Поцелуй ангела - Сьюзен Филлипс

Дейзи дрожа вылезла из пикапа. Угроза стала реальной: одно дело говорить, что она не позволит себя тронуть, среди бела дня, и совсем другое — ночью в безлюдной глуши.

Дейзи едва не задохнулась от страха и возмущения, когда муж, схватив ее за руку, буквально поволок к трейлеру. Скользя обутыми в сандалии ногами по мокрой траве, Дейзи решила не сдаваться.

— Я тебя предупреждаю: если ты посмеешь меня тронуть, я закричу!

В ответ Алекс только зевнул.

— Я действительно закричу, — повторила Дейзи. — Я хочу думать о тебе лучше, но не могу — ты постоянно меня запугиваешь.

Алекс открыл дверь трейлера и, шлепнув Дейзи, загнал ее внутрь.

— Давай отложим этот разговор до завтра.

В обстановке жилища что-то изменилось — или ей просто показалось?

— Нет, давай не будем откладывать. И пожалуйста, не шлепай меня больше.

— Я слишком устал, чтобы на тебя нападать, если ты это имеешь в виду. Так что не волнуйся.

Слова Алекса не успокоили Дейзи.

— Если ты не собираешься на меня нападать, то зачем все время грозишь мне кнутом?

Он удивленно, словно увидел впервые, посмотрел на волочащийся по полу кончик плетеного кожаного кнута. Его изумление только подогрело тревогу Дейзи — она не поверила Алексу. Как можно не замечать такой ужасной штуки? И вообще, зачем он таскается по ночам с ней? Внезапно в голову пришла мысль, повергшая Дейзи в совершеннейшую панику, — она похолодела от страха. Как могла она забыть о множестве историй про мужчин, которые используют хлыст для получения сексуального удовольствия? Может быть, Алекс из таких?

Муж что-то буркнул себе под нос, захлопнул входную дверь и сел на кровать. Кнут змеился по полу, рукоятка осталась лежать на коленях Алекса.

Дейзи со страхом воззрилась на кнут. С одной стороны, она пообещала себе соблюдать брачные обеты, и Алекс еще ни разу не причинил ей физической боли. Но с другой — он старается ее запугать. Дейзи терпеть не могла конфликтов, но отступать было некуда.

— Думаю, нам надо объясниться. — Она выпрямилась и обхватила себя руками. — Должна тебе сказать, что не смогу с тобой жить, если ты все время будешь меня пугать.

— Пугать? — Алекс задумчиво погладил рукоятку хлыста. — О чем это ты?

Волнение Дейзи нарастало, но усилием воли она заставила себя продолжать.

— Конечно, я понимаю, что ты не можешь измениться, — учитывая твое воспитание. Нет-нет, — торопливо добавила Дейзи, — я и мысли не допускаю, что вся эта история про Алексея — правда.

Алекс посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Я же сказала, что не верю в эти россказни, — торопливо произнесла Дейзи. — Я имею в виду твои угрозы и вот это. — Она выразительно посмотрела на кнут.

— Чем он тебя так напугал? — поинтересовался Алекс.

— Я кое-что знаю об аберрантном поведении. Если у тебя есть садистские наклонности, то скажи об этом прямо, без экивоков.

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

— Мы оба взрослые люди, и незачем притворяться, что ты не понимаешь.

— Боюсь, тебе придется доходчиво объяснить, что ты имеешь в виду.

Такой тупости она не ожидала.

— Я говорю о твоих намеках на… на половые извращения.

— Половые извращения?! — Он растерянно глядел на нее широко раскрытыми глазами.

— Перестань прикидываться дурачком! — закричала Дейзи. — Если ты собираешься бить меня, а потом заниматься любовью, то так прямо и скажи. Скажи: «Дейзи, я получаю удовольствие от того, что бью хлыстом женщин, с которыми занимаюсь любовью, и ты — следующая в моем списке». По крайней мере я тогда точно буду знать, что у тебя на уме.

Алекс удивленно поднял брови.

— Тебе станет легче, если я так скажу?

Она кивнула.

— Ты уверена?

— На сто процентов. Надо же нам хоть как-то общаться.

— Ну хорошо. — В его глазах блеснул насмешливый огонек. — Я получаю удовольствие от того, что секу хлыстом женщин, с которыми занимаюсь любовью, и ты — следующая в моем списке. А теперь я пойду в душ.

Он поднялся и, скрывшись в ванной, запер за собой дверь.

Дейзи разочарованно прикусила губу. Такого поворота она не ожидала.

Подставляя тело струям воды, Алекс улыбался. Это маленькое вздорное создание за один день доставило ему больше удовольствия, чем он получил за весь прошлый год, а может быть, и за несколько лет. По своему опыту Алекс знал, что жизнь — очень серьезное дело и смех — это роскошь, которой он не мог себе позволить. Привычки закладываются в детстве, и Алекс не научился смеяться. Каждая улыбка давалась ему неимоверно тяжело, но сейчас он улыбался.

Он вспомнил крик Дейзи о половых извращениях. В принципе, она не принадлежит к его типу женщин, но Алекс не мог отрицать, что эта девушка его волнует. Правда, ни о каких извращениях он и не помышлял. Но трудно не думать о сексе, столкнувшись с такими бездонными фиалковыми глазами и полными мягкими чувственными губами, словно созданными для страстных поцелуев.

Пожалуй, не стоит портить себе удовольствие и рассказывать Дейзи, что он всегда носит с собой кнут на случай столкновения с пьяными рабочими. Нравы бродячих цирков напоминают нравы Дикого Запада — все свои проблемы артисты привыкли решать сами, а один вид длинного хлыста зачастую прекрасно охлаждал пыл подвыпивших забияк.

Она, конечно, этого не знает, а он не станет торопиться с разъяснениями. Им обоим будет только лучше, если он сможет подольше удержать под каблуком эту маленькую богатенькую девочку.

Алекс получил немалое удовольствие от их последней стычки, но не рассчитывал, что радость будет долгой. Интересно, о чем думал Макс Петров, вручая ему свою дочь? Неужели он так ее ненавидит, что решил подвергнуть испытаниям жизнью, к которой она совершенно не приспособлена? Макс настаивал на том, что брак с Алексом покажет Дейзи, что такое настоящая жизнь, но сам Алекс не мог отделаться от ощущения, что отец просто хочет наказать свою в чем-то провинившуюся дочь.

Наивность Дейзи в сочетании с замашками и мировоззрением богатой избалованной девчонки представляла собой весьма опасную смесь. Было бы удивительно, если бы она выдержала такую жизнь в течение хотя бы нескольких дней, но он пообещал, что приложит все усилия, и он сдержит свое слово во что бы то ни стало. Если она и уйдет, то только потому, что сдастся, а не потому, что он ее выставит или заплатит, чтобы она ушла. Алекс не любил Макса Петрова, но он был ему должен, а долги надо платить.

Этот последний год стал для Алекса годом возвращения долгов. Первый долг — исполнение клятвы, которую он дал у смертного одра Оуэна Квеста, — выступить последний сезон в его цирке. Второй — жениться на дочери Макса. За многие годы Макс ни разу не обращался к Алексу с просьбами, хотя некогда спас ему жизнь, но теперь его требование было почти непомерным.