этого молчания, бездействия, этих веселящихся вокруг людей, она, сославшись на усталость и головную боль, попросила Алексея проводить ее в отель. Весь остаток вечера она была как в тумане. Голова действительно заболела, словно стянутая обручем. Может, в отеле сразу лечь спать и ни о чем не говорить? Может, вообще не обсуждать ничего? Как будет, так и будет. Ведь не сама измена разрушает их брак, а осведомленность об этой измене... Прикинуться, что она по-прежнему ничего не знает? Нет, ни за что! Брак и дом должны быть чистыми. До сих пор она считала, что они честны друг перед другом. Так должно быть и впредь.

Пустынная гостиница встретила их спокойствием и тишиной – большинство постояльцев все еще веселились в замке. Шаги тонули в мягких коврах. В их номере стояли свежие цветы и маленькая елочка. Юлия зажгла на деревце яркие огоньки и села в кресло рядом с овальным столом, расправив пышные юбки и шлейф.

– Алеш, давай выпьем что-нибудь вдвоем и поговорим. Мне надо тебе кое-что показать. – Сердце ее сжалось. Появилась глупая детская надежда, что все это – дурной сон.

Муж кивнул. Лицо его было усталым.

– Тебе шампанского или коньяка?

– Да нет, пожалуй, вина. Что там у нас, белого нет?

– Какая же французская гостиница, пусть даже четырехзвездочная, может быть без белого вина?

Он легко приоткрыл дверцу бара, откупорил изящную бутылочку и протянул ей наполненный бокал. Юлия вся собралась, как перед прыжком в бездну. Сейчас – или никогда...

– Леша, вот посмотри, пожалуйста. – И она протянула мужу конверт. Тот вынул фотографии и присвистнул:

– Вот это да! Откуда это у тебя?

– Новогодний подарок. Честно говоря, я хотела у тебя спросить – откуда. И что все это значит?

– Ну, что это может значить, ты, я думаю, легко догадалась – не маленькая. – Голос Алексея был вполне спокоен, будничен, и это резануло ее больше всего. Боже мой, не закричал, не смутился, не вспылил... Деловит и разумен. А муж тем временем продолжал: – Неужели ты до сих пор не знала? Всем известно об этой интрижке уже давно. Подумаешь, делов-то!

Юлия обмерла, ослабев от новой волны обиды. Слезы навернулись на глаза, комок застрял в горле. «Только не рыдать, – тупо повторяла она про себя. – Это совсем глупо. Не рыдать, не показывать, как мне больно». Она едва сумела заставить себя выговорить:

– Не знала, Алешенька, представь себе. Я ничего этого не знала, жила себе спокойно, ни о чем не ведая.

– Ну, теперь знаешь. – Его интонация по-прежнему была безучастной и странно холодной.

– Прости, но ты считаешь, это в порядке вещей? Это нормально, когда муж изменяет жене?

– Это совсем другое. Ты моя жена, я люблю только тебя и не собираюсь что-либо менять в своей жизни.

– Любишь меня? А спишь с другой? Но как это может быть? У меня это не укладывается в голове.

– Послушай, солнце мое, ты забыла, что я – мужчина? А мужчинам нужны страсти, погоня и охота. Ты об этом когда-нибудь слышала? – Алексей говорил с досадой и, как казалось ей, со снисхождением, неожиданным, странным для прежнего Алексея, каким она его всегда знала.

– Откуда я могла такое услышать? Я, знаешь ли, все больше дома, по хозяйству, у меня муж, дети, стройки... – Она попыталась добавить в свой голос язвительности, но не выдержала, сорвалась, замолчала. И, отвернувшись в сторону, уставилась на совсем не нужный ей бокал с белым вином.

Что ж, вот и все. Разговор состоялся. Ей вполне недвусмысленно предлагают роль жены при наличии любовницы. А на что она, собственно, рассчитывала? Вспомнилась глупая фраза из какой-то студенческой дали: «жена не стенка, может и подвинуться». А она-то всегда считала, что она и жена, и любовница, и друг для своего мужа. Надеялась заменить ему всех женщин на свете...

– Не дури, Юлия, не пытайся выглядеть глупой, невинной девочкой, – между тем увещевал ее Алексей. – Идеализм на четвертом десятке тебя совсем не украшает. Не будь смешной. Все так делают. Нельзя же, матушка, быть такой наивной!

Она не могла больше продолжать этот разговор.

– Я хочу спать, Алеша. Выйди, пожалуйста, я разденусь.

Он опешил:

– Ты что, спятила?

– Да, спятила. Имею право как недалекая и наивная женщина. Иди погуляй, – почти приказала она.

На языке ее вертелись обидные слова – о, как много она могла бы сейчас ему сказать! – но Юлия все же сдержалась. Молча отвернулась к зеркалу, принялась разбирать роскошную старинную прическу, на которую потратила столько вдохновения, выдумки, сил. Алексей недоуменно взглянул на нее и вышел, раздраженно хлопнув дверью.

Она сняла свое шикарное, такое глупое и ненужное, как оказалось, платье, тщательно сложила его и упаковала в чемодан. «Теперь оно мне долго не пригодится, – пронеслось в голове. – Какая же я дура... Нет, сейчас ничего решать нельзя, надо выспаться». Она быстро приняла теплый душ и нырнула в холодную гостиничную постель.

Юлия любила первые дни нового года больше самих праздников. Хлопоты позади, можно расслабиться. Она всегда испытывала какое-то облегчение, когда наступало первое и особенно второе января. Первого января был еще праздник, надо было в чем-то участвовать, чему-то соответствовать. А второго и далее, до православного Рождества, можно было наслаждаться будничной снежной тишиной, теплотой семейного несуетного общения, любовью близких... И такой покой давали только первые январские дни.

Но в этот раз, проснувшись новогодним утром, она увидела спящего рядом мужа, вспомнила вчерашние события, и сердце у нее сжалось от тоски и обиды. Нет, только не хныкать, она не даст никому – даже Лешке с его дылдой – испортить себе жизнь. Юлия тихо вынула из шкафа лыжные брюки и куртку, оделась, стараясь не шуметь, и, заглянув к детям, выскользнула из номера.