Гой - Вячеслав Прах

мы вышли к дому Захара, по пути нам повстречались два ванака, стрелять не пришлось, дали нам дорогу. Сделали мы одну остановку, перекусили, посидели в тишине и продолжили путь.

– Мир вашему дому, Захар.

– Здорово, Злой. Говорили, ты покинул края здешние навсегда.

– Как покинул, так и вернулся, Захар. Это мой напарник, Данила. Взял с собой в помощь. Барышник дуры попросил набрать.

– Дура здесь неподалеку. Покажу тебе. Только за дурой пришел?

– Не только. К тебе я. По делу.

– Слушаю тебя внимательно.

Захар был ниже меня. Седоволосый, не толстый и не худой. Он был известным изгоем, многие его знали. Сколотил небольшую бригаду, верные друзья рядом с ним, заняли этот дом втроем – Сизый, Патрон, Захар. Всех их я неплохо знал. Были общие дела