Истории Андромеды (СИ) - Велсор Алекс

Мастер, держа в руках пустой таз, повернулся к ней и спросил ее:

— Что нового вы узнали, перебирая травинки?

Тень провела языком по краю своих ядовитых клыков, размышляя о более глубоком значении упражнения мастера Мусаси.

— Чему я научилась, — медленно начала Тень с хитрым блеском в глазах, — так это терпению — наблюдать за своим окружением, а не только искать цели.

Ее голос понизился почти до знойной глубины, когда она продолжила:

— Кто-то может назвать это… Смирением.

Она инстинктивно облизнула губы, словно наслаждаясь невидимой победой, прежде чем прийти в себя.

— Теперь я понимаю, что под всякой внешней силой лежит неотъемлемая потребность в самосознании, — заключила она со стальной решимостью, запечатлевшейся на ее угрожающих змеиных чертах.

Мастер слушая ее глубинные умозаключения, лишь покачал головой, сказав.

— Неправильно.

Посмотрев на разочарованную ученицу, он продолжил:

— Вот тебе второе испытание. Тебе нужно написать на сухих плитах все буквы из алфавита юкаширского языка, прежде чем вода высохнет под палящим солнцем.

Зрачки Тени расширились, пока она обрабатывала стоявшую перед ней задачу. Солнце бросало свой палящий свет на местность, угрожая испарить всю влагу с земли за считанные секунды. Тень глубоко вздохнула и приняла этот вызов. Она быстро нашла поблизости маленькое деревянное ведро, окунула его в источник воды и отнесла туда, где собиралась совершить этот, казалось бы, невозможный подвиг. Ухмыляясь при мысли о неудаче, ее мысли уже метались в тактике, чтобы победить в этом неортодоксальном испытании мастерства. Когда она опустилась на землю, ее мощный хвост взволнованно замахал позади нее в предвкушении разработки нетрадиционной стратегии для достижения успеха. Ее пальцы погрузились в холодную воду; их кончики блестели влажно под резким солнечным светом над головой. Тень чувствовала, как напрягается каждая тонкая мышца, когда она начала выводить буквы на сухой плите под кончиками пальцев — каждый штрих был быстрым, но точным, оставляя едва заметные капельки жидкости на горячем камне. Ее ледяные голубые глаза остановились на эфемерных надписях внизу, измеряя движение времени по удаляющимся видениям, выгравированным вручную. Несмотря на сильный жар, излучаемый вокруг ее тела, и капли пота, стекающие по соблазнительным изгибам, скрытым под облегающей латексной одеждой, Тень оставалась непоколебимой в своей работе, вырезая плавные тире, чтобы завершить полный алфавит, не упуская из виду ни одного исчезающего символа. Только убедившись, что ни одна буква не исчезла при неустанном внимании, змеиная искусительница позволила себе вырваться из почти медитативного состояния, чтобы позвать мастера. Но когда тот пришел, то он не увидел ничего, кроме сухой плиты.

— Что ты хочешь мне показать?

Спросил мастер, увидев лишь высыхающие капли на булыжнике. Тень поднялась с земли, и хитрая ухмылка расплылась по ее змеиному лицу. Она часами кропотливо рисовала водой каждую букву алфавита; однако символы испарились под безжалостным солнцем до того, как мастер Мусаси смог их увидеть.

— Ну, — ответила Тень, и ее голос источал самодовольную наглость, а пот струился по ее переливающейся чешуе. — Я выполнил твое задание — нарисовал каждый символ алфавита твоего языка так, чтобы ни один из них не исчез.

Она раздраженно взмахнула своим могучим хвостом, обнаружив, что символы исчезли в те несколько мгновений, когда она привела Мастера Мусаси, чтобы показать ему свой триумф.

— Должна признать… — ее улыбка стала шире, принимая этот неожиданный поворот судьбы, как старого друга. — Кажется, я недооценила настойчивость природы по сравнению с моей собственной.

Выслушав ее объяснение, мастер вновь задал ей вопрос:

— Чему вы научились?

Тень тихо выдохнула. Она прошла через часы изнурительных испытаний, которые испытали ее волю и мастерство до предела.

— Что я узнала… — начала она, — заключается в том, что у каждой проблемы есть более глубокий смысл за ее пределами. Терпение, настойчивость и способность к адаптации необходимы в нашем постоянно меняющемся мире. Даже когда что-то кажется невозможным или бесполезным, преодоление барьеров и отказ от ожиданий определяют, что на самом деле означает быть стойким к любым трудностям.

