Дыши нами, пока есть время - Иоланта Палла

под ботинки, как шалудивый пес. Знаешь, маленькие такие. Вы же истинные леди любите носить вот эту нечисть на руках.

— Называй породы конкретно, неуч. Есть чихуахуа, той-терьеры и…

— Мне плевать, Барби, неужели не поняла? — Криво улыбается, наклоняясь ко мне.

Мы оказываемся нос к носу и злобно смотрим друг на друга. Только я упорно не хочу давать заднюю, потому что так проявлю слабость. Страшновато видеть перед собой раздувающиеся ноздри, но я терплю.

— Если ты так зациклена на деталях, то тогда предпочту отнести тебя к пражским крысарикам. Надеюсь, не нужно напоминать, как они выглядят? Маленькие такие, противные, норовят схватить за ногу, когда ты к ним спиной. Бесячие шавки, от которых нет толка. — Улыбается этот гад, пока у меня внутри разгорается пламя.

Хочется дать ему пощечину, ведь разумных аргументов я впервые не нахожу. Дергаю руку, которую он на удивление не крепко держит. Показательно потираю запястье, а дикарь помещает руки в карманы спортивных штанов, не забывая поглядывать на меня свысока.

— Не бросайся такими словами, дикарь. За них можно получить так, что костей не соберешь.

— Да? И кто же мне их разбросает?

Его наглости нет предела, и я использую то, что привыкла. Прикрываюсь именем отца, его громкой фамилией и связями. Раздается жуткий смех, после чего дикареныш снова приближается, нарушая мое личное пространство. Вновь обращаю внимание на ноздри, расширяющиеся при его частых вдохах. Хочется нагрубить, жестко поставить на место, и я уже открываю рот, чтобы бросить колкой фразой, указав на его место, только мешает посторонний голос.

— Лех, ну чего завис? Мы тебя ждем. — Мы с дикарем одновременно переводим взгляды на парня в компании той самой девушки, которая в парке вешалась на него.

Становится неприятно от осознания того, что я рисовала именно его. В деталях любовалась в тот момент, как и заметила Ира, а сейчас… Сейчас решила разорвать набросок в клочья, как только окажусь у себя в комнате, ведь образ совершенно не соответствует содержанию, которое подобно коричневой жиже льется из его рта, когда он открывается.

— Считай, что тебе повезло. — Заявляю ему в лицо с не менее наглой ухмылкой, стряхивая при этом с его плеча невидимую соринку. — На этот раз. Следующего лучше избежать.

Пожимаю плечами, разворачиваюсь и иду вперед, чувствуя, как подрагивают колени. Позади раздается шум, но меня никто не догоняет.

— Леха, что опять? — Слышу отдаленно и даже немного разочаровываюсь.

События этого дня пролетают в голове за доли секунды. Амбар, падение, появление этого нахала на горизонте, столкновение в кафе и напряженный диалог, при прокручивании которого внутренности сжимаются в плотный клубок. Странное ощущение, от которого я не могу избавиться, очень меня напрягает, и я не замечаю, как иду по пешеходному переходу. Резкий визг тормозов рядом со мной приводит в чувство, и я удивленно хлопаю ресницами, смотря на фары, находящиеся в нескольких сантиметрах от моей.

— Довезти, красавица?

Глава 8. Когда хочется кого-то убить…

Алексей

Нет ничего хуже, чем парочка: твой лучший друг и сестричка.

Сижу в кафе с чашкой чая и какой-то сладкой плюшкой, а напротив настоящий ад для моих глаз. Степа и Маруська. Улыбаются друг другу. Глазоньки блестят у обоих так сильно, что непроизвольно о себе дает знать рвотный рефлекс. Уси-пуси и кокетство доводит буквально до бешенства, а все из-за той, которая летит вперед, не замечая простых смертных.

Честное слово, я уже подумал, что судьба намеренно испытывает меня на прочность. Смогу ли я придушить блондинку с длинными волосами, которые она в этот раз убрала в хвост, но от этого не переставала быть чертовой Рапунцель, или нет. Убил бы. Поиздевался вдоволь и убил.

В голове такие картинки пролетели, пока я уминал приторную плюшку и одним махом выпил чай, который успел остыть, что если бы кто-то из рядом находящихся людей узнал об этом, то отправил бы прямиком в дурку. Нормальные люди вряд ли позволяют себе такую роскошь — мысленно убивать других по несколько раз в день. Для меня, судя по всему, такой процесс становился нормой, и это должно было пугать, как минимум тех, кто находился напротив меня.

— Лех, ты где зависаешь? Слова не сказал. — Маруська обиженно дует губы, а я фыркаю, показывая иголки, потому что ведет она себя неестественно, на мой взгляд.

Вся такая нежная и женственная. Ни разу не видел ее в подобном амплуа и тем более не слышал, как сладенько она может ворковать. Черт!

— А должен? Вам вроде как и без меня не плохо. — Откидываюсь на спинку стула и смотрю то на покрасневшего Вольного, то на злящуюся Маруську.

Комичная ситуация, в которой мне не хотелось оказаться, но теперь понятна реакция друга на то, как я высмеивал одноклассников, когда они оказывались в подобном положении. Степа же был серьезным, даже задумчивым в этот момент.

— Из тебя же юморные фразочки реками льются, а сегодня… — Друг разводит руки в стороны, поглядывая на меня с какой-то нешуточной осторожностью в глазах. — Того и гляди, что сорвешься с цепи.

— Я для тебя вдруг стал злой собакой, сидящей на привязи? — Изгибаю в вопросе одну бровь и прищуриваюсь, пока Вольный тяжело вздыхает.

— Лешь, да что не так? Мы же обо всем поговорили. — Вклинивается Маруська, используя свой коронный взгляд, от которого хочется накрыть голову подушкой.

— Поговорили, но вместо того, чтобы вдвоем по киношкам шататься и кафе, вы меня с собой потащили. Спрашивается, на какой…

— Лех! — Степа останавливает бурный поток моей речи и складывает руки перед собой на столе. — Ты и так сегодня сорвался на Макса этого. Я думал, что тебе надо развеяться. Кто ж знал, что эта блондиночка по округе бродит.

— А я думаю, что мой братец в коем веке запал на девчонку. — С довольным видом сообщает Маруска, вызывая у меня усмешку.

— Чтобы я посмотрел на такую фифу, как на девушку, нужно нашей планете внезапно стать квадратной, но она, к великому счастью, круглая.

— Но ты ведь посмотрел.

Сестричка не унимается, а я злюсь из-за того, что Степа слил контору по полной программе. Между нами нет секретов — это теперь их чертов девиз!

— Наверное, потому что у меня есть глаза, Марусь, и эта выдра норовит прыгнуть мне под ноги. Постоянно. Как будто других простых смертных нет для того, чтобы изрядно им подгадить.

— Что-то не замечала, чтобы тебя раньше беспокоили выдры. Сколько их рядом с тобой вечно ходит, и ничего! Жил же и не кидался, а