Трагедия подводной лодки «Комсомолец» - Дмитрий Романов

Мичман В.С.Каданцев (магнитофонная запись опроса): «Объявили тревогу. Я отдыхал в каюте во 2-м отсеке. Я – старшина команды трюмных, все общекорабельные системы у меня в заведовании. Сыграна была учебно-аварийная тревога. Я сразу прибыл в ЦП (Центральный пост. – Д-Р-)– Мои моряки сразу прибыли в трюм. Доложил в ЦП: «3-й к бою готов». После этого лодка начала всплывать. Стали продувать цистерны средней группы два раза. Моряки меня спрашивают, а я ничего не могу сказать, что произошло. Объявили: «Аварийная тревога! Пожар в 7-м отсеке!».

Ориентировочное время продувания средней группы балластных цистерн во второй раз – 11 часов 12 минут.

Лейтенант А.В.Третьяков (магнитофонная запись опроса): «Я нес вахту в 3-й боевой смене в центральном посту. В 11 часов поступил доклад от матроса Бухникашвили – вахтенного 7-го отсека: «Отсек осмотрен. Замечаний нет». В 11.12 доклад старшего лейтенанта Маркова: «Короткое замыкание в ЩН-12». Сработал датчик температуры «Выше 70° С в 7-м отсеке». Командир объявил: «Аварийная тревога!»

Капитан 3-го ранга В.И.Елманов (объяснительная записка): «Я, капитан 3-го ранга Елманов Владимир Иванович, на момент объявления аварийной

тревоги находился в каюте – отдыхал после вахты. В 11 часов 15 минут по аварийной тревоге прибыл в центральный пост, начал руководить постами наблюдения и обработки информации в целях обеспечения безопасности всплытия аварийной подводной лодки. В это время пожар бушевал в 7-м отсеке. Слышал доклад из 6-го отсека мичмана Колотилина: «Температура переборки 7-го отсека 90о С, протечки газов устранены, обстановка в 6-м отсеке нормальная».

Подведем итоги:

1. В 11 часов 6 минут была объявлена тревога. Мичман Каданцев говорит, что это была учебная тревога и лишь позднее объявили аварийную тревогу.

2. Лейтенант Третьяков и капитан 3-го ранга Елманов считают, что аварийная тревога была объявлена в 11 часов 12 минут и 11 часов 15 минут соответственно. Большинство остальных членов экипажа называют время объявления тревоги в пределах от 11 часов 3 минуты по 11 часов 10 минут.

3. В 11 часов 6 минут в 6-й отсек была отдана команда о подаче ЛОХ в 7-й отсек. Кому была отдана команда о подаче ЛОХ в 11 часов 3 минуты – неизвестно.

Нет оснований не верить мичману Каданцеву. Разноречивые показания членов экипажа о времени объявления тревоги в определенной степени подтверждают его сообщение. На первом заседании правительственной комиссии в г. Североморске 9 апреля 1989 года доклад об аварии на подводной лодке «Комсомолец» делал командир дивизии контр-адмирал О.Т.Шкирятов по той информации, которую он получил от капитана 1-го ранга Б.Г.Коляды. Он сообщил, что в 11 часов на лодке была объявлена учебная тревога, а в 11 часов 3 минуты высветился сигнал «Температура в 7-м отсеке больше 70° С». При этом он заявил, что учебная тревога была сделана якобы для побудки личного состава (за это он получил приличный нагоняй от начальства). Но ни в рапорте, ни при опросе правительственной комиссией капитан 1-го ранга Коляда ничего не сказал об учебной тревоге. Не говорят об этом и Другие члены экипажа. И все же и в показаниях, и в действиях личного состава подводной лодки есть косвенные подтверждения тому, что учебная тревога могла быть объявлена.

Капитан-лейтенант С.А.Дворов (магнитофонная запись опроса): «Я и командир 7-го отсека Волков побежали в 6-й отсек. Пробегали 4-й отсек, там были Махота и Валявин. Они удивленно посмотрели, я сказал: «Пожар фактический» и чтобы за мной загерметизировали, потому что я бежал и не было времени закрывать двери».

