Как научиться разбираться в людях - Аркадий Едигес

Его слабость – не только телефон, но и в целом все средства связи. В любом городе он прежде всего посетит почту и вокзал, а не ресторан, как это сделал бы истероид.

У паранойяльного хобби и вовсе отсутствует. Ему некогда заниматься чем-то, кроме его дела. Можно сказать, что его хобби – это варианты работы, связанной с его делом: написать облегченную "версию трудной книги или заняться интероргтехникой, приведением в порядок архива… И животными паранойяльный не интересуется, если это не его профессия.

Их у паранойяльного человека почти никогда нет. Он не бережлив. Когда есть деньги, он их тратит, больше на свое дело, но может и пошиковать – не только гипертиму "гулять так гулять" (это, скорее всего, в нем говорит истероидное). Он звонит по междугороднему телефону, транжирит электричество, тратится на такси, ксерокопирование, дорогостоящую еду в ресторанах. При этом опять-таки он может делать это за счет других людей.

Он растрачивает случайно попавшие к нему чужие деньги – и не старается их восполнить.

Вытряхивает деньги из своих адептов – наподобие Остапа Бендера, когда тот говорил, что "заграница нам поможет". Но Остап мошенничал в духе своего истероидного психотипа, а паранойяльный делает это, искренне считая, что работает на всеобщее благо.

Долги паранойяльный может зажать: ведь он тратит деньги на "общее" дело, на "революцию", на организацию, что его как бы оправдывает.

Он не боится лишиться доверия кредиторов – будут другие, он их навербует. А вот у него одолжить трудно. Денег у паранойяльного или нет, и он сам в долгах, или у него уже запланировано их использование.

Счет деньгам паранойяльный не ведет, тратит по мере получения. Иногда он склонен считать деньги в чужом кармане и может потребовать их для нужд общего (то есть, в сущности, его) дела.

В семье паранойяльного из-за его трат на нужды дела постоянно возникают конфликты, так как часто не хватает на жизнь, особенно если жена – истероидка. Если она эпилептоидка (партай-геноссе) и поддерживает мужа в его начинаниях, конфликтов может быть меньше. Он тратит деньги на чужих людей, нужных для дела, а своей семье – ноль. То "есть он в одном лице и растратчик, и прижимистый – растратчик для чужих и нужных, прижимистый для близких и "ненужных", которые и так будут его терпеть.

В целях психологической коррекции имеет смысл, помимо договоренностей об основных целях семьи, выделить определенную сумму на бытовые расходы, а остальные деньги разделить в процентах или абсолютных суммах, которые муж и жена тратят по своему усмотрению, чтобы произошла как бы "компартментация" (от английского "compartment" – купе), то есть своего рода разделение на отсеки, в каждый из которых другой не вторгается. Паранойяльный склонен делать заначки из не учитываемых женой денек Это дает пищу для дополнительных конфликтов. Лучше поэтому договор: все, что появляется сверх плановых заработков у каждого, тратить по собственному усмотрению.

Это то, что бросается в глаза в первую очередь. Ведь поступки мы замечаем позже. Поэтому интересно, как выглядит паранойяльный человек.

Телосложение у паранойяльных весьма разнообразное, но с теми или иными видимыми или скрываемыми дефектами. Это может быть очень низкий или очень высокий рост, непропорциональная полнота или худоба, длинная шея или ее отсутствие и т. п.

Лицо обычно не очень правильное, с более, чем в норме, выраженной асимметрией, некоторые черты преувеличены или преуменьшены, иногда, впрочем, вполне импозантное лицо. Часто – строгое, сосредоточенное, с вертикальными складками на переносице.

Кожа у него не такая ухоженная, как у эпилептоида или истероида, так что могут быть угри, прыщи, землистый цвет, но это менее выражено, чем у шизоида, который не ухаживает за кожей и здоровье которого в принципе "не способствует" тому, чтобы кожа была чистой. В пожилом возрасте на лице паранойяльного, как и у эпилептоида, появляется сеть мелких сосудиков.

Как правило, бросается в глаза его безразличие к одежде. Часто на нем замусоленный галстук, у пиджака засаленные лацканы и карманы; накладные клапаны на карманах засунуты внутрь. Все это не очень сильно выражено, видна неаккуратность, но в меру.

