Повелитель огня II - Алексис Опсокополос

недалеко от дороги густые заросли орешника. Остановил лошадей, достал карту. Если она не врала, то нигде поблизости не было ни населённых пунктов, ни путевого стана. То, что надо.

Я привязал коней и гусаков к стоящему на обочине сухому дереву, стащил Велигора с лошади, поставил его на ноги и сказал:

— Пойдём!

— Куда? — испуганно спросил Грозовецкий посадник.

— К тем кустам.

— Пощади!

— Я не собираюсь причинять тебе вреда.

— Владимир, сделай это так, чтобы он не мучился, пожалуйста! — подлила масла в огонь Ясна. — Всё же он брат моей мамы, и раньше был хорошим человеком.

После этих слов Велигор побледнел и застыл на месте.

— Я не собираюсь никого убивать! — психанул я. — Сколько можно вам это повторять?

— Пощади! — взмолился дядя Ясны.

— Быстро иди к кустам! — заорал я, доставая меч из ножен. — Или действительно пришибу!

— Пощади! — снова завопил Грозовецкий посадник, но к кустам потащился.

Когда мы дошли до них, я сказал:

— Я понимаю, что ты первым делом сообщишь Станиславу о том, что мы у тебя были. Помешать этому я не могу. Убью тебя — чермянам обо всё расскажет твоя жена. Поэтому я не буду ни убивать тебя, ни говорить, чтобы ты молчал. Мы поступим иначе. Я сделаю тебе выгодное предложение. Ты не будешь говорить Станиславу о нашем визите два дня. Всего два дня. Это немного. Можешь отправить неспешного гонца в Браноборск или Крепинск, или сам отправиться к Станиславу — дело твоё. Но он не должен узнать, что мы были в Грозовце, до утра послезавтра. Если так произойдёт, я забуду, что ты хотел меня убить. Если нет, если ты проболтаешься раньше, то я тебя убью при нашей следующей встрече. Ты можешь подумать, что не так уж много у нас шансов ещё раз встретиться, но я бы на твоём месте не рисковал. Я убью — рука не дрогнет. Ты меня понял?

— Понял, — ответил Велигор.

— Ну и вот ещё что…

Недоговорив фразу, я резко нанёс дяде Ясны хороший хук прямо в висок. С разворота, да ещё и кулаком, сжимающим рукоять меча. Велигор «поплыл», а я, отбросив меч, добавил ему хорошим апперкотом снизу в челюсть. Грозовецкого посадника аж немного подбросило, и он ушёл в нокаут, рухнув на травку.

— Спасибо тебе, Владимир, — произнесла подошедшая Ясна. — Хорошо, что он ничего не почувствует, когда ты его…

— Да не собираюсь я его убивать! — перебил я девчонку, психанув. — Сколько уже можно тебе об этом говорить? И он очень даже почувствует, как у него будет голова болеть, когда он очнётся. Но мы к этому времени должны быть далеко от этого места.

Сказав это, я перетащил Велигора в кусты и уложил так, чтобы его не было видно с дороги.

— Может, связать? — предложила Ясна.

— Вообще-то, ты не хотела, чтобы он помер, мучаясь, — с сарказмом сказал я. — А если мы его свяжем, то его ожидает именно такой расклад. Звери разрывают своих жертв не особо нежно, знаешь ли.

— Я просто переживаю, что он поднимет шум.

— В ближайший час не поднимет, а то и дольше. Но нам и часа хватит. За нами явно следует отряд. Думаю, они вышли примерно через полчаса после нас и идут на расстоянии версты, боясь приблизиться настолько, чтобы оказаться обнаруженными. Если я прав, то через полчаса они пройдут это место, двигаясь за нами. Надеюсь, что дядю твоего не заметят. Поэтому, когда он очнётся, ему часа два придётся идти пешком до ближайшего населённого пункта. А когда он до него доберётся, мы уже будем далеко.

— Дальше поедем на гусаках? — спросила Крепинская княгиня.

— Да, — ответил я. — Лошадей какое-то время поведём с собой, а потом отпустим. Пусть погоня думает, что твой дядя с нами, до тех пор, пока не обнаружит его. Но в любом случае им нас не догнать. Так что всё будет хорошо, не переживай.

— Хорошо уже не будет никогда, — вздохнув, произнесла Ясна.

— Будет, обязательно будет, — пообещал я и, усмехнувшись, добавил: — А у нас с тобой появилось ещё кое-что общее.

— Что?

— У каждого из нас есть дядя — упырь, готовый ради своих интересов, нами пожертвовать.

— Но у тебя ещё есть родители, а у меня нет никого, — сказала Ясна, и её глаза заблестели. — Только Званушка, но она маленькая и очень далеко.

— У тебя ещё есть я! — заявил я и, поняв, что это может быть истолковано не совсем верно, добавил: — Ты мне теперь как сестра, и я тебя в обиду не дам.

— Как сестра? — переспросила девчонка, как мне показалось, с некоторым разочарованием в голосе.

— Как сестра, — подтвердил я и крепко обнял Ясну.

Она прижалась ко мне и тяжело вздохнула. А я погладил её по волосам и сказал:

— Всё будет хорошо. Вот увидишь.

Глава 5

К пасеке мы прибыли примерно к полудню. Как и в прошлый раз, гусаков решили не «светить» — Ясна осталась с ними у дороги, а я последнюю версту до дома Будуты преодолел пешком. Ещё на подходе я заметил пасечника: он был во дворе и возился с колодой: то ли чистил её, то ли чинил. Заметив меня, он изменился в лице, мне показалось, будто он напугался. И это меня сразу насторожило.

— Здрав будь, Будута! — поприветствовал я пасечника, входя во двор через калитку.

— Здрав будь, Долгой, — ответил тот. — А мы тебя к вечеру ждали.

— Так получилось, что раньше смог. Как вы тут? Как мой брат?

— Брат? — переспросил Будута, словно не знал, что ответить, и тянул время, чтобы придумать.

— Ну да. Как Смык? Надеюсь, он полностью выздоровел?

— Смыку стало хуже, — выпалил пасечник. — Вупна повела его в Дольничи, лекарке показать.

— Ему стало хуже, и при этом она его повела? — уточнил я. — Но как Смык смог идти, если стало хуже?

— Хуже, но идти смог, — ответил Будута. — Но ты не переживай, они скоро вернутся.

Пасечник нёс откровенную чушь и при этом старался не смотреть мне в глаза — никакого супернавыка не требовалось, чтобы