Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 гг. - Вернер Герберт

Как только закончилась подготовка к плаванию, беззаботное настроение экипажа сменилось на серьезное. Возвратившись в каюту на старом лайнере, я уложил все свои оставшиеся вещи в чемоданы, составил опись их содержимого и наклеил багажные ярлыки. В случае если я не вернусь, мои вещи будут отосланы домой. Затем я написал одно письмо родителям, другое — Марианне и был готов встретиться лицом к лицу с неизвестным.

Глава 3

Утром 13 мая «У-557» была готова к отплытию. По установившемуся обычаю, мы перед походом побросали за борт кое-что из своей одежды, некоторые личные вещи — письма, книги, зубные щетки, снимки родных или подруг. Брать с собой на борт бритвенные принадлежности запрещалось. Наши бороды должны были расти нетронутыми, поскольку запас воды на лодке ограничен и используется только для питья и приготовления пищи. Лейтенант Сайболд, ответственный за складирование продуктов, внимательно следил за нашими перемещениями. После многократных проверок он обнаружил несколько запрещенных бутылок ликера, избыток одежды и сигарет. Постепенно Сайболд добился необходимого баланса между пожеланиями и реальными потребностями.

В 11.30 команда лодки собралась на лайнере для прощального обеда. К нам пришли и офицеры штаба Пятой флотилии, чтобы пожелать счастливого пути. Мы стали вдруг важными персонами — центром внимания. После лукуллова пира командующий флотилией предложил тост за командира и команду подлодки, а также пожелал нам успешного выполнения боевого задания. К этому он добавил:

— Поскольку у одного из вас сегодня день рождения, 13 мая становится благоприятным днем для начала похода. Пусть это будет знаком удачи, не покидающей вас все время плавания. С днем рождения, курсант Вернер.

Я был взволнован. Подозреваю, что утечку моих биографических данных допустил Сайболд, который был знаком с ними.

С большим воодушевлением мы опустошили последние бокалы шампанского и высыпали на пирс. Морской оркестр играл бодрый марш, вокруг собралась большая толпа. Как только мы пересекли узенькие сходни, ведущие на «У-557», начались корабельные будни. Последняя перекличка, несколько команд — и швартовы сняты с кнехтов.

«У-557» отчалила задним ходом в полной тишине. Очень медленно она отошла от пирса, высвободила свои горизонтальные рули и затем увеличила скорость. В 50 метрах от пирса старпом развернул лодку на 180 градусов и приказал включить дизели. Весь корпус лодки задрожал от сильной вибрации, на мгновение черные клубы дыма вырвались из выхлопных труб. Сдвоенные гребные винты под кормой взбивали пенистые водовороты.

— Оба двигателя средний вперед, курс 95, — раздалась команда.

«У-557» резко развернулась правым бортом и рванулась вперед к центру бухты. Музыка оркестра постепенно затихала, толпа на пирсе расходилась.

Через час мы прошли по шлюзам плотины Холтенау в Северо-Восточный морской канал. Остаток дня и следующую ночь двигались с малой скоростью по узкому водному пути. На рассвете достигли западной оконечности канала ипштюзов, выходящих в реку Эльба у Брунсбюттеля, где нашего прибытия поджидали две другие подлодки.

В 10.00 наша «волчья стая» направилась в открытое море. Низкий берег вскоре превратился в тонкую линию, затем исчез за темным горизонтом. Лодки двигались в кильватерном строю, впереди — «У-557». До полудня была моя вахта. Я взбирался на мостик, чтобы отстоять четыре часа под командованием главного штурмана Визнера и третьего вахтенного офицера, в 8.00 и 20.00. Это было частью моих обязанностей во время похода. После короткого завтрака я вернулся на мостик, чтобы помочь в наблюдении за плавучими минами. Вскоре показался остров Гельголанд со стороны порта. Однако дождевая завеса сильно ухудшала видимость.

Лодки продолжали двигаться вперед. К востоку за горизонтом показалась Дания. К западу, лишь в нескольких милях отсюда, почти у самой поверхности затаились обширные минные поля. После захода солнца я вновь взобрался на мостик на очередную вахту. Четверо из нас следили, не появятся ли в небе самолеты противника или дрейфующие мины на воде. Медленно смеркалось, море становилось все темнее и темнее. У меня была уйма времени, чтобы общаться с Богом.

В полночь меня сменил на вахте Герлоф. Я нырнул в люк и спустился внутрь темного корпуса лодки. Рубка освещалась лишь слабым мерцанием фосфоресцирующего циферблата компаса. Центральный пост тоже был затемнен. Я с трудом различал приборы, вентили, переключатели, клапаны и другое оборудование. Небольшая лампа, основательно зачехленная, бросала неяркий свет на штурманский столик. Я прошел по шатающейся под ногами палубе в кают-компанию для унтер-офицеров, где за мной были закреплены крохотный рундучок и узенькая верхняя койка. Взобравшись в нее, я запер алюминиевый поручень ограждения и разместился между шкафом и стеной. Долгое время мне не давали уснуть ритмичный шум работающих дизелей, плеск воды о корпус лодки и мысли о морском походе на врага.

Около 6.00 я стал просыпаться. Лодку сильно качало. Мы вошли в пролив Скагеррак. В 8.00 я встал на вахту, одетый в тяжелую промасленную робу. Море неистовствовало. Сквозь мостик проносились клочья морской пены и водяная пыль. Когда тяжелые волны били в рубку, лодку нещадно трясло. Две подлодки — наши попутчицы — потерялись где-то в ночи. «У-557» одиноко брела в необъятной бурной морской пустыне. Вахтенные на мостике молчаливо осматривали море, горизонт и небо.

Мы повернули к востоку от Шетландских островов, пробивая себе путь среди громад морских волн и пены, и двинулись далее на запад-северо-запад, в Атлантику. В 23.00 капитан приказал снова изменить курс — прямо на запад. Мы достигли точки, расположенной примерно в 70 милях к северу от Шетландских островов. Здесь нам придется прорываться сквозь морскую и воздушную блокаду Великобритании. Надежно работавшие дизеля «У-557» позволяли делать 14 узлов в штормящем море. Эпизодически в просветах между несущимися по небу облаками появлялась луна. Мы, четверо вахтенных, были защищены надстройкой, однако потоки воды периодически превращали мостик в ледяную прорубь. Полотенце, которым я укутал шею, насквозь промокло. Вода текла мне на спину и грудь. Пока я глядел в бинокль, она проникала уже в мои рукава и просочилась в сапоги.

Внезапно третий вахтенный крикнул:

— Тень прямо по курсу, пеленг 3–2, выглядит как транспорт!

Я быстро обернулся, направил окуляры своего бинокля в указанном направлении. Впереди, на дистанции шесть-семь тысяч метров, слабо различимый объект намеревался пересечь наш курс под тупым углом. Судно двигалось на запад-северо-запад.