Он отстает от моды года на 3-4, одевается в духе легкого или чуть более далекого ретро или использует строгий классический стиль, как у эпилептоида: темный костюм, галстук, светлая рубашка. Но одежда при этом может быть в той или иной степени помятой, галстук не затянут или его вовсе нет, ворот расстегнут, пиджак тоже (у шизоида, для сравнения, может быть расстегнута и ширинка). Если паранойяльный стал важным "боярином", то он может и одеваться "по-боярски", но по совету жены или лакеев. Паранойяльные не отличаются разнообразием в одежде, привыкают к ней, им некогда сменить ее, легче и быстрее надеть то, что снял накануне. Типичное явление – униформа, которую паранойяльный навязывает и подчиненным. Часто это френч или иные военизированные модели.

Одежда паранойяльного нередко призвана скрыть недостатки: низкорослые, например, становятся на каблуки, носят высокие головные уборы.

Паранойяльный не всегда выбрит. А если побрит, то кое-где могут торчать недобритые волоски – ему некогда. Стрижется редко, когда уже явно пора. Прически простые, без выкрутас.

Нередко носит бороду – тоже иногда из-за "некогда". Но не только: борода увеличивает лицо, скрывает маленький "неволевой" подбородок, придает агрессивность, если она короткая и остроконечная, как у Ленина. Борода – это еще и своего рода признак нонконформизма, бунтарства. Но это теперь, когда больше голых мужских лиц. А когда бороды были у всех и бояре хвастались длиной бороды, паранойяльный Петр I сам брился и им бороды стриг!

Движения паранойяльного часто порывисты, он энергично жестикулирует, стучит по столу, опирается руками на трибуну. Выбрасывает руку вперед, указывая путь "в будущее" или направляя на кого-либо свой указующий перст: "кто виноват" и "что делать". Он бывает очень подвижен, даже вертляв. Но может быть и нарочито величественно спокоен, когда другие суетятся; после произведенного впечатления он может медленно собрать папку с бумагами или не спеша раскрыть портсигар и закурить сигарету, намеренно спокойно раскурить трубку.

Паранойяльный обычно несветский человек. Он не целует дамам руки, высмеивает тех, кто это делает, презирает смокинги, иногда даже галстуки.

Танцы – не его стихия, он ими пренебрегает (это ведь несерьезное занятие); если все же приходится танцевать, делает это неуклюже и старается быстро перейти на другие виды светского общения. В ресторане – застольная деловая беседа, и только. В клубах в карты не играет, в рулетку тоже. Можно заключить, что в целом имидж паранойяльного человека отличается определенной небрежностью – ему некогда.

Но – только в целом. Он может и, наоборот, находить во всем этом одно из средств для процветания, успеха в достижении своих целей. Максим из кинотрилогии о Максиме даже в бильярд ради дела научился играть. Если очень надо для успеха начинаний, если паранойяльный понимает, что встречают по одежке, что от имиджа зависит карьера и любовь, он следит за собой, уделяет внимание аксессуарам. Но паранойяльный есть паранойяльный, он, даже понимая, что "быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей", может заявить: любите меня таким, какой я есть, В то же время одежда, прическа, ногтя и тому подобное легче поддаются в нем коррекции, чем громогласность, стремление перебивать собеседника, навешивать ярлыки.

Любопытно отметить: притом, что паранойяльные вполне самостоятельны и даже навязывают свои вкусы и взгляды, они хотят быть похожими на кого-нибудь из общепризнано великих людей, на пророков прошлого: на Иисуса Христа, на Маркса – но отнюдь не на своих современников, здесь они по-истероидному стараются отличиться и быть оригинальными.

Отнесем к имиджу и почерк. Он у паранойяльного человека рваный, размашистый, буквы угловатые. Рукописи паранойяльного часто трудно разобрать, много сокращений. Они понятны только ему самому и "посвященным". Поэтому паранойяльный старается обрасти секретарями, которые все в нем знают и приемлют. Подпись часто оригинальна и витиевата, иногда символична.

Паранойяльные нередко берут псевдонимы. Причем это не для целей сокрытия своего имени, а для значительности. Потому что это почти всегда псевдоним со значением. Я не знаю, почему В. И. Ульянов стал Лениным (лениноведы молчат), но это то самое исключение, которое подтверждает правило..

И в самом деле, вот выразительный набор псевдонимов русских революционеров и революционных писателей: Сталин, Каменев, Свердлов, Молотов, Горький, Скиталец, Бедный, Голодный, Багрицкий… Маяковскому повезло с его собственной фамилией. А вот кому-то не хватило символов (расхватали?). И Лев Бронштейн стал Троцким (но звучит как выстрел). А Юлий Цедербаум – Мартовым (в этом что-то весеннее).