Какого цвета страх - Александр Хинштейн

А в мае против него возбудили уголовное дело. Это была месть Орлова за несговорчивость вице-губернатора. Элементарная, пошлая месть.

Бабича обвиняли в том, что в период его работы в «Росмясомолторге» в бюджет не вернулась крупная сумма денег. Он показывал документы, официальные письма, акты Счетной палаты. Доказывал, что это абсолютная клевета. Что его ведомство полностью рассчиталось с Пенсионным фондом.

Никто его не слушал. Дело вел Следственный комитет МВД, а в этой службе — это уж я знаю на своем собственном горьком опыте — истина мало кого интересует. Главное — выполнить приказ.

Под давлением обстоятельств Бабич был вынужден уйти из областной администрации.

Как только это случилось, МВД сразу же потеряло к нему интерес: он был уже больше не опасен.

Разом прекратились допросы, обыски. Еще вчера проявлявшие невиданное рвение следователи напрочь исчезли с горизонта. Однако дело прекращено не было: словно мина замедленного действия, ждало оно своего часа.

Этот час настал весной, когда Бабич вернулся на госслужбу. Он был назначен вице-губернатором Ивановской области.

Орлов понимал: это кресло — лишь трамплин перед следующим прыжком.

Пошли разговоры, что Бабич может перейти работать в правительство. Допустить этого черный регент МВД не мог. И тогда все началось по новой…

Из телеграммы губернатора Ивановской области В. Тихонова Президенту России:

Уважаемый Владимир Владимирович!

Убедительно прошу Вашего вмешательства в связи со следующими событиями:

6 марта 2001 года в помещении представительства Ивановской области по адресу: Москва, ул. Н.Арбат, д. 19, к. 2216, был произведен обыск, в ходе которого были изъяты документы и переписка администрации области с Правительством РФ и федеральными министерствами. Изъята техника. Деятельность представительства полностью парализована. Я в известность поставлен не был.

9 марта, также в мое отсутствие, был произведен обыск в администрации области. (…)

Складывается ощущение, что либо МВД и Генеральная прокуратура решили полностью дискредитировать вновь избранное руководство области, для чего мы не давали никакого повода. Либо Бабич М.В. стал чем-то неугоден генералу Орлову А.Л., по нашей информации, организовавшему возбуждение дела по руководству «Росмясомолторга».

У квартиры Бабича круглосуточно сидела засада. Уже был выписан ордер на его арест, но он вовремя уехал из Москвы.

В одночасье за решетку бросили троих его людей. Один из них, Вадим Новожилов, вообще никакого отношения к «Росмясомолторгу» не имел. Вся его вина заключалась в том, что он был женат на сестре Бабича.

— Я знаю, ты ни в чем не виноват, — проникновенно говорил ему следователь МВД Шантин. — Дай показания против Бабича и пойдешь домой.

Когда это не помогало, Шантин бил поддых (в фигуральном, конечно, смысле):

— Подумай о детях. Жену твою мы все равно «закроем». С кем они останутся? Одна дорога — в детдом…

Детей у Новожилова было двое. Старшему — семь. Младшему — всего год…

Никогда не забуду, как плакала у меня в кабинете его жена Алла, сестра Бабича. Днем раньше её попытались забрать прямо у Бутырки, куда она привезла передачу для мужа. К счастью, Алла вовремя заметила опасность и успела перепрыгнуть из одной машины в другую. Уехать.

Домой ей возвращаться было нельзя — вдруг засада. А дети сидели в квартире одни…

Наверное, я мог бы многое простить Орлову: и миллионы, и заложников, и налеты на терминалы. В конце концов, кто во власти сегодня не ворует? Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать.

Но слезы Аллы Поляковой, сестры Бабича, слезы матери, которая может лишиться своих детей, я не прощу ему никогда. Нет ничего подлее и гаже, ничего преступнее, чем шантажировать родителей жизнью ребенка…

Впрочем, какое было до всего этого Орлову дело. В те дни он выдавал свою дочку замуж. После шикарной свадьбы молодые улетели на Мальдивские острова…

Неизвестно, чем бы все могло закончиться, если бы не телеграмма, спешно отбитая ивановским губернатором Путину. Только вмешательство Генпрокуратуры и спасло Бабича. Ордер на его арест был отменен. Всех арестантов выпустили на свободу — даже раньше, чем закончилась санкция…

…Мне кажется, мстительность — это болезнь (как, впрочем, и жадность). Обратная сторона страха.

