Шпион судьбу не выбирает - Игорь Атаманенко

С его слов выходило, что после очередного финансового кризиса в Японии, фирма оказалась на грани банкротства, что повлекло за собой смену ее руководства.

Новый президент Хидэё Арита не нашел ничего лучшего, как воспользоваться предложением о сотрудничестве, поступившем от одной американской компании, ведущей разработки в области радиоэлектроники. Ни названия компании, ни характера и направленности проводимых ею разработок агенту выяснить не удалось, так как ее продукция никогда не была представлена на мировом рынке радиоэлектронного оборудования.

По данным агента, полгода назад руководство «Сётику» по непонятным причинам стало демонстративно открещиваться от сотрудничества с американцами, хотя фактически оно развивалось, и довольно успешно.

Более всего удивляло «Самурая» то, что произошло это вслед за тем, как американцы выделили фирме безвозвратный кредит, сумма которого в несколько раз превышала ее годовой оборотный капитал.

Агенту удалось выяснить, что переговоры о выделении денег проходили в обстановке повышенной секретности, их содержание осталось тайной за семью печатями, в которую посвящены были только два человека: президент и старший вице-президент фирмы. Ни протокол намерений, ни договор о сотрудничестве не подписывались.

Впрочем, с точки зрения Карпова, все это не выходило за рамки чисто организационных вопросов. В представленной «Самураем» информации генерал искал и не находил ответа на самый главный вопрос: что может быть общего между японской фирмой, осуществляющей контейнерные перевозки по территории СССР экспортной продукции отечественных производителей, с американской компанией, занимающейся производством радиоэлектроники неизвестного предназначения?

Безусловно, генерал обратил внимание на необъяснимую, с точки зрения расчетливого бизнесмена и законов коммерции, филантропию американцев, которые, выдав сказочно щедрый кредит, по сути, способствовали возрождению «Сётику».

Не осталось незамеченным Карповым и то обстоятельство, что вслед за получением кредита японцы максимально засекретили не только характер и содержание своих отношений с американцами, но и сам факт существования таковых. Но все это генерал считал производным, вторичным. Он был убежден, что, докопайся мы до первопричины, заставившей американцев искать сближения с «Сётику», можно было ответить и на остальные вопросы.

Еще через день Карпов, докладывая Андропову о ходе работы по делу оперативной разработки «Горшечники», предложил одним ударом разрубить узел безответных вопросов.

— Каким образом? — поинтересовался председатель.

— Очень просто, Юрий Владимирович, — бойко ответил Карпов. — Получив информацию о прибытии в Находку контейнеров с японскими черепками, я вылетаю туда и на месте выясняю, что в действительности собираются перегонять через весь Советский Союз японцы, выполняя задание американцев…

— Ну, а почему ты решил, что «Сётику» действует по заданию американцев?

— К тому, что вам уже известно об этой фирме и ее отношениях с загадочной американской компанией, производящей электронику неизвестного назначения, я могу добавить лишь одно: старые, проверенные меха наполнились молодым вином неустановленного качества…

— А если без аллегорий?

— Меха — это «Сётику», которая за долгие годы сотрудничества с нами зарекомендовала себя как добросовестный и законопослушный партнер. Вино — это продукция, выпускаемая американской компанией. Кстати, тот факт, что ни о ней, ни о производимых ею товарах ничего не известно в японских деловых кругах, можно расценить как косвенное свидетельство того, что она работает на военно-промышленный комплекс США…

— Ну, и при чем здесь «Сётику»?

— А притом, что американцам как раз и нужен такой проверенный нами и положительно зарекомендовавший себя перевозчик, как «Сётику». Им нужна не столько сама фирма, сколько ее доброе имя, вывеска! Исходя из предположения, что американская компания работает на ВПК, я пришел к заключению, что она с помощью своего японского партнера проталкивает в Западную Европу ни какую-нибудь контрабанду, Боже упаси! — транспортируют нечто более серьезное…

— Что именно? — вырвалось у Андропова, которого заинтриговала тема, развиваемая его подчиненным.

— А вот это «нечто» я и собираюсь выяснить, проведя негласный досмотр контейнеров… С вашего разрешения, разумеется!

— Ну, а если ожидаемый тобою рейс окажется порожним? — не сдавался председатель. — Что тогда? Ты представляешь, в какую сумму нам обойдутся штрафные санкции за вскрытие контейнеров, и как нам это аукнется в деловом мире?!

