Небо тебе поможет - Сильви Тестю

Я попыталась ее остановить, когда она проходила мимо картины Жерико. Ей было наплевать на эту галерею. Где зал итальянских мастеров? Она подгоняла свою дочь, мою мать, которая, по ее мнению, шла недостаточно быстро. Мама остановилась не у той картины, ради которой мы пришли сюда. Бабушка спешила. У нее было свидание с «Джокондой». Она не хотела опоздать.

— Вот здесь картины итальянцев, — еле успела я сказать у входа в новый зал.

Тут моя бабушка уже крутила головой, разглядывая картины на стенах. Она выглядела гордой от того, что все полотна, висевшие вокруг, были итальянскими.

— «Джоконда» находится в конце этого коридора.

Как только я это сказала, бабушка оставила нас с мамой позади, засеменила по длинному коридору и исчезла, повернув направо. Я радовалась такому ее энтузиазму. Мама побежала ее догонять. Когда я их настигла, они стояли в толпе туристов перед портретом загадочной дамы. Бабушка улыбалась, столько было волнений вокруг прекрасной итальянки. Заключенная в стеклянную клетку, Мона Лиза все же улыбалась. Помимо барьера, «Джоконду» защищала витрина.

Пиктограмма с изображением перечеркнутой фотокамеры и надписи на разных языках просили не делать снимков, но «Джоконде» приходилось улыбаться под непрерывными вспышками фотоаппаратов в руках туристов.

— Они настоящие мастера, итальянцы, — сказала удовлетворенная бабушка, укладывая свой фотоаппарат в сумку.

Можно было уходить.

Мы вернулись домой.

Я сопровождала бабушку по коридору каждый раз, когда ей хотелось куда-нибудь пойти. Слишком много дверей… Вместо ванной она попадала в мой кабинет, вместо туалета — на кухню…

— Где же твой пес? — спросила она меня разочарованно.

Спальня ей очень понравилась.

Мы спокойно поужинали в зале. После полуночи бабушка пошла спать. Я устала больше, чем она, но осталась еще на чуть-чуть с мамой на диване.

— Ты доставляешь ей большое удовольствие.

Она гордилась мной. Теперь и мне можно было пойти спать.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Я уже готова была уснуть и спокойно дышала в своей кровати, как вдруг меня словно током ударило.

— Я дала маху! — сказала я своему парню посреди ночи.

— Что?

Он проснулся.

— Я дала маху! — повторила я.

— Что ты сделала?

— Я не убрала ножи!

Теперь он окончательно проснулся.

— Забыла ножи?

Он требовал подтверждения этой необычной новости.

— Да.

Его прорвало:

— Опять твои глупости! Я тебе говорил, что самое опасное — это та чушь, которую ты себе годами придумываешь. Большей опасности, чем ты сама, в этом доме нет. Однажды кто-нибудь поранится из-за твоих идиотских штучек.

Я спрятала один кухонный нож в изголовье бабушкиной кровати. Второй нож был между матрасом и кроватной сеткой. Третий же находился между кроватью и стенкой. Мой парень был прав. Неосведомленный человек мог запросто порезаться.

Когда я сплю в той комнате, предварительно вооружаюсь. Рукоятки ножей выступают ровно настолько, чтобы их можно было быстро схватить в случае нападения.

— Да кто собирается на тебя нападать? — часто горячился мой парень.

— Я не знаю. Мало ли.

Если бабушка запрокинет руку слишком далеко вверх, она рискует наткнуться на нож. Если она захочет поправить свой платок на кроватной сетке, она рискует порезаться лезвием ножа, спрятанного под матрасом! Ну как я могла об этом забыть? — спрашивала я себя.

Так хорошо прошел уик-энд! Ведь все предусмотрела. Я подумала обо всем, кроме этого. Но теперь все могло обернуться очень плохо. Когда я застилала чистые простыни, то совсем не обратила внимания на кухонные ножи! Они, конечно же, соскользнули далеко вниз, и я не могла их увидеть.

— Что делать?

— Ничего. Ничего не надо делать, — сказал мой парень, вновь ложась спать.

И что за нужда была прятать кухонные ножи в той комнате?

Я снова погасила свет. Образ бабушки, спящей среди ножей, мешал мне спать. Нужно было немедленно пойти и забрать ножи. Я не могла допустить, чтобы бабушка поранила палец или ногу из-за плохо лежащего ножа.

Я вновь зажгла свет в комнате. Половина второго ночи. В такой час бабушка должна была крепко спать.

Пойду и осторожно достану ножи, говорила я себе.

Я встала.

— Тебе что, нечего делать? — спросил меня парень, понявший, что я собираюсь к бабушке.

— Пойду заберу ножи, — ответила я.

