Плод Смерти и Магии - Алимран Абдинов

Ответа не последовало. Даже его внутренний голос, постоянно шепчущий безумства голос, молчал. И все же главной проблемой оставалось не случившееся с ним и не очередная пропажа Оливии. Проблема была в пирамиде. У Марти не было факела или просто фонарика, чтобы выбраться отсюда. С бензином в инвентаре далеко не уйдешь. Придется постоянно поджигать свой кинжал, но это не выход.

— Это гробница станет моей гробницей, — улыбнулся Марти и свет в помещении окончательно потух.

— Вставай!

— Вставай!

— Вставай!

Марти открыл глаза. Помещение освещалось теплым светом факела. Над Марти возвышалась фигура. Эмиссар Владыки Безумия прищурился. Понадобилось пару секунд, чтобы глаза привыкли к свету. Фигура медленно обретала очертания знакомого, далеко не дружественного человека.

— Профессор Лотфи?

Сиэтл, берег залива Пьюджет, Вашингтон, США

В сточной канаве было сыро и мерзко. Ленгтон лежал, прислонившись к стене, под мостом, одинокий и слабый. Издалека доносились слабые посвистывания проезжающих автомобилей. Прошло больше дня, как папа Джобо выволок его наружу и бросил помирать. Да, колдун отлично знал, что умри Ленгтон такой смертью, то вернуться уже не получится. Самоубийство, тоже не выход. Однако экзорцисту стало казаться, что другого выхода уже и нет. Кости ноги были раздроблены и без медицинской помощи, Ленгтон, возможно, уже никогда не сможет ходить. Тем не менее, об этом экзорцист как-раз таки и не думал.

Жизнь без магии — не жизнь. Да, естественное, он давно перестал пользоваться своими способностями, но они продолжали наполнять его тело. Ведь можно жить жизнью бедного, зная, что на счету есть пару миллионов, которые в любой момент могут быть потрачены. Сейчас же ситуация была иная. Ленгтон Кроуфорд лишился не только своего счета, более того его банк обанкротился, а все имущество конфисковано. И это вовсе не утрированная метафора. Экзорцист лишился не только магии, но и своей внешности, которая в большинстве случаев открывала перед ним запертые двери, пугало врагов и меняло положение дел.

Мимо прошел человек с тележкой, которая до краев была наполнена всяким хламом. Это был бомж — мужчина уродливый, широкогрудый с короткими кривыми ногами. Ленгтон подметил, что человек этот был еще и плосконосым, а щеки мешочками, несмотря на материальное положение. Волосы серые и колючие, то ли от рождения, то ли от того, что их давно не были. Вдруг нутро Кроуфорда сжалось. Он со страхом осознал свое состояние, которое, по сути, ничем не отличалось от плосконосого бомжа. Единственная разница заключалось в занятости. Кривоногий мужчина со своей тележкой хотя бы имел какую-то цель, раз набрал в нее столько добра.

— Завидуешь бомжу?

Ленгтон вздрогнул. Он повернул голову ошарашенно осматриваясь, но не сразу понял откуда исходил голос.

— Посмотри вниз? — вновь послышался писклявый голос.

Бывший экзорцист опустил взгляд вниз и заметил едва уловимое движение возле своей сломанной лодыжки. Было темно, но Ленгтон отчетливо различил внимательно рассматривающие его пару маленьких глаз. Маленькая крыса, встав на задние лапки издала легкий писк ликования.

— Ну, что? Я говорила тебе, что ты доиграешься, — крыса издала несколько отрывистых писков, которые Ленгтон воспринял, как смех.

— Что ты такое?

— А ты не вспомнил? — крыса прыгнула на больную ногу и пробежав вверх застыла на груди мужчины.

— Не припоминаю, чтобы я имел знакомство с говорящей крысой, — парировал Кроуфорд стараясь не упускать крысу из поля зрения.

— Ты все такой же идиот! Разве ты много демонов заточил в тела крыс?

— Моргана?

— Браво! Еще чуть-чуть и твой уровень IQ приблизится к значению — почти дебил! — крыса вновь привстала на задние лапки и развела передние в стороны, словно приглашая собеседника обнять ее.

Ленгтон дернулся. Правой рукой он попытался скинуть с себя тварь, но крыса оказалась ловкой. Спрыгнув влево, она побежала к ногам бывшего экзорциста и замерла у больной лодыжки.

— Ну-ну. Почему, так грубо? Разве так встречают старых товарищей?

— Мы с тобой не товарищи!

— Это понятие растяжимо, придурок. Мы товарищи по несчастью.

— Поверь, у нас не схожее положение.

— Разве? — Моргана вновь развела в стороны свои крысиные лапки.

Ленгтон Кроуфорд перевел взгляд на окружение, пытаясь разобрать в темноте силуэты. Вряд ли мимо проходящие позитивно отреагируют на говорящего с крысой человека.

— Как ты вообще меня нашла?

— М-да. Кроуфорд тебе лечиться нужно. Мой диф диагноз — склероз. Ты забыл мои последние слова? Хотя, прошло ведь столько лет.

Ленгтон закатил глаза. Теперь он все вспомнил. Это был трудный случай. Тогда он еще только начал свою практику. Дело было в Дельта Меконга, во Вьетнаме, году так 1977-м. После удачного ритуала во вьетнамской тюрьме, Ленгтон Кроуфорд обзавелся новым другом по имени мистер Т, провел больше месяца в стране и обзавелся небольшим кругом так сказать последователей, которые видели в нем сильного экзорциста. Один из этих последователей-фанатов, попросил Кроуфорда осмотреть девочку, семья которой была уверенна в одержимости дочери. Новоиспеченный экзорцист с радостью согласился и в тот же день посетил семью.

* * *

Это была обычная вьетнамская семья, живущая на первом этаже ветхого дома со старой отопительно-варочной печью, со стенами без обоев и с одним единственным окном, по которому то и дело пробегали крысы. Кроуфорда провели в комнату, которая служила неким подобием гостиной. Ленгтон не знал языка, поэтому пришлось взять с собой переводчика, который, к слову, оказался не лучшим знатоком английского.

— Где ваша дочь? — спросил экзорцист, когда ему предложили сесть в кресло. Переводчик передал слова и затем обратился к Ленгтону с переводом: — Она быть с подругой.

— Когда вернётся?

— Уже должна быть вернуться.

— Почему вы решили, что она одержима? — спросил Кроуфорд, но до перевода дело дошло не сразу. Переводчик не знал значение слова «одержима», поэтому гостю пришлось приложить усилия, чтобы объяснить.

— Она вести себя странно. Это начаться два месяц назад. Она напасть на соседа ребенок. Хотеть есть мясо…сырой мясо…

— По ночам?

— Да. Есть сырой мясо ночь.

— Она говорила сама с собой?

— Да! Да! Мы слышать она говорить в комнате, но в комнате никого не быть. Еще она стать грубым и говорить плохие слова мать.

Ленгтон кивнул и встал. Он понял