Треволнения одного китайца в Китае - Жюль Верн

Минули тринадцатое, четырнадцатое, пятнадцатое мая. Ничего не произошло. Неужели Ван поступит как заурядный торговец, решивший вернуть долг только по истечении обусловленного срока, но никак не ранее? Однако тогда в этой затее нет никакой изюминки. Зачем переживать, если все заранее определено?

Но утром шестнадцатого мая обстановка, кажется, немного прояснилась. Прошедшая ночь была тяжелой, и Цзинь Фо встал с постели в дурном настроении: во сне владыка ада Янь-ван[40] предсказал ему долгую жизнь! Первым почувствовал на себе гнев хозяина Сун, принесший в спальню завтрак.

— Пошел вон, скотина! — донеслось с порога.

— Но, мой повелитель…

— Кому сказал, вон!

— Нет, я не уйду, пока не скажу…

— Что?

— Господин Ван…

— Ван?! Что он сделал?

Цзинь Фо живо вскочил и схватил Суна за косичку.

— Что с ним случилось?

— Мой повелитель, — лакей извивался как червяк на крючке, — он распорядился перенести ваш гроб в павильон Долгая жизнь и…

— Наконец-то! — радостно воскликнул Цзинь Фо. — Иди, Сун, иди, мой друг! Держи! Вот тебе десять монет и сделай все, как приказал Ван!

Обалдевший камердинер вышел из комнаты, бормоча про себя:

— Хозяин сошел с ума, зато стал так добр!

Цзинь Фо теперь не сомневался. Бывший тайпин решил убить его в Павильоне долгой жизни. Сегодня ночью они там встретятся. Наконец-то!

Наступивший день показался нашему герою бесконечным. Часовые стрелки словно замерли на нефритовом циферблате. Но вот опустились сумерки. Цзинь Фо зашел в павильон и, вытянувшись на диване, стал ждать. Ему вспомнились картины из прожитого. Если их тоску и скуку не могло скрасить даже богатство, то бедности это и подавно не под силу. Готовясь расстаться с жизнью, Цзинь Фо сожалел только о потере Лэ У, которую искренне полюбил. Он был благодарен молодой женщине, вселившей в него это неведомое прежде чувство. Но сделать ее нищей? Никогда!

Рассвет застал нашего героя в лихорадочном возбуждении. Он напряженно прислушивался к царившей вокруг тишине, до боли в глазах вглядываясь в темноту. Не раз ему слышалось, как скрипит дверь, толкаемая осторожной рукой. Несомненно, Ван хотел застать его спящим, чтобы ударить наверняка. Цзинь Фо ждал и одновременно боялся появления бывшего тайпина.

Утреннее солнце высветило макушки деревьев. Начинался новый день.

Внезапно дверь павильона распахнулась.

Цзинь Фо приподнялся, пережив в эту секунду больше, чем за всю свою жизнь.

На пороге стоял Сун, держа в руке конверт.

— Очень срочно, — только и сказал камердинер.

В предчувствии необычного Цзинь Фо схватил и надорвал пакет, проштампованный в Сан-Франциско, вынул письмо, прочитал и бросился вон.

— Ван! Ван! — кричал он.

Подбежав к комнате философа, Цзинь Фо резко толкнул дверь. В помещении было пусто, кровать оказалась тщательно застеленной. По приказу хозяина прислуга обыскала все имение. Ван бесследно исчез.

Глава Х

— Да, господин Бидульф, обычная, типично американская биржевая операция, — заявил Цзинь Фо управляющему страховой компании.

Тот улыбнулся с видом знатока:

— Отличный ход, ведь все поверили!

— Даже мой человек в Сан-Франциско, — кивнул Цзинь Фо. — За несколько дней акции обесценились на восемьдесят процентов и были скуплены Центральным банком. После чего их курс вырос на сто семьдесят пять процентов. Обо всем этом я узнал из письма, когда утром…

— …собирались покончить жизнь самоубийством! — воскликнул Бидульф.

— Нет, — ответил Цзинь Фо. — Когда меня собирались убить!

— Убить!

— С моего письменного разрешения. Это стоило бы вам…

— Двести тысяч долларов! — воскликнул управляющий. — Да! Нам было бы очень жаль, дорогой господин!

— Упомянутой суммы?

— И процентов!

Уильям Бидульф взял руку китайца и сердечно, по-американски, ее потряс.

— Но мне не совсем понятно… — добавил он.

— Сейчас поймете. — И Цзинь Фо подробно рассказал все, не забыв упомянуть о письме, гарантирующем убийце полную безопасность в случае судебного преследования. — И можно не сомневаться, мой друг обязательно выполнит свое обещание.

— Это ваш друг?! — удивлению управляющего не было предела.

— Да.

— Значит, слово друга?

— Слово друга. А может быть, еще и расчет! В случае моей смерти он получит пятьдесят тысяч долларов.

— Пятьдесят тысяч долларов! — застонал Уильям Бидульф. — Значит, речь идет о господине Ване?

— Да.

— Но это же философ! Он никогда не согласится…

Цзинь Фо открыл рот, чтобы сказать: «Ван в прошлом тайпин. Он совершил столько убийств, что „Сто лет“ вылетела бы в трубу, даже если бы половина его несчастных жертв была вашими клиентами. С тех пор прошло восемнадцать лет, и он остепенился. Но вот представился великолепный случай заработать огромную сумму, и Ван колебаться не будет».

Но ничего этого Цзинь Фо вслух не произнес. Ведь Бидульф бы немедленно сообщил губернатору о давних прегрешениях Вана. Это спасло бы Цзинь Фо, но погубило бы философа.

— Все можно решить очень просто, — предложил управляющий.

— Как?

— Необходимо предупредить господина Вана, что договор потерял силу.

— Это легче сказать, чем сделать, — возразил Цзинь Фо. — Ван исчез, и никто не знает куда.

— М-да, — задумчиво почесал подбородок управляющий и перевел взгляд на своего гостя. — Но вы же, уважаемый, больше не желаете умереть?

— Боже мой, конечно нет, — ответил Цзинь Фо. — Банковская операция почти удвоила мой капитал, и сейчас я хочу просто жениться. Но свадьба состоится только после того, как появится Ван либо истечет срок моей с ним договоренности…

— И когда это случится?

— Двадцать пятого июня сего года. А пока компании грозят большие убытки. Следовательно, она должна предпринять соответствующие меры.

— То есть разыскать философа, — достопочтенный Уильям Бидульф демонстрировал чертовскую сообразительность.

Засунув руки в карманы брюк, управляющий прошелся по комнате. Затем повернулся к Цзинь Фо:

— Мы найдем господина Вана, обязательно найдем. А вас, как ранее защищали от возможного самоубийства, защитим от любой попытки убийства.

— Я не совсем понимаю… — поднял брови Цзинь Фо.

— С тридцатого апреля, дня подписания страхового полиса, двое моих агентов неотступно следовали за вами.

— Но я ничего не заметил…

— О! Это очень скромные люди. Они должны быть где-то недалеко, раз вы здесь. Я сейчас их вам представлю, отныне им нечего прятаться.