Кедровая долина - Грейс Агиляр

батальных фресок восьмиугольного зала добавило боевого духа в рыцарские сердца, и без того воинственные. Король гордился вассалами, гордыми былой славой Испании. Изабелла же глядела только на портрет покойного брата Альфонсо.

“У вас когда-нибудь был брат, Мари?” – спросила королева.

“Никогда, Ваше Величество”.

“Сможете ли вы понять силу любви в моей душе к этому царственному юноше? Как взволнована я этой картиной! Не колеблясь ни мгновения, я бы променяла трон и корону на счастье прижать милого Альфонсо к сердцу, как это сделала в тот день, когда он прощался со мной… Как оказалось, навсегда… Ваш муж говорил вам когда-нибудь о нем?”

“О, часто, часто, моя королева! Он говорил, и на глазах его блестела влага!”

Изабелла благодарно посмотрела на собеседницу, чувствительно пожала ей руку. Подошел Моралес с золотым кубком, который он намеревался подать царственной особе. Как и положено было в тот век, он сделал это, встав на колено, и первый глоток вина испил сам. Должно быть, разумен обычай, коли он примиряет с действительностью.

В разгар торжества зазвучала военная музыка. Ярко блестели хрустальные бокалы, наполненные знаменитым испанским вином. Вокруг стола раздавались шутки и смех. Рыцари не скупились на почтительные и хвалебные слова в адрес королевы. Чуть-чуть отступая от традиционного благочестия, Изабелла не возражала против свободного разговора дам с мужчинами. Разумеется, женщины опускали вуали, оставляя открытой то большую, то меньшую часть лица, подчиняясь фантазии кокетства. Как всегда, в руках испанок мелькали веера – испытанное орудие любовной игры, которую в других странах дамы ведут с помощью глаз и голоса.

Снова прозвучал гонг. Вошел паж Алберик и сообщил о появлении новых гостей. Следуя долгу гостеприимства, Моралес поспешил вниз встретить вновь прибывших.

Наслаждаясь прелестью беседы с королевой, Мари не заметила последних движений в зале. Приветственные возгласы короля привлекли ее внимание. Она глянула через перила вниз. И, о, ужас! Стенли!

Лицо и губы Мари сделались бледны. Страх, почти отчаяние, охватили болящую душу. Мысленно она отдаляла неотвратимое, но реальность непривычна щадить. Она незаметно отступила на шаг назад в тень и, ухватившись за спинку кресла королевы, устояла на ногах. Сила духа одержала верх. Мари овладела собой, и только бледность выдавала пережитое потрясение.

Не сомневаясь, что встретит короля, Артур Стенли оделся в лучшее, что было у него. Не останавливаясь подробно на мужском наряде, скажем лишь несколько слов о мече Артура. Простой эфес не украшали драгоценные камни, но он блестел безукоризненной полировкой. Неброские ножны скрывали клинок лучшей английской стали. Стенли не обижался на шутки, мол, бедному иностранцу не по карману роскошный испанский меч Толедо. Он отвечал, что оружие досталось ему по наследству от отца, которому служило верой и правдой. А теперь сын на деле являет достоинства английского булата.

“Добро пожаловать, сеньор Артур Стенли! – воскликнул монарх, дружелюбно протягивая руку гостю, – клянусь святым Франциском, мне никогда не выучить, как называется ваш титул на родине!” Стенли почтительно преклонил колено. “Вернулся с новыми лаврами, юноша? – продолжил Фердинанд, – похоже, ты сделаешь нас своими должниками!”

“О, нет, мой государь, такого не может случится! – горячо ответил Стенли на шутку Фердинанда, – я счастлив вновь и вновь доказывать Вашему Величеству свое мужество! Но моя преданность, как бесконечна бы она ни была, никогда не оплатит доверие испанской короны ко мне. И потому я вечный ваш должник!”

“Мы не сомневаемся в тебе, мой мальчик! – сказал король, – завтра мы с радостью послушаем о твоих доблестных деяниях в Сицилии. Мы надеемся, что твой преемник окажется не хуже. А сейчас занимай место за столом и празднуй с нами. Хотя, погоди, кажется, наша изумительная хозяйка еще не приветствовала тебя! Изабелла, куда ты подевала донну Мари? Я видел ее возле тебя!”

“Да, исчезла! – озираясь, воскликнула королева, – дон Фердинанд, мы просим вас позвать вашу жену!”

“Я здесь, Ваше Величество!” – сказала Мари, выходя из тени. Она стояла молча, яркий свет лился на ее лицо и фигуру. Но Стенли было достаточно услышать голос, чтобы узнать ту, которую любил.

Все глядели на Артура, доблестного героя этого дня, а он смотрел на Мари, и растерянный взгляд его выражал недоумение, замешательство, недоверие.

Это Мари? Она жена Фердинанда Моралеса? Такое возможно? Если она была такой, какой была, то могла ли стать другой? Минул год, чуть больше. Она сказала мне, что никогда никого не полюбит и никому не будет принадлежать. Эта Мари и та Мари из Кедровой долины – один и тот же человек? В сумятице чувств он не мог поверить этому. Но голос?

Однако овладевшая собой Мари любезно произнесла, что весьма рада приветствовать в своем доме друга ее мужа. Сбитый с толку Артур не нашел слов. Он почтительно поклонился и молча удалился на свое место.

Его скупой ответ на приветствие красавицы-хозяйки не вызвал удивления. За последнее время все успели привыкнуть к его сдержанности с женщинами. Усилием воли он замкнул в глубине сознания мысли об ужасном открытии и откликнулся на призывы боевых товарищей рассказать о подавлении бунта в Сицилии.

Мари робко посмотрела на мужа. Взгляд ее был встречен ободряющей улыбкой, отчасти успокоившей ее раненую душу. Моралес не приметил мимолетной бури чувств.

Но не таков был некто другой. Тот, кого Мари боялась и ненавидела, незаметно для нее находился рядом. С дьявольским ликованием этот человек внимал немому красноречию лиц Мари и Стенли. Вот недостающее звено в цепи его интриг!

Монархи покинули празднество, но оно на этом не закончилось. Приглашенные выказали желание осмотреть комнаты, сад, фонтаны. Постепенно гости разошлись.

Мари вышла в сад. Ночной прохладный воздух нес облегчение ее смятенной душе. Она брела по знакомой аллее. Подошла к любимому месту – статуя русалки посредине тихого искусственного озерка. Звезды и луна отражались в воде. Тишина.

“Мари! – прозвучал голос Артура, – ты та самая Мари? Фальшивая, двоедушная…” Неожиданность, испуг, сумятица чувств заставили ее попятиться назад. Еще мгновение, и она упала бы в воду. Твердая мужская рука удержала ее. Мари отпрянула от Артура. Она стояла прямо, молча.

“Говори! Не молчи! – воскликнул он вместе грозно и с мольбой, – мои чувства обманывают меня? Ты так похожа на ту, что я боготворил! Ее тоже звали Мари. И голос ее звучал, как твой. Это только сходство, совпадение? Говори, скажи, что ты не та, что не тебя я видел в Кедровой долине, мною любимую