Герой Бродвея (сборник) - Вилли Конн

— Ты эгоист, Майк, ты упиваешься своей любовью и ни разу не спросил, хорошо ли мне? Ведь я была с тобой не в своем естественном обличии, а в чуждом мне образе человека. Скажи, смог бы ты сделать для меня тоже самое, что делаю для тебя я?

— Оставаясь человеком, любить тебя такой, какой ты ходишь по своей родной планете? В твоем природном виде?

— Да, — Эола неожиданно озорно и нежно посмотрела на Нормана.

— Для тебя я готов на все.

— Ты уверен, что не пожалеешь об этом, Майк?

— Лишь бы ты была со мной!

— Я снова буду твоей, если ты не обманешь моих ожиданий. Но не теряй головы, что бы не случилось.

— Я обещаю, Эола.

Приближаясь к двери душевой, Майк почти не волновался. И лишь распахнув ее, понял, как жестоко он ошибался.

В углу душевой сидело странное существо, похожее на гигантское, размером с сенбернара, насекомое. Его чешуйчатый панцирь отливал темно-синим, а коричневые членистые ноги и клешни были местами покрыты жесткой щетиной. Большой немигающий стрекозиный глаз, приподнятый над головой, как локатор, обозревал сразу все — спереди, сзади и по сторонам.

В этот момент отворилась боковая дверь, и в душевую вошел Горилла. В руках он держал мусорный бачок с каким-то тряпьем. Увидев его, Майк отступил в нишу. Горилла поставил на пол ведро и начал торопливо снимать с себя комбинезон. Бросив его в сторону, похохатывая, издавая нечленораздельные звуки, похожие на пение негритянских кухарок, он раскинул руки и двинулся к существу. Оно увернулось, неожиданно резво отскочив в сторону. Изловчившись, Горилла загнал его в угол, вцепился в него. И тут членистые конечности и щупальца существа запульсировали, извиваясь и набухая. Из них потекла отвратительная, дурно пахнущая жидкость.

— Ну, крошечка, еще, еще, — хрипел негр.

Позыв рвоты заставил Майка выдать себя. Горилла резко повернулся.

— Ты здесь! — глаза Гориллы зажглись лютой ненавистью. — Я сейчас вернусь, крошка!

Неожиданно Горилла сделал выпад ногой, попав Майку в живот. Не выдержав удар, он полетел головой на стену, но успел выставить вперед руки, что спасло его от сотрясения мозга. При других обстоятельствах Майк легко бы защитился от такого удара. Но сейчас он был не способен к сопротивлению. Понадобилось еще два мощных удара Гориллы, чтобы в нем по-настоящему проснулся инстинкт самосохранения. В этот момент Майк уже лежал на полу, а негр заносил над ним свою ногу.

Внезапно для врага Норман сделал подсечку, и Горилла рухнул на пол. Поняв, что его дела плохи, он на четвереньках ринулся к комбинезону.

— Оружие! — догадался Майк и бросился ему наперерез.

Он успел навалиться на руку Гориллы, выхватившую пистолет. Грянул выстрел, и тело бандита, обмякнув, безжизненно вытянулось на полу.

— Прочь! Прочь отсюда! — бормотал Майк, натягивая комбинезон Гориллы. Он понимал, что пляж наверняка оцеплен гангстерами, и уйти отсюда он сможет только в облике врага. Майк осмотрел содержимое мусорного бачка и вызвал транспортер.

К сожалению, Майк не мог знать, что по истечении пяти суток Лучьяно отдал приказ приступить к ликвидации самого Гориллы, которого не без основания считал виновником бегства полицейского.

Пляж был пустынен. Но от внимательного детектива не укрылся огонек сигареты, мелькнувший на стоянке водных велосипедов, и какое-то подозрительное движение за углом бара. Сделав вид, что вытряхивает песок из ботинка, он сел на песок, вытащил из ведра автомат и приготовил к бою гранаты. Одеяло, которым они были укрыты, свернул в форме человеческого тела, поставил в изголовье ведро и осторожно отполз в сторону. Он знал, что в кромешной тьме его «кукла», распластавшаяся темным пятном на более светлом песке, вполне может сойти за спящего человека.

Майк взвел затвор автомата и стал ждать. Бандиты показались неожиданно скоро. Но что удивило Майка, гангстеры шли крадучись, выставив впереди себя оружие, вместо того, чтобы открыто идти к своему сообщнику. Еще больше изумился Майк, когда они разделились на две группы и стали брать Гориллу в клещи, явно отсекая ему пути отступления.