— Юрий Владимирович, осечки быть не может! — бодро ответил Карпов. — Я все просчитал. Результат будет положительный! А он, по-моему, важнее санкций. Так что вскрывать буду сам! Кроме того, не вы ли, Юрий Владимирович, сказали: «Отсутствие в поведении разведчиков признаков, указывающих на проведение ими враждебных акций, — это не их заслуга, это — недоработка нашей контрразведки». — Вот я и решил недоработок не допускать…

— Рисковый ты парень, Леонтий Алексеевич, — покачал головой польщенный Андропов. — Знай, даже если ты и найдешь что-то в контейнерах, это не снимет с тебя ответственности за выполнение моего задания по песку… В общем, так, Леонтий Алексеевич, принимайся за «Сётику»!

— Слушаюсь, товарищ генерал армии, «Карфаген должен быть разрушен»! — Карпов не мог отказать себе в удовольствии съязвить.

Глава четвертая

«Горшечники» разбились вдребезги

Как только «Самурай» сообщил дату доставки очередной партии «горшков» из Японии в порт Находку, Карпов немедленно вылетел во Владивосток.

Прибывшие контейнеры перегрузили с парохода на открытые платформы, и они стояли «под парами», чтобы отправиться по Транссибирской магистрали в путешествие по нашей стране. Чтобы не насторожить японских экспедиторов, доставивших груз, Карпов распорядился дать составу «зеленый сигнал»!

В двадцати километрах от Находки платформу отцепили и, загнав ее в заранее подготовленный пакгауз, принялись осматривать контейнеры.

Удача! Один из них имел не предусмотренные для обычных контейнеров форточки, похожие на дверцы, закрывающие иллюминаторы на судах. Странно, что таможенники раньше не обратили внимание на них! Карпов, которого обуял азарт охотника, преследующего раненого зверя, дал указание немедленно вскрыть контейнер.

— Как! — возразил ему начальник управления КГБ по Приморскому краю, — а пломбы?! Их нарушать нельзя! Да и вообще, в отсутствие отправителя или получателя досматривать мирный груз иностранного государства запрещено. Вы, Леонтий Алексеевич, ставите на карту престиж страны… В моей практике это беспрецедентный случай, тем более что вы находитесь на территории моей ответственности! Вопрос надо бы согласовать с Москвой…

— Иванваныч, — засмеялся Карпов, — ты сумеешь приготовить яичницу, не разбив яиц? Я — нет! А если серьезно, то вот она, Москва… Перед тобой! — при этом генерал ткнул пальцем себе в грудь. — Я преодолел девять часовых поясов, чтобы всю ответственность взять на себя! Какое еще согласование?! У тебя под носом курсируют горшки с форточками, а ты ни сном, ни духом… И вдруг вспомнил, что пломбы срывать нельзя! Ты где деньги получаешь, в КГБ или в ЦРУ?!

Генерал осекся, поняв, что переборщил.

— Ну, я этого так не оставлю! — взревел Иванваныч. — Напишу в партком Комитета, чтобы вас, Леонтий Алексеевич, там научили подбирать слова!

Карпов всегда испытывал чувство брезгливости к тем сотрудникам, кто в качестве своего самого сильного аргумента в споре использовал угрозу обратиться в партком. Да и вообще, считал генерал, парткомы в системе КГБ нужны не более, чем священники в публичных домах. Кровь ударила Леонтию Алексеевичу в лицо и, едва сдержавшись, он бросил вслед удалявшемуся к своей машине Иванванычу:

— Давай, пиши, начальник местечковой контрразведки… Я отвезу твою писульку, чего уж там! — усмехнулся Карпов. Ведь отправляясь в Приморье, он получил благословение от самого председателя. — Но знай, еще до того, как меня вызовут на партком, я в кадрах поставлю вопрос о твоем служебном соответствии!

Срезали пломбы, распахнули двери. По всей длине контейнера от пола до потолка сложены аккуратно упакованные ящики. Вскрыли первый… второй… десятый. В мягкой упаковке оказались расписанные японскими кустарями фаянсовые вазы.

«Неужели ошибка? — генерал вытер платком лоб, покрывшийся испариной. — Не может быть! Нет-нет, не мог я так грубо ошибиться!»

Обернувшись, Карпов встретился взглядом с ехидно улыбающимся приморским начальником. Мгновенно взяв себя в руки, бесстрастным голосом спросил: