Мертвое царство - Анастасия Александровна Андрианова

на жухлое осеннее поле, позади которого темнела лесная гряда – там начиналось Великолесье, издревле пугающее простолюдинов. Но только не меня.

Пару раз Рудо метнулся в сторону, заметив зайца. Я не позволил ему охотиться прямо сейчас, направил к лесу. Пёс послушно двинулся сквозь сухостой, к зарослям куманики и бересклета, а когда кусты стали слишком густыми, я спрыгнул на землю, набрал в грудь побольше воздуха и выкрикнул имя лесного князя:

– Смарагдель!

Выкрикнул и приготовился ждать. Мне хотелось, чтобы он скорее явился, чтобы не томил и позволил быстрее взяться за то, что я задумал, но лесовой мог прийти только к вечеру. Сколько бы лет ни длилась наша дружба, крепнущая день ото дня, а всё же я не мог переделать лесового под себя.

К счастью, Смарагдель не стал испытывать моё терпение. Не прошло и получаса, как из чащи бесшумно выступил исполинский зубр. Я покосился на Рудо: пёс лениво молотил хвостом по мшистой подстилке. На моих глазах голова зубра сменилась на человеческую, а затем и тело вытянулось, уменьшилось, и вместо зверя передо мной уже стояло человекоподобное существо с горящими зелёными глазами. Рудо радостно залаял и метнулся к Смарагделю: вот уж кого не смущал никакой облик лесового.

– В тереме станешь больше похожим на человека, – произнёс я вместо приветствия. – Незачем людей пугать. И что за наряд? Кора удобнее кафтана?

Смарагдель перестал трепать Рудо между ушами, медленно оглядел свои мшистые рукава и пожал широкими плечами.

– Сегодня я чувствую себя так. Что стряслось? Своими криками ты перепугал всё живое в этой части леса. Для чего я нужен тебе в тереме?

– Лесной князь ничуть не хуже человеческого, – ответил я.

Смарагдель нахмурил брови.

– Что значит «не хуже»? Сдаётся мне, лесной князь куда предпочтительнее человеческого, да только не каждое княжество его достойно.

Я знал, что наша перебранка не перерастёт ни во что более значительное. Ритуал вместо приветствия – так у нас повелось с самого знакомства.

– У меня к тебе две просьбы. – Я решил поскорее приступить к делу. – Первая – проведи меня своими тропами до Дуберка. Хочу своими глазами взглянуть, что у границ творится, и своими ушами послушать, какие толки ходят.

– Не доверяешь своему соколу?

– Отчего? Доверяю, сам знаешь, так же, как тебе и себе. Но лесными тропами скорее будет, хоть и придётся потом остаток пути проскакать. Думаю я, Огарёк дольше будет добираться, проще уж мне к нему.

Смарагдель склонил голову и по-птичьи посмотрел на меня немигающими глазами. Не ответил на просьбу, слушал, что ещё скажу.

– А второе что? – спросил.

Я вздохнул, понимая, что лесовой запросто может мне отказать, несмотря на нашу связь. Нечистецы не люди, они бывают хитрее и изворотливее, могут показаться грубыми и жестокими, но Смарагдель, я точно знал, не стал бы мне врать и признался бы прямо, если б просьба оказалась не по душе.

– Посмотри за теремом, пока я буду в Дуберке.

Смарагдель плавно сменил причудливый древесный наряд на привычный кафтан, украшенный перьями и самоцветами. Спина его выпрямилась, лицо сделалось человеческим, и уже статный мужчина стоял передо мной, а не лесное чудище. По лицу Смарагделя скользнула улыбка.

– Прежнего князя хватил бы удар, помысли он о лесовом в своём тереме. Что, в тебе не осталось ни капли уважения к Страстогору?

– Хватит тебе. Если б не хотел, сразу бы отказался, а ты вон, принарядился, сразу князем людским себя возомнил. Уже делали так, забыл? Повторить несложно. Да и ненадолго прошу, на пару дней всего. Так присмотришь?

Лесовой лениво отстранил от себя пса, который разомлел от его почёсываний настолько, что развалился кверху животом; шагнул ко мне и протянул когтистую руку.

– Ну веди князя, князь.

Я широко ухмыльнулся и сжал Смарагделевы крепкие пальцы.

* * *

Лесовой проводил нас с Рудо до края Великолесья – нечистецкими тропами да с ворожбой добрались быстро, как ни за что не доскакали бы верхом. Дальше власти Смарагделя не было, дальше тянулись поля и холмы с жухлой травой и сухими свечками коровяка. Осень дохнула на землю, и тонкий зыбкий иней укутал пушком стебли.

– Больше не засылали к тебе сватов? – словно невзначай поинтересовался Смарагдель.

– Нет, успокоились.

– На твоём месте я бы боялся затишья боле, чем бури.

Я посмотрел в лицо лесового, по обыкновению, не выражающее ничего человеческого.

– Что ты имеешь в виду?

Смарагдель сломил сухой стебель и растёр между пальцами в труху. По его пальцам проползли проростки мха и тут же скрылись под рукавом кафтана.

– Неженатый князь лучше женатого. Для тех, кто точит зуб на его земли, разумеется. Они подождут, когда твоя не начавшаяся династия иссякнет, а затем раздадут Холмолесское своим сыновьям и племянникам. Брат Пеплицы давно метит на княжеский престол, а юный сын Мохота прошлой зимой сел на коня. Сперва ты боялся, что Пеплица подберётся к Горвеню через твою опочивальню, но теперь твоё одиночество может, напротив, стать губительным.

Меня не оскорбили слова лесового, но задели что-то в груди.

– Я не одинок! На моей стороне и ты, и Огарёк, и Нилир, и Трегор. Три князя у Холмолесского: лесной, скомороший и я, признанный.

Смарагдель показал острые звериные зубы, странно смотрящиеся на почти человеческом лице.

– Не обманывайся, ты и сам знаешь, что это не одно и то же. Ты называешь меня лесным князем, но я лишь один из четверых Великолесских лесовых. Кроме меня на Холмолесское может претендовать Гранадуб. Не удивляйся, если однажды застанешь его в своём тереме.

Я ухмыльнулся в бороду.

– Никто из лесовых не может похвалиться твоим тщеславием, Смарагдель. Кому, как не тебе, к лицу княжеские покои? Остальным людские терема ни к чему. Не подумай, не в укор тебе говорю.

– Про самозваных князей не забывай. И про то, что любое самоволие может решиться войной. Тебя терпят пять зим, но неясно, потерпят ли шестую. Будь осторожен, сын, и думай холодной головой, а не горячим сердцем.

Смарагдель положил руку мне на плечо. Я знал, что это – вся отеческая забота, на какую способен лесовой. Я обнял его, уткнулся лицом в перья на плечах кафтана и вдохнул землистый лесной запах.

– Зимой Гранадуб и остальные Великолесские залягут на сон, а ты, как всегда, маяться будешь. Не волнуйся, никто из них не присмотрит за моим теремом.

Смарагдель в самом деле был моим отцом и в самом деле страдал бессонницей, в отличие от остальных лесовых. Странным, поистине нелепым могло бы показаться моё ближайшее окружение, но я не представляю, что делал бы без всех них. Я отстранился от Смарагделя. Мне хотелось скорее двинуться дальше, скорее убедиться, что с Огарьком всё в порядке и что отсутствие вестей от него не означает ничего тревожного.

– В твоём тереме не хватает зелёного. Пойду, займусь убранством. – Хитро сощурившись, Смарагдель потрепал на прощание Рудо