Тот самый гость - Александра Астафьева

Незнакомая Ауди темно-синего цвета преследовала меня всю дорогу, иногда скрываясь позади, порой обгоняла, проезжая мимо. Обычно я не обращаю внимания на сторонние автомобили, но эта всячески мелькала перед глазами. Нужно всегда быть на чеку, но тогда я не принимал всерьез ситуацию. Главной целью было доехать до ветеринара, и затем вернуться домой, где меня ожидало много нерешенных дел и вопросов. Думаю, стоит понимать, что доброжелателей у меня мало, а врагов — достаточно.

Возможно, раз он адвокат: одним угодил, вторым — нет.

— Здесь ходили слухи, что сбили тебя нарочно. Та странная машина была причастна к произошедшему?

Меня много что интересует, но не спешу заваливать его кучей вопросов.

Олег крепче сжимает кисти моих рук.

— Он пытался сбить не меня.

— А кого? — сглатываю слюну, поскольку сушит горло от догадки.

— Когда оставалось пару километров до здания, в котором работает Лора, мой двигатель заглох. Выйдя из автомобиля, чтобы оценить обстановку, я отвлекся на проблеме под капотом. Оскар также выскочил из машины. Именно в это время злополучный Ауди ехал по пути, и я крикнул собаке не выбегать на дорогу. Машина зачем-то остановилась неподалеку от нас, а затем, когда Снежок не послушался меня и приблизился к ней с лаем, ее водитель резко надавил на педаль газа.

Я ахаю, прикрывая рот ладонью. Ужас сковывает меня, неприятная дрожь одолевает мгновенно, когда я представляю описанную Гуровым картину. Снежок, мой любимый Снежок, едва не попал под машину какого-то ненормального… Но это было не все.

— Собака успела отскочить, видимо, задело ее немного, а вот меня… Он тормозил, но его занесло, когда я кинулся вслед за псом. Остановив машину и выйдя из нее, неизвестная мне личность, ударила кулаком в лицо, как будто завершала какое-то свое спланированное дело. Вскоре темно-синий Ауди скрылся.

— Ты знаешь за что?

— Могу догадываться. Есть у меня один обидчик, в чьем деле давно участвовал, защищая своего клиента. Тот еще живодер.

— Месть?

— Не исключено. Полиция каждый день убеждает в оперативности своей работы.

— Кто вызвал «скорую»? — спрашиваю его, поскольку помню, что никаких сведений о об этом, как и о причинах телесных повреждений, указано не было.

— Некая семейная пара, ехавшая по дороге спустя минут двадцать, а может и больше. Я уже щедро отблагодарил их. Оскар найден. Осталось узнать, чьих это рук дело.

— И что же с собакой произошло дальше? — затаив дыхание, я хочу знать, куда подевался пес.

— Оскар не находил места возле меня. Скулил, не зная, как помочь. Оттаскивал с дороги, вцепившись зубами за ворот пальто. Облизнув несколько раз, он убежал в сторону частного сектора жилых домов. Я звал его, пытался встать, но боли были адскими. Рухнув на землю, мое тело отказывалось чувствовать силы.

Самоотверженный мой Снежок потерялся сам, когда нуждался в спасении своего хозяина.

— У тебя самый замечательный пес, Олег, — говорю ему, вставая с кровати. Пройдя несколько шагов по комнате, останавливаюсь и вытираю набежавшие на глаза слезы.

— И я благодарен судьбе, что он нашел тебя. Ту, которая спасет меня.

Гуров встает на обе ноги и пытается сделать ко мне шаг. У него получается. В данный момент он не только идет на поправку, но и уверенно шагает ко мне.

— Все, что происходит с нами, Вера, — не случайность, — его голос рядом тихий, пальцы прикасаются к волосам, чтобы откинуть локоны с моего лица, а после дотронуться скул и задержать мгновение. — Ты в это веришь?

Кивок головой означает мое согласие. Задумчивое, безмолвное, настоящее мое согласие.

— Я тоже.

Можно забыть о том, что больница не место для свиданий и, вряд ли мы в состоянии пресечь черту пациент-медсестра, как совсем недавно я считала. Мы давно все это пересекли и перечеркнули.

— Отлично выглядишь, все-таки согласилась пойти на вечеринку? — сексуальный его голос немного приводит меня в чувства, а вот пульс продолжает скакать как у зайца.

— Да, я… — Пора было и мне начинать говорить. Но отвлекаюсь, когда замечаю по страдальческому выражению лица мужчины, что стоять ему не так-то просто.

— Присядь, Олег, тебе еще рано опираться на больную ногу.

— Не обращай внимания. В самый раз, Лукин разрешил. Хочу стоять с тобой, а то все лежа, — смеется, — надоело. Тебе понравилось в клубе?

— Нет, — мотаю головой.

— А танцевать?

— Нет. Я не танцевала.

— Еще не вечер, — произносит он, кладя руки на мою талию, и я позволяю этому мужчине обнимать себя таким образом.

Он сбивает меня с толку или наоборот хочет расслабить. Не понимаю его, потому что дрожу как осиновый лист в кольце его рук. Гуров высокий, крепкий, он окружает меня стеной своих мышц и укутывает теплотой взгляда.

— Все позади, Вера. Выдохни, ты напряжена.

Я делаю, как он просит: громко выдыхаю, но беспокойство не исчезает полностью.

— Расскажи мне, по какой причине ты здесь? Ты ведь не на работу пришла? — задает вопрос томным голосом.

— Нет, — повторяю снова, держась за его плечи. — Нет.

— Значит, сейчас я не твой пациент.

Не вопрос, а констатация факта.

— Н-нет.

Похоже, это слово чаще всех использую в своем лексиконе последние несколько минут.

— Я очень рад, — говорит Гуров.

Поднимая взгляд, встречаюсь с весельем в голубизне его глаз. Его лицо настолько близко, что мы обмениваемся дыханием.

— Прости, что не подготовился к приему такого гостя как ты, но кажется, — смотрит в сторону стола, на котором стоит термос, — чаем смогу угостить.

Все его слова вызывают улыбку на моем лице и… Вообще-то, я смеюсь. И он тоже. Негромко. Ночь все же на дворе, да и мне бы не хотелось, чтоб кто-то узнал из работников о моем нахождении здесь.

— Хотя, знаешь что?

— Что?

— К черту чай, — шепчет губами, приближаясь окончательно к цели.

В следующее мгновение, когда не в состоянии сказать «нет», а убежать тем более не получается, да и вряд ли захочется; когда все застывает вокруг и существуем только мы, невозможно отрицать безумное притяжение. Наклонившись к лицу, Олег ловит мои губы своими, и бережно держит их в плену. Мягкий, нежный, открытый, настоящий… Гуров, такой как есть, каким всегда был с первой минуты нашей встречи. Он не спешит, но становится смелее, не позволяет лишнего. И только,