Тень ощутила вспышку сильной гордости глубоко внутри себя — чуждая эмоция для кого-то, укоренившегося в холодной отстраненности. Однако пока Тень чувствовала гордость, мастер не чувствовал ничего, кроме неодобрения. Он ответил ей:

— Неправильно.

Не давая возможности Тени выразить свое негодование, мастер продолжил:

— Третье испытание. Отправляйтесь в огород и встаньте там как пугало, чтобы отпугивать птиц и других вредителей. Вам придется кричать, прыгать и хлопать в ладоши, чтобы отгонять от себя окружающих животных и вредных насекомых.

Тень подавил глубокое негодование, слушая инструкции Мусаси по третьему испытанию. Мысль о том, чтобы подражать чучелу, кому-то другому могла показаться комичной, но Тень была смертельно серьезна в том, чтобы доказать свою настойчивость и преданность. Ее латексная одежда облегала ее антропоморфную змееподобную фигуру, подчеркивая каждый изгиб, когда она скользила к огороду с видом хищной грации. Она глубоко вдохнула, вдыхая богатый аромат влажной почвы и цветущих цветов, окружавших ее. Выбрав центральное место среди различных растений, где наиболее вероятно вторжение вредителей, Тень приготовилась к этому новому вызову. Ее ледяные голубые зрачки с холодной решимостью осматривали окружающую фауну, а солнце отражалось от ее радужной чешуи, словно гипнотический поток. Затем Тень стала воплощать роль чучела, превратившись в внушительную фигуру, предназначенную для запугивания нежелательных злоумышленников. Испуская гортанные крики, наполненные свирепой злобой, птицы бежали в укрытие; каждый гулкий хлопок ее рук эхом разносился по границам сельскохозяйственных угодий, отгоняя грызунов и насекомых; мощные прыжки продемонстрировали проворную доблесть — предупреждение любому потенциальному вредителю, отважившемуся слишком близко зайти во владения мастера Мусаси. Она стояла там часами, пока не наступила ночь. Но даже с наступлением темноты, она доблестно продолжала защищать владения своего мастера, не подпуская врагов ни на дюйм к огороду звездной капусты. С приближением утра первые солнечные лучи пробивались сквозь листву, отбрасывая теплое золотое сияние на мокрое от пота тело Тени. Она провела всю ночь в огороде, отпугивая птиц и вредителей, стоя в полный рост, как часовой. Воздух был насыщен росой, а под ее величественным телом пахло флорой. Тень услышала, как Мастер Мусаси приближается к ней. Шаги мужчины были мягкими, но устойчивыми за годы дисциплинированных тренировок; его присутствие успокаивает среди непрерывного гула жизни природы, балансирующей между созиданием и разрушением. Мусаси остановился перед Тенью, его глаза сканировали ее изможденную фигуру, все еще стоящую в позе пугала — дыхание прерывистое, но сдерживаемое непоколебимой решимостью, запечатленной в ожесточенных чертах лица. Его взгляд задержался на соблазнительных изгибах, еще более подчеркнутых мокрым латексом, когда капли пота стекали по змеиной коже, как капли росы, стекающие по тонким травинкам, поцеловавшим восход солнца. Мастер прервал молчание, задав привычный вопрос:

— Чему вы научились?

Тело Тени дрожало от напряжения стоять неподвижно в течении десятка часов, ее взгляд стал стальным, когда она встретились глазами с мастером Мусаси. Несмотря на ее усталость, внутри нее горел неоспоримый огонь — свидетельство ее непоколебимой решимости. Сделав глубокий вдох, она позволила ощущению застоявшегося пота и растительности заполнить ноздри, прежде чем заговорить:

— Что я понял, так это то, что даже задачи, которые, казалось бы, ниже моего уровня, могут иметь ценность, — начала Тень, изгибая свой мощный хвост, который всю ночь отталкивал бесчисленное количество насекомых. — Я научилась распознавать в себе выносливость и находчивость — два качества, необходимые для преодоления трудностей, когда мои обычные методы могут потерпеть неудачу. — ее голос был твердым, но с тонким соблазнительным оттенком, когда капельки пота скользили по изгибам ее соблазнительной формы, одетой в блестящий латекс.