Пробуждение: магическая печать (СИ) - Unknown

Макс медлил, брови девушки взметнулись вверх и в нетерпении она спросила:

-- Ну, мне что, нужно рассмеяться?

И он поцеловал, поцеловал нежно, лишь слегка прикоснувшись. На своих губах она почувствовала его улыбку и, улыбаясь в ответ отстранилась. Да, теперь она знала совершенно точно.

-- Ну?

-- Что ну? -- переспросил парень, опуская её на пол.

-- Скажи, что ты почувствовал?

-- Э, ам... чего?

Эмма подавила смешок. Макс почесал свой затылок, немного смущаясь.

-- Я спросила тебя, что ты почувствовал, когда поцеловал меня? -- повторила девушка.

-- Эмм, -- он не решался, -- знаешь, наверное, зря я это. Мы же... и я говорил тебе про ту девушку и я, знаешь Эмм, я...

-- Я тоже ничего не почувствовала.

-- Правда? -- на его лице появилась облегчение и она поняла, что была права.

Между ними нет той искры, которая бывает между влюбленными, и её это совершенно не огорчало. Эмме нравился Макс, но этот поцелуй не взорвал сознание, не заставил трепетать душу, не дал сердцу той сладкой мучительно страстной истомы. Парень и девушка стояли рядом, в доме у озера. Они не знали, что будет дальше, да и зачем гадать об этом? Все, что сейчас было важно, это то, что они хотели быть друзьями.

***

На площадке, которую поддерживали мощные колонны, установили кафедру и оборудование. Площадь перед парадным входом стремительно заполнялась студентами. С высоты трех с половиной метров было видно все вся. Джессика Керн с другом и дочерью стояла недалеко от калитки, ведущей в сад. Она немного нервничала: до начала речи оставалось пять минут, а Эммы все еще не было. Сэм предположил, что Эмма гуляет с Максом, и миссис Керн подумала, что когда они появятся, то достанется обоим.

Маленькая Карина была не в духе. Девочка обижалась на мать за то, что та не разрешила ей остаться дома с её другом, и поэтому уже минут двадцать не разговаривала ни с ней, ни с Сэмом, который сказал, что воображаемый друг никуда не денется. С подобным поведение дочери Джессика столкнулась впервые. Она не знала, как реагировать на воображаемых друзей. К слову, с Эммой такого никогда не случалось.

Сначала, когда прошлым вечером, девочка придумала, что у неё есть друг, это даже забавляло. Кари таскала с кухни то хлеб с колбасой, то молоко, то булочки. Её было сложно заставить кушать, и Джессика была рада, что сможет накормить её хотя бы в процессе игры. И еще, она переживала за адаптацию малышки на новом месте. Детей, как выяснилось, здесь не было. Поэтому, пока Кари не стала плакать, желая остаться дома, она ничего не говорила. Но после, женщина решила принять позицию Сэма и не поощрять её. Результатом стал бойкот обоим.

Тем временем, в доме Керн, Макс сидел в гостиной и пил чай. Вторая чашка рядом пускала пар, а из комнаты Эммы доносились звуки работающего фена. После приключения на озере девушке было необходимо привести себя в порядок. И, пока она принимала душ и сушилась, он сбегал в гардероб и взял ей комплект формы. Он постучал, и Эмма открыла, снова в полотенце, но ни её, ни его этот факт уже не смущал: оба они знали, что не испытывают друг к другу романтический чувств.

Дверь закрылась, и Макс вернулся к чаю. Мысли снова унесли его в Россию. Вчерашний разговор о брате всколыхнул эту рану, и теперь чувство тоски по единственному родному человеку больно царапало душу. Макс думал: сегодня вечером он поговорит с деканом, он снова попытается получить разрешение забрать Ала к себе. Пусть, в его комнате еще семь человек -- ну и что? Макс будет спать на полу. Он и есть будет вдвое меньше, только бы брат был рядом. На полке стояло несколько фотографий. С одной из них ему улыбалась Эмма, обнимающая насупившуюся Кари.

"Счастливые! -- подумал Макс".

-- Чай остыл, -- сказал он, когда Эмма плюхнулась на соседний стул. -- Добавить?

-Спасибо, я сама, -- ответила она и налила кипяток.

Часы кричали, что остается пару минут до начала. Отхлебнув пару раз, Эмма вскочила и, схватив друга, вылетела за дверь. Сад преодолели быстро. От бега края юбки разлетались в стороны, точно так же, как и её волосы, то и дело стегавшие Макса по лицу.

-- Вот кому точно нужна заколка! -- заметил он около калитки.

Эмма отдышалась. На площади был аншлаг: все стояли молча и смотрели на кафедру, с которой только что спустилась представительница попечительского совета академии, место которой тут же заняла знакомая ей Элеонор О'Рой. Она поблагодарила предшественницу, и уже была готова начать, как взгляд её упал на появившуюся из сада парочку.

-- Такая бледная, -- заметила Эмма глядя на спустившуюся женщину. -- Как снег.

-- Это тетя Грома, -- сказал Макс и Эмма рассмеялась.

Когда же она, наконец, привыкнет к этому прозвищу?

Снизу никто не заметил, как Миссис О'Рой сверкнула глазами.

-- О, здравствуйте, мистер Сваровский, -- прозвучал её голос, и вся масса, в миг, повернулась к калитке. -- Вы не оригинальны! Впрочем, как и всегда.

Взгляд её коснулся Эммы, и она продолжила:

-- И, похоже, теперь вы в этом не одиноки. Не так ли, мисс Керн?

Эмма вжалась в желтый кирпич -- ей было стыдно и не понятно, зачем эта женщина уже второй раз за день пытается её унизить. Макс среагировал иначе: он гордо поднял голову, улыбнулся женщине и молча потянул Эмму в сторону машущего им Сэма и красной, словно помидор, Джессики.

-- Класс, -- выдавила, наконец, девушка. -- Теперь вся академия знает меня.

-- В этом есть свои плюсы, -- прошептал Макс. -- Процесс знакомства сократится вдвое. Ведь теперь никому не придется спрашивать твою фамилию!

Получив по подзатыльнику от Джессики, расстроенная Эмма и слегка удивленный Макс присоединились к превратившимся вслух студентам. Проректор говорила ровным уверенным голосом. Сначала, она поприветствовала старых и новых студентов и представилась. Затем она рассказала историю академии, приправляя её тем, как им повезло учиться именно здесь. Красиво описав все достоинства обучения в "Пятом луче", она перешла к освящению факультетов, студенческой жизни и особенностей распорядка в академии. Следом пошла речь о дисциплине, и проректор вновь упомянула Макса и Эмму, в ключе вопроса об опозданиях. При этом миссис Керн зло глянула на неё и сказала Сэму, что эта женщина ей не нравится. Тот кивнул в знак согласия и добавил: "Фурия".

Речь продолжалась около получаса. За это время проректор сумела кратко коснуться всех сфер жизни академии. Закончила она тем, что призвала старших студентов пройти в свои корпуса, а старост факультетов собрать и проводить первокурсников в гардероб для получения формы, после чего всем шестерым было велено явиться в деканаты своих факультетов за расписанием и другими инструкциями.