Бедам назло - Инга Берристер

Выходит, по его мнению, она задолжала ему… свою девственность? Из-за этого он поднял такой шум? В глазах Слейтера она была добычей, которая некогда ускользнула из рук, и самолюбие не позволяло ему забыть об этом. Но разве не удовлетворило его то, что он соблазнил ее кузину и сделал ей ребенка? Неужели его тщеславие столь огромно и он сожалеет, что она не разделила судьбу Натали?

На место острой душевной боли пришла неистовая ярость.

— Неужели все дело только в этом, Слейтер? — Она удивилась своему спокойному голосу.

Слейтер был в бешенстве и с трудом владел собой. Ей нужно заставить его выйти из комнаты, прежде чем он окончательно утратит контроль над собой. Лучше всего нанести удар по его самому уязвимому месту — непомерному тщеславию. И как можно скорее, решила Крис. Вряд ли она сохранит ясность мысли и логику действий, если Слейтер заключит ее в объятия. Тело все еще томилось по его прикосновениям, и она понимала, что ей придется бороться не только с ним, но и со своим страстным желанием.

— Моя девственность? — Она выдавила из себя кривую усмешку. — Боюсь, что все это в далеком прошлом.

— Бьюсь об заклад, ты даже не сможешь вспомнить мужчину, который лишил тебя ее. — В голосе Слейтера прозвучали горечь и злоба. — Что ты вообще можешь вспомнить, Крис? Это?

Его рот прижался к ее губам прежде, чем она смогла отстраниться. Крис понимала, что должна попытаться вырваться, но ее тело слишком ослабело, чтобы подчиняться рассудку. Губы Слейтера ласкали ее губы, пока те не раскрылись. А руки по своей воле обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в густые черные волосы. Умершие, как ей казалось, чувства ожили и вырвались наружу.

Темноволосая голова Слейтера наклонилась, руки ласкали ее налившиеся груди, губы лениво исследовали шелковую кожу. Ни один из них не говорил ни слова, их смешавшееся дыхание одно прерывало тишину. Подчиняясь молчаливому приказу его тела, Крис выгнулась назад. В лунном свете ее груди казались молочно-белыми, их упругие очертания были безупречными и возбуждающими. Ее сердце глухо стучало в предчувствии чего-то неизведанного и сладостного.

Тело Слейтера навалилось на нее, тяжелое и требовательное; ее сердце почти выскакивало из груди, ускоряя ток крови, изо рта рвался крик неудовлетворенного желания.

Невыносимо медленно Слейтер прижался горячими губами к ее груди, лаская затвердевшие от желания бутоны сосков. Этого Крис уже не могла вынести. Она подняла руки и погрузила пальцы в его волосы, ртом впилась в его губы, ее напряженное тело жаждало, чтобы он наконец взял ее. Но Слейтер продолжал свою возбуждающую игру, которая приводила ее в исступление, заставляя почти терять сознание.

— Крис…

Звук его голоса вторгся в мир ее фантазий, вернув Крис в реальность. Глаза Слейтера медленно скользнули по ее лицу и телу, отмечая явные признаки возбуждения. Жар внутри нее превратился в лед, и Крис задрожала, с ужасом понимая, что потеряла над собой контроль.

— Выходит, я больше для тебя ничего не значу?

Ее лицо запылало от стыда и гнева. Слейтер разомкнул руки и отступил от нее на шаг. Она сделала инстинктивное движение, намереваясь прикрыть ладонями обнаженные груди. С презрением взглянув на нее, он отвернулся.

— Я иногда думал, приятно ли заниматься с тобой любовью. Но женщина, которую так легко может возбудить любой мужчина, похожа на выдохшееся шампанское — она безвкусна и не возбуждает аппетита.

— Но ты хотел меня, — в отчаянии пробормотала Крис, еще не совсем понимая, что произошло.

— Да нет, это было просто проявление естественного мужского желания, в нем не было ничего личного. Точно так же, как не было ничего личного в твоем желании. Может быть, твои нью-йоркские жеребцы считают себя единственными и неповторимыми, но я другой.

Открыв дверь, Слейтер вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.

Как все случилось? Как смог он поймать ее в эту ловушку? Как смогла она так забыться, так предать себя? Ее мысли двигались по кругу, пытаясь найти объяснение, но его не было. Она провела языком по пересохшим губам, чувствуя, как они распухли от неистовых поцелуев Слейтера. Машинально она натянула на плечи ночную рубашку, испытывая острое отвращение к• себе.

Она заслужила презрение Слейтера не потому, что была безвольной пустышкой, готовой идти на поводу у каждого. Она позволила своему телу предать ее, забыть о семи годах страданий. Когда она покидала Литтл-Мартин, у нее, по крайней мере, оставалось уважение к самой себе; теперь не было и этого. Она вспыхнула в руках Слейтера как спичка.

Ей казалось, что по прошествии семи лет юношеский голод, который она испытывала к нему, давно в прошлом и никогда не возродится. Но воспоминание о неистовом желании, которое ему удалось так быстро возбудить в ней, заставляло щеки пылать от стыда. Слейтер был единственным, кто вынудил ее мучительно желать мужчину. Неужели она все еще любит его? Нет, такого не может быть.

Нельзя вечно прятаться в своей комнате, подумала Крис, изучая свое отражение в зеркале. Ее косметика была безупречна, она полностью скрыла следы бессонной ночи. Волосы она уложила в замысловатую прическу, шелковое платье было выбрано специально, чтобы соответствовать образу недотроги.

Правда, немного поздно прятаться за этим фасадом, с горечью сказала она себе, но ей была необходима любая соломинка, чтобы остаться на плаву, когда она увидит Слейтера. Он не даст ей забыть эту ночь так быстро. Стиснув зубы, Крис направилась к двери. Она должна это вынести, хотя бы ради Софи.

Слейтер поднял голову и кивнул, здороваясь, когда она вошла в столовую. Одетый в строгий костюм, он выглядел внушительным и далеким. Стараясь подавить дрожь, Крис подвинула себе стул и села.

— Очень впечатляюще. — Отложив газету, он изучал ее прическу и строгое платье. — Но тебе не одурачить меня, Крис. Я должен поблагодарить тебя за прошлую ночью. Потребовалось семь лет, чтобы поставить все на свои места, и ты помогла мне сделать это. Для того чтобы изгнать романтические мечты, оказалось, нужно немного реальности.

Слейтер говорил загадками, которых Крис не могла понять. Она встала, чтобы налить себе чашку кофе, но остановилась, увидев, что ее рука, держащая кофейник, дрожит.

На его лице появилась насмешливая улыбка.

— Ты не должна оставаться здесь, Крис. Ты сама это понимаешь. Можешь уехать в любое время.

— Тебе именно этого хочется, не так ли? Слейтер откровенно игнорировал последнюю волю Натали. Но нужно что-то посильнее, чем его презрение, чтобы заставить ее отказаться помочь Софи.

— Предпочитаю остаться, — спокойно проговорила она. — По крайней мере, до тех пор пока не разберусь, в чем причина болезни Софи.