Хэлло, дорогая (СИ) - Снежинская

им, что после полудня она планирует слазить на чердак и поискать там украшения на Хэллоуин. Сёстры восприняли эту новость радостно.

Во второй спальне Констанс поселилась сама и предложила Стейси стать соседкой. В третьей — и все понимали, почему — остановились Оливия и Ричи. Остальным парням Конни предложила заночевать в гостиной. Карл скривился, но слишком недовольным в итоге не был: друзья быстро увлекли его игрой в карты. Парни устроились на террасе, разместившись в старом продавленном кресле, на стуле, прямо на полу и на низком табурете — кто где. Оливия стояла у стены, наблюдая за тем, как играл Ричи. Конни и Стейси закончили раскладывать еду по холодильнику, который им подключил Чед, и решили перемыть посуду в старом бабушкином буфете. В конце концов, эти тарелки им пригодятся.

Констанс вытирала посуду полотенцем, слушала вместе со Стейси хэллоуинский подкаст и изредка задумчиво смотрела

в окно. Там, за разноцветными головами её приятелей, чуть поодаль что-то колдовал в газоне дядя Хэл. Он выглядел настолько невозмутимым и спокойным, насколько может выглядеть единственный взрослый среди подростков.

Констанс посмотрела на бабушкину тарелку у себя в руках.

«Что бы она сказала о дяде?»

Бабушка редко говорила о той родне. О своей сестре. И совсем ничего — о её сыне. Признаться, Констанс не знала о его существовании ничего до этого дня. Но присматриваясь к нему, понимала, что хотела бы наверстать упущенное.

Он единственный, кто остался из её родственников по материнской линии. Он хорошо встретил её, не задал ни одного глупого вопроса и помогает даже сейчас — абсолютно бескорыстно. Во всяком случае, он ничего не попросил взамен.

«Пока» — заметила Конни и легко покраснела.

Стейси, к счастью, ничего не заметила и продолжила убирать посуду, теперь уже чистую, в буфет.

— Мало кто знает, — пугали в подкасте, — но на западе Джорджии это в порядке вещей — не праздновать Хэллоуин.

— Почему это?

— Потому, что здесь в некоторых маленьких городах уже десять лет кряду, ходят слухи, появился свой настоящий серийный убийца, чёртов Хэллоуинский Душитель!

— Вау, люди ему и прозвище дали?

— Конечно. Ты знаешь, многие до сих пор не решаются ходить по домам за сладостями…

— Какой бред, — усмехнулась Стейси. — Я с детства наряжалась на каждый Хэллоуин и шлялась по домам до полуночи. Знаешь, сколько конфет приносила?

Девушки рассмеялись. Конни сложила тарелки стопкой и кивнула:

— Да. Я тоже. Но это просто дурацкий подкаст, и потом, там сказали ведь — ходят слухи.

— Значит, это просто лажа. Хотя мне всегда нравился этот подкаст. Типа, чуваки делают самые интересные факты о нашем штате.

— Круто. Часто ты их слушаешь?

— В общем, да.

Она снова подняла глаза на дядю. Поискала его. Там, у высоких кустов жимолости, где он ковырялся в газоне, было пусто.

Констанс обернулась. Она сама не понимала, зачем сделала это. Кажется, просто так. Но в груди появилась странная тревога. Она положила полотенце на кухонный стол и взяла тарелки.

Только что был. И вот его нет.

Стейси рассказывала, что подкаст этот ей показал бывший. Он, мол, там работал в студии звукозаписи оператором. Констанс прижала к себе тарелки — тяжёлые, чёрт! — и понесла к высокому деревянному буфету, который стоял сбоку, между проходом в гостиную и дверью в кладовку.

Констанс медленно всмотрелась в затканную солнцем гостиную. Там — никого. Она с сомнением взялась за дверцу буфета, кое-как удерживая тарелки одной рукой.

— Попалась! — вдруг сказал он со спины.

Конни вскрикнула от неожиданности и едва не выпустила тарелки из рук. Но дядя словно обнял её со спины, низко рассмеявшись, и подхватил всю стопку, легко забрав её у Конни.

Стейси-Энн тоже рассмеялась.

— Ну и вид у тебя был! — сказала она.

— Подныривай, — велел дядя, и Конни, всё ещё холодная от испуга, нырнула из объятий и наклонилась у него под руками. Отошла к буфету.

— Я не против был бы искупаться, — заявил дядя Хэл и поставил тарелки не вниз, как планировала Конни, потому что сил дотянуться до верхней полки ей не хватило бы, а туда, куда требовалось. — Весь в земле и траве. Кстати, советую вынести на террасу мусорное ведро. Ваши друзья не знают, куда девать пустые пакеты и бутылки.

— Чёрт бы их побрал, — протянула Стейси и, нырнув в кладовку, вытащила оттуда пустое ведёрко. — Я сейчас.

— Не хочется, чтобы они загадили там всё или начали кидать мусор в кусты, — напоследок бросил Хэл, провожая её взглядом в спину.

Когда Стейси вышла из кухни, а они с Констанс остались наедине, Хэл осторожно прикрыл буфет и привалился к нему плечом, с улыбкой глядя на племянницу:

— Ну? Ты не против будешь?

— Не против чего?

Улыбка у него была что лёд. Кажется, губы растянуты, зубы обнажены, но это больше оскал — потому что глаза под очками совсем холодные. Он повторил:

— Я хотел бы искупаться.

Констанс не видела, чтобы он был таким уж грязным. Да, футболка в паре пятен и на джинсах тоже пятно. Но лицо и руки чистые. Она замялась.

— Это не займёт много времени, — Хэл будто мысли её читал. — Обещаю. Просто у меня вторая рабочая смена. Там нельзя приходить в таком виде.

Констанс впервые задумалась, кем мог бы работать дядя Хэл. Манекенщиком?

Больше ничего в голову не лезло. Но возможно, он брокер или финансист, или офисный сотрудник. А может, врач? Нет, не похож. Конни попадались разные врачи, плохие и хорошие, но таких глаз у них не было.

Она не представляла, как человек с таким взглядом мог бы лечить людей. Нет, глупости.

— Хорошо, — сдалась она. — Ты же знаешь, где душевая?

— Конечно, — спокойно сказал он и потрепал её по плечу. — Спасибо, тыковка. Я расчистил всё, что мог. На крышу тоже слазил. Там, в самом деле, ничего особенного. Прикрыл дыру шифером, закрыл плёнкой. Такая ерунда.

— Я… — Конни запнулась. — Я очень благодарна.

— Не стоит, детка! — ответил Хэл и крепко обнял Конни, ловко положил одну руку ей на талию, а другой прижал её за затылок к своей груди. Она бы и сделать ничего не успела. Просто — секунда! — и он обнял её. Ему глупо сопротивляться: он уже сделал всё, что хотел. И Конни, отстранённо прижавшись щекой правее сердца, терпеливо ждала, когда он её отпустит.

Она знала, что как-то всё неправильно было. Чувствовала кожей, волосами и нервами. Это ощущение витало в воздухе между ними, как электрический разряд, и Конни ждала, что её неминуемо ударит током.

Дядя Хэл был, кажется, на вид совсем