Число людей, пострадавших от мстительности Орлова, измеряется десятками, сотнями. Он не прощал даже старых обид. Находил тех, с кем поругался много лет назад, ещё в РУОПе. Не важно, где они теперь работали — в МВД, ФАПСИ, таможне, — орловская кара все равно настигала их.

Он жил этим: упоением собственным могуществом. Если хотя бы малейшая его просьба не выполнялась, человек, осмелившийся на это, автоматически попадал в «черный список»…

…Окна приемной выходили во внутренний двор. Генерал невидящими глазами глядел сквозь стекло на бурые пятна асфальта, на серую крышу актового зала, где каких-то три года назад министр вручал ему медаль «За отвагу».

Всего три года, а кажется, будто прошла целая вечность. И министр теперь другой, и герои — другие…

Время тянулось тягуче, нехотя, словно обойный клейстер. Уже вечерело. То и дело генерал смотрел на часы, подгонял взглядом секундную стрелку, но от этого она лишь замедляла свой бег.

Нет ничего хуже, чем такое вот обреченное ожидание, когда ты не знаешь, что впереди. Когда не понимаешь, в чем, как провинился.

Наконец двойная дверь распахнулась.

— Пойдемте со мной. — Орлов кивнул на ходу. Генерал поднялся, скосил глаза на циферблат. Было чуть больше восьми. Получалось, он провел у этого окна, в приемной Орлова, семь часов.

Они прошли через зал коллегии. Миновали длинный коридор. Вот и приемная министра.

— Обождите, — сухо бросил провожатый. Генерал снова присел на стул, всем телом ощущая ломоту. Прикрыл глаза.

Он искал слова, которые скажет сейчас министру, конструировал целые фразы, мучаясь от внезапного косноязычия. Как будто в пять минут так легко объяснить то, что составляло смысл почти 30-летней его службы. Но даже этих пяти минут ему не дали.

— Владимир Борисович сегодня вас принять не сможет.

— А когда? — Он посмотрел на дежурного. Тот профессионально отвел взгляд. Потом кивнул на Орлова.

— Связывайтесь с Александром Леонидовичем…

…Только сейчас генерал понял, насколько устал. Трясясь в машине, он снова и снова прокручивал в памяти кадры прошедшего дня, и тепло стыда расползалось по щекам. Он не прятался от пуль в Афганистане. Он не боялся бандитских ножей. Он честно жил, не вбирая голову в плечи.

А сегодня он… нет, не испугался. Он, как бы это объяснить… — вел себя, словно корова, которую ведут на убой. Покорно, что ли. Непротивленчески. И от ощущения своей беспомощности генералу становилось противно и мерзко.

Хотелось остановиться у какого-нибудь придорожного трактира, выпить, но при водителе он не имел права показывать свою слабость…

Из личного дела генерал-майора Рыжиченкова:

В органах внутренних дел с 1971 г. В 1974-1988 гг. в уголовном розыске. Год находился в Афганистане.

Награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За отличие в охране общественного порядка», медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, знаками «Заслуженный работник МВД СССР» и «Почетный сотрудник МВД России», именным оружием.

Кандидат юридических наук. С 1994 г. — начальник УВД Смоленской области.

Человек с размаха открыл дверь. Широко, по-хозяйски зашел.

— Я от Орлова.

Генерала всего передернуло.

— Выйдите за дверь и войдите как положено.

Человек удивленно изогнул брови. Повторил:

— Я от Орлова! — Но, увидев, как сжались у генерала губы, нехотя подчинился. — Значит, так, — начал он через минуту. — Надо, чтобы вы возбудили дело. Тут одна тварь денег мне должна. Не отдает.

— Вы мне не указывайте, — еле сдерживаясь от бешенства, сказал Рыжиченков. — Пишите заявление…

Несколькими днями раньше ему позвонил Орлов. Просил принять — как он выразился — одного человечка. Помочь.

Он звонил и до этого. Рыжиченков был тогда в отпуске. На «хозяйстве» оставался первый зам.

— Я разобрался, — докладывал ему зам по возвращении, — чисто гражданско-правовые отношения. Нам там делать нечего…

«Ох, не к добру это, — кольнуло тогда генерала. — Быть беде».

Рыжиченков слышал об Орлове немало. Разговоры в МВД ходили всякие, что Орлов может уволить, втоптать в грязь любого и, наоборот, — приподнять, повысить. Были бы деньги…

Уголовное дело, возбужденное по заявлению «потерпевшего», прекратили через несколько дней. Статья 5.2 УПК — за отсутствием состава преступления.

Было это в 99-м, в начале осени. А в ноябре Рыжиченков поехал на коллегию в Москву. В коридоре встретил Орлова.