Я стояла возле двери в бабушкину комнату. Прислушивалась. Казалось, слышала ровное дыхание. Свет не просачивался под дверь. Бабушка спит? Если я открою дверь, а она проснется, я напугаю ее на всю жизнь. Я колебалась.

Что делать?

Я не засну, зная, что бабушка спит среди кухонных ножей. Я не осмеливалась войти в ее комнату. Однако не спать же мне подле ее двери?

Несколько раз я уже бралась за входную ручку. Столько же раз я отдергивала от нее руку. Нет. Я не могла открыть. Я отошла от двери. Будь что будет. Я вернулась в постель.

Лежа в кровати, я в очередной раз поменяла свое мнение.

Мой парень, которому уже осточертели мои метания, сказал:

— Вероятность, что она будет во сне шарить руками по кровати, гораздо меньше той, что ее хватит сердечный приступ, если она увидит кого-то посреди ночи в своей комнате.

Этот довод показался мне разумным, и я осталась в кровати. Но мне так и не удалось заснуть.

Я постирала простыни для бабушки, но не достала из кровати ножи.

Устраиваюсь на своем диване. Уснуть не получается. Тишина моей квартиры полна тревожных звуков. Ночью малейший шорох доводит меня до паники. Малейший скрип пола предвещает самое худшее.

Собака спит у моих ног.

Оглядываюсь на окно:

— Черт побери, а погода хорошая.

Интересно, крышелазы уже вышли на свою прогулку?

Хорошо, что почтальон меня предупредил.

Смотрю на своего пса, распластавшегося на ковре.

— Старик, тебе нужно быть начеку.

Он приподнимает свою большую голову, у него ошарашенный вид. Кажется, что это усилие для него было слишком трудоемким. Он снова кладет свою голову, глубоко вздыхая. Пес снова засыпает.

— Вот как! Мы под надежной охраной…

Я вновь вижу испуганное лицо почтальона. Не знаю, сколько раз в своей жизни он встречался с крышелазами, но это приключение оставило в нем глубокий след.

Пытаюсь забыть тот наш разговор. Сегодня вечером я усну одна со своим милым песиком. Стараюсь убедить себя в том, что никто не разобьет стекла мансарды и никто не свалится на меня с потолка. Но это нисколько не помогает.

Я слышу шум на крыше!

Смотрю на свою собаку. Ей на это наплевать, как на прошлогодний снег. Я сползаю с дивана, приподнимаю голову пса, лежащего у меня в ногах. Этим его не разбудишь. К счастью, я его хорошо знаю, в противном случае можно было бы подумать, что он болен. Я решила бы, что крышелазы уже приступили к своему делу, заранее отравив моего стража. Но нет. Это нормальное состояние Тьяго: играть, лизать или просто ничего не делать — таков его девиз.

Осматриваю соседние крыши. В такую светлую ночь, должно быть, приятно прогуливаться по моей крыше. Никого. Странно… Я всматриваюсь получше. Впрочем, почтальон ведь не говорил, что это случается каждую ночь…

Снова усаживаюсь на диване.

Вот черт! Мне только что пришло в голову, что, возможно, курьеры вернутся… Они спрашивали о моем пианино. Оно им очень понравилось. Они, наверно, сейчас вернутся, чтобы украсть мой кабинетный рояль.

Смотрю в окно. Где же они? Внимательно осматриваюсь. Прищуриваю глаза, чтобы зрение было более острым. Не знаю, как я с ними со всеми справлюсь: и курьеры, и крышелазы.

Позвоню-ка своему парню. Бедняга… Он сходит сума от этих звонков. Что мне делать? На крыше полно разных силуэтов и теней… Вот это что?..

Это трубы каминов… Опасность, нависшая надо мной, слишком велика. Где моя сабля?

Я бегу в коридор. До чего же надоели эти опасности! Так не может больше продолжаться. Я отказываюсь быть беззащитной жертвой. Открываю дверь платяного шкафа. Нахожу свою саблю из вороненой стали, хватаю ее. Нельзя терять ни минуты. Достаю саблю из ножен. Хорошо заточенное лезвие блестит.

Итак?

Где же они? Где вы? Теперь посмотрим, украдут ли они мой рояль! Увидим, решатся ли они сначала ограбить квартиру, а потом заняться мной! Я насажу их на вертел одного за другим!

Яростным движением я вскидываю саблю над головой. Я сильна. Я умею защищаться, когда владею собой. Я держу рукоятку сабли обеими руками. Как хлыстом я со свистом рассекаю клинком воздух.

Фикус, который я принесла неделю назад, молчаливо смотрит на меня. И я решаю обрушиться на него.

Мой пес наблюдает за мной с изумленным видом. Он просто потрясен.

— Что с тобой? Ты, часом, не обделался?