Ближней к Майку группой руководил массивный низкорослый мужчина, в котором детектив узнал Джозефа Лучьяно. Подняв руку, бандит щелкнул зажигалкой. В ответ на мелькнувший огонек, застрочили автоматы. Майк видел, как подскочило и покатилось по песку простреленное ведро. Не теряя времени, он схватил гранаты и, швырнув их одну за другой в гангстеров, рухнул на землю.

Взрывы прогремели почти одновременно. Майк почувствовал, как дернулся под ним грунт, а над головой просвистели осколки. Слегка оглушенный, Майк вскочил и с колена дал очередь вслед единственному уцелевшему гангстеру, пытавшемуся спастись бегством.

— Попал!

Подвластный какому-то странному инстинкту, Майк опустил автомат, и, пройдя мимо распростершихся на песке тел, подошел к трупу беглеца. Это был сам Джозефо Лучьяно — мерзавец, на совести которого было больше загубленных душ, чем патронов в его карманах.

Стараясь не сойти с ума от всего пережитого, Майк медленно уходил прочь, ощущая на себе пристальный взгляд инопланетянки.

Взятый на прокат «Форд» был не бог весть каким автомобилем. Сиденье под Майком поскрипывало, а тормоза брали только со второго качка. Но все равно это путешествие было для него чем-то значительным. Словно он ехал по острию ножа — с одной стороны была неземная любовь и неземные химеры, с другой — фермерские поля, сады, тихая жизнь землян.

Руль люфтило. Машину тянуло то вправо, то влево. И сам Майк не знал, как он поступит в следующую минуту — вернется на летающую тарелку или будет гнать автомобиль как можно дальше от этого проклятого места.

Собственно, для того он и затеял поездку, чтобы разобраться в своих искореженных и запутанных, как груда ржавого металла, чувствах.

Внезапно его внимание привлекла невзрачная табличка на окраине дороги «Племенное хозяйство Н. Цангера». Не зная еще зачем, Майк притормозил и свернул на проселочную дорогу. Проехав между двух высоких стен кукурузы, он остановился у ворот крупной фермы. В загоне прогуливались упитанные бычки и коровы одной породы. Масть в масть. Копыто в копыто, рог в рог. Их похожесть, за которой угадывалось искусственное вмешательство чьей-то воли, вызывала ощущение противоестественности.

Майк вышел из автомобиля и направился в лабораторный корпус, где мелькали люди в белых халатах. Никто его не останавливал и не спрашивал, что ему здесь нужно? Майк прошел сквозь все помещения и видел все, вплоть до отбора семени у быков. Как это было похоже на то, чем занималась Эола.

Майк направился к конторке хозяина фермы. За столом сидел молодой мужчина с весьма приятным лицом.

— Я хочу разводить бычков, — сказал Майк, — нельзя ли у вас купить семя, или, как это называется, — эмбрионы? Я хорошо заплачу. — Он вопросительно посмотрел на собеседника.

— Именно для этого мы и существуем. Нет ничего проще, — ответил хозяин фермы.

Отъехав миль сорок от фермы, Майк вынужден был остановиться. Внезапно, без всякой видимой причины, машина заглохла. Съехав на обочину, Норман открыл капот и начал копаться с мотором. Между тем стало смеркаться. Нечего было и думать продолжать ремонт в темноте. Майк вытер тряпкой испачканные руки и огляделся.

Место было невеселое. К самой дороге подходил гнилой пруд, поросший осокой. За ним, на пригорке, виднелась не весть как сохранившаяся ветряная мельница. А под пригорком виднелось заброшенное деревенское кладбище, поросшее кустарником и бурьяном. На душе Майка было неспокойно. А по мере того, как сгущались сумерки, это беспокойство усиливалось. Однако, пора было готовиться к ночлегу.

После ужасных событий — пальбы, поножовщины — Эоле надо было прийти в себя и расслабиться. Теперь, когда она осталась на борту летающей тарелки совсем одна, никто не мешал ей это сделать. Лучше всего успокаивало нервы вязание. Поэтому, пройдя на своих членистых ножках с присосками по стене, она выбрала уютный уголок на потолке и, пожевав слюну, чтобы она была не слишком вязкой, извлекла изо рта начало паутинки.

Ажурные узоры с орнаментами планет, на которых ей удалось побывать, стали покрывать угол. Повидала она немало. Ее работа выездной проститутки обязывала к этому. За годы, проведенные в бесконечных командировках чего только с ней не случалось.

Но то, что она увидела здесь, на Земле, повергло многоопытную Эолу, или как ее звали официально Э-О, в смятение. Ее потрясли лютая ненависть и жестокость землян к себе подобным. Их изощренные, вполне современные орудия уничтожения соседствовали с почти пещерным уровнем развития всего прочего. Но было в землянах и что-то притягательное. Например, романтическая отзывчивость на любовь, которая чудовищным образом контрастировала с их кровожадностью.