Каждый подводник знает: если во время учебной тревоги произошла авария, то все команды, доклады и сообщения, связанные с этой аварией, должны даваться с добавлением слова «фактический», чтобы отличить фактические события и действия от учебных. Кроме того, что тут удивительного, если человек по фактической аварийной тревоге бежит «сломя голову» на свой боевой пост? Вот если бы он так бежал по учебной тревоге, тогда, действительно, разинешь рот от удивления. Таким образом, сообщение капитан-лейтенанта Дворова косвенно подтверждает сообщение мичмана Каданцева об объявлении на корабле учебной тревоги, по которой лейтенант Махота и мичман Валявин прибыли в 4-й отсек и ничего не знали о случившемся. Видимо, только этим можно объяснить, что они прибыли в 4-й отсек «налегке», без всяких средств индивидуальной защиты, как на пикник. Уверен, при фактической аварийной тревоге они имели бы при себе и изолирующий противогаз ИП-6, и изолирующий дыхательный аппарат ИДА-59.

На время оставим вопрос об учебной тревоге.

В какой именно момент времени из интервала с 11 часов 3 минуты по 11 часов 15 минут была объявлена аварийная тревога? Если это случилось в 11 часов 6 минут или ранее, то непонятно, почему командир 6-го отсека капитан-лейтенант Дворов и командир 7-го отсека капитан-лейтенант Волков и их люди не попали в 6-й отсек. Дворов объясняет это пожаром в 6-м отсеке, который был обнаружен при попытке открыть переборочную дверь. Но в отсеке, по крайней мере, до 11 часов 14 минут, пожара не было! Это подтверждается записями в вахтенном журнале о докладе мичмана Колотилина в 11 часов 10 минут и решением командира подводной лодки об установлении рубежа обороны[18] по кормовой переборке 6-го отсека в 11 часов 13 минут. Последний доклад от мичмана Колотили-на был получен около 11 часов 14 минут, затем пропала связь с кормой, что было зафиксировано в вахтенном журнале в 11 часов 16 минут. Таким образом, с 11 часов 6 минут до 11 часов 14 минут времени было более чем достаточно, чтобы по тревоге прибыть в 6-й отсек. Как оценивать в этом случае действия капитан-лейтенантов Дворова и Волкова? Но если аварийную тревогу объявили только в 11 часов 12 минут, то в этом случае они действительно могли не попасть в 6-й отсек.

Нет ни одного показания участников трагедии о команде на подачу огнегасителя в 7-й отсек, отданной в 11 часов 3 минуты. Учитывая показания капитана 1-го ранга Коляды и лейтенанта Зайцева о докладе вахтенного 7-го отсека о пожаре, можно полагать, что команда на подачу фреона в 7-й отсек была отдана вахтенному 7-го отсека, т е. ему была дана команда – подать ЛОХ «на себя» и покинуть 7-й отсек. Именно этим можно объяснить запись в вахтенном журнале: «Бухникашвили ориентировочно в 6-м отсеке», сделанную в 13 часов 25 минут. Однако вахтенный 7-го отсека по каким-то причинам выполнить эту команду не смог (вероятнее всего из-за пожара).

Здесь самое время поговорить о версии, которая зародилась с самого начала расследования обстоятельств аварии и жива по сей день. Сторонники этой версии утверждают, что черновой вахтенный журнал был подделан, т е. переписан с соответствующими корректировками, при нахождении спасенного экипажа на крейсере «Киров» либо в госпитале. В обоснование они приводят следующие факты: Представленный черновой вахтенный журнал начат с 00 часов 7 апреля 1989 года (т е. со дня аварии) и этот журнал прошнурован и скреплен печатью 1-го, а не 2-го экипажа подводной лодки. При этом утверждается, что графологическая экспертиза была проведена некорректно.