Жига с Крысиным Королем - Варвара Мадоши

— Ладно, — сказал он. — Сейчас посмотрим. Когда-то же все равно надо было начинать учить его сражаться. Не знаю, как там у них в золотом позавчера, а у нас он без этого умения долго не протянет.

Рой решительно поднялся, отряхивая штаны от травинок. Ну, что там парень может ему показать?.. Вроде бы, в схватке с этими водяными монахами он вел себя не так уж плохо, но там все кончилось слишком быстро, чтобы Рой успел оценить его…

Первый раз Эдвард положил его на обе лопатки приблизительно через две секунды после начала боя. При этом поддержал, проводил до земли. Рой решил, что мальчишка все еще делал скидку на его недавнее увечье — ради кого другого он явно так не старался бы, потому что движение не было машинальным. В последний момент Эдвард все-таки не вполне его удержал, сказалось то, что Мустанг был чуть ли не в полтора раза выше и как минимум в два раза тяжелее, — и Рой довольно жестко ударился спиной.

— Как ты это сделал?! — прорычал рыцарь, вскакивая.

— Поставил подножку, — пожал плечами Эдвард. — Ну и еще кое-что… Рой, слушай, вас что, совсем не учат драться без оружия?!

— Это — удел простолюдинов, — отрезал Рой.

И тут же припомнил, как старый шевалье де Сан что-то такое пытался втолковать бестолковым пажам у него в обучении — но они толком не слушали его, предвкушая звон рыцарских шпор.

— Отлично, — сказал Эдвард. — Сейчас я тебе кое-что покажу. Бери меч.

— Да будь я проклят.

Рой все-таки согласился взять меч после того, как Эдвард уронил его в пятый раз. И после этого юному алхимику потребовалось еще минут пять, чтобы его обезоружить — правда, учитывая то, что Рой все-таки боялся его задеть и избегал бить всерьез.

Они закончили еще даже до того, как солнце стало по-настоящему садиться.

Шрам, Хьюз, Лиза и даже монахи смотрели на это со стороны, явно испытывая смешанные чувства. Когда импровизированный урок, демонстрация, или, как метко назвал это Эдвард в самом начале, «избиение», закончился, монахи вернулись к своим делам, а остальные подошли к Эдварду и Рою.

— Поразительно, — сказал Шрам серьезно. — Правильно ли я понял вас, господин Элрик, что вы в состоянии обезоружить обученного человека, не нанося ему существенного ущерба, только лишь зная верные точки на теле?..

Эдвард неохотно кивнул.

— Не откажитесь ли вы обучить и меня этому искусству? Я много лет искал способ, чтобы сделать привычные в нашей церкви способы вразумления отступников хоть немного менее… вредными для их жизни и рассудка.

— Не знаю, — пожал плечами Эдвард. Потом добавил непонятно: — Черт, все-таки странно слышать такие просьбы от… вас, святой отец.

— Всякий служит господу, как может, — серьезно пожал плечами Шрам. — Увы, наша церковь — воюющая, так повелось издавна. Едва ли это можно изменить за одно поколение.

— Я не это имел в виду.

— Спору нет, трюки, конечно, хорошие, — скептически заметил Хьюз. — Только учиться им точно нужно долго. Замечательно, что у нашего союзника из прошлого есть такие таланты, да только для нас в ближайшем будущем ничего лучше холодной стали не придумано, — и в качестве иллюстрации своих слов он пару раз подкинул на ладони метательный нож, один из тех, до которых был большой мастер.

— Итак, — сказал Рой, ополоснув лицо водой из озера: мокрые волосы прилипли ко лбу, капли стекали по подбородку. — Вы там, в прошлом, здорово умели драться без оружия, знали алхимию и применяли ее без алхимических печатей, знали множество всего о природе вещей но, насколько я понял, не знали деления на господ и подневольных крестьян. Так какого же дьявола вы позволили всему этому закончиться — вот этим?!

— А я почем знаю? — зло огрызнулся Эдвард. — Меня при этом не было. И я так думаю… — он закончил как-то особенно мрачно, лицо его побледнело: — Если та заварушка, которая начиналась… дома, вылилась во все, что сейчас видно вокруг нас… по всей видимости… с остальными тоже что-то случилось.

Последнее он выпалил неразборчиво, а потом оттер Роя плечом, спустился на пару шагов к воде и сам начал яростно умываться. Лопатки на его спине ходили ходуном.

13

Огонь — очень настойчивый партнер. Он приглашает на танец так, что не отказаться. Он кружит и вертит тебя в шальной невозможности остановиться даже на секунду, осыпает твои волосы пеплом, он овевает горечью дыма, роняет сверху алые лепестки искр.

Для дамы огонь — кавалер неотразимый. Ни одна ведьма еще не вернулась из объятий костра.

Для кавалера огонь — самая ласковая и страстная подруга. Говорят, мужчине всегда мало одной… но эта сжигает дотла.

Рой любил огонь искренне и чисто. Даже не субстанцию — только явление.

О, Мустанг знал, что церковь считала огонь стихией, одной из чистейших и предвечных — именно поэтому он используется, чтобы очищать души грешников. Он также знал, что Вуазо, алхимик, сожженный всего-навсего лет пятьдесят назад, доказал ошибочность такого мнения. Он все это понимал, как никто… но что может быть прекраснее томительного растягивания души на невидимых огненных кольях, авантюрного полета и безграничного смысла, скрытого в вихре ало-золотых сполохов.

Сейчас, однако, огонь из насмешливого друга превратился в беспощадного противника. Он не ласкал, не кружил — он ярился и подчинял, воющей стеной вставая вокруг. Он бесновался за невидимой границей пентаграммы, и мышцы трещали, как деревянные сваи от одного невыносимого напряжения, от одной попытки сдержать, поднять…

Там, в огне и в дыму, где-то впереди стояли Врата, которые нужно было открыть и держать открытыми, но Рой не мог даже добраться до них. Вокруг оказалось слишком много врагов — врагов без ума и без сердца, с одним только всепожирающим голодом и с одной только бесконечной волей к повиновению. Рой не был их хозяином; он вообще никем не был, он давно потерял счет времени в этом аду, и все, что мог — это расшвыривать белые, вязкие, словно тесто, тела. Омерзительно, если без перчаток, но его, к счастью, при нем. Последний бой, как-никак; хорошо, что не опозорился.

— Огненный! — прокричал кто-то сбоку. Рой оглянулся через плечо, и увидел, конечно, того, кого и ожидал увидеть: наглеца Элрика, которого в последние месяцы язык уже не поворачивался назвать мальчишкой. Измазанный сажей, парень лыбился во всю рожу.

— Чего тебе, Стальной? — Рой сам не знал, как в пересохшем, саднящем от дыма горле нашлись нужные слова.

— Я придумал, как запереть эту гадость! Если я запечатаю врата… они не пролезут! Они не смогут создать философский камень!

— Ты рехнулся! Как ты собрался…

В следующую секунду Эд оказался рядом с ним — Рой не понял, что он сделал, возможно, перепрыгнул через огненный поток, которым стали опрокинутые цистерны с бензином и смазкой. Старший из алхимиков еще машинальноудивился: в такой температуре, как здесь, они уже трижды должны были изжариться и свариться, а они ничего так… Предсмертный бред? Выверты свихнувшегося потока пространства-времени?

— А очень просто, — ухмыльнулся мальчишка, снимая самого резвого «искусника», вцепившегося в загривок Рою. — Никто еще не пробовал алхимичить внутри врат, а?.. А если я салхимичу на человека…

— Вдвойне рехнулся?! — перчатка на левой руке вдруг вспыхнула огнем, отчего-то не причиняя никакого вреда коже, но Рой все равно схватил Элрика за плечо, моментально сообразив: он говорил о себе. — Ты соображаешь, что с тобой будет?!

— Бог все равно пошлет меня обратно, — он дернул плечом, стряхивая руку. — Больно, черт побери!

— Если бы Ал…

— Но Ала тут нет, — теперь глаза у Эда были совсем сумасшедшими. — Он — уже там. Я попытаюсь его выкинуть… И если что… извинись за меня, ладно?

— Идиот! — Рой попытался отпихнуть Эдварда в сторону, но тот ловко развернулся и неожиданно, но крайне больно пнул Мустанга под коленку. Полковник сложился, зашипел от боли — левая рука угодила прямо в лужу горящей жидкости, и даже при вновь возникшей ограниченной неуязвимости это оказалось крайне больно.

Юный придурок, плод греховного сожительства безумства и безрассудства, тем временем уже оказался впереди, туда, куда Рой не мог добежать — а перед самим полковником из пламени воздвигся темноглазый мальчишка.

— Если хочешь создать философский камень — ты сейчас помешаешь ему, — прошипел Мустанг, когда щупальца темноты обхватили его горло.

— В отличие от людей, мы выполняем приказы, — покачал головой Селим Брэдли, чуть опуская веки. — А мой приказ — покончить с тобой. Кроме того, у него все равно ничего не выйдет. Не надейся, полковник.

Огонь, преодолев стертую границу, радостно гудя, устремился к своим давним гостям, взвился к беззвездному, безлунному небу невозможного пространства между явью и грезами мироздания…

…сэр Рой Мустанг распахнул единственный глаз в темноту их временного пристанища. В горле было сухо, отчаянно ныли виски, а еще тупая ломота зарождалась в затылке, намекая на редкостно неприятный день. Где-то в досках звенел сверчок, снаружи доносились веселые голоса — значит, еще не поздно. Окраина деревни. Ночи теплые, молодежь не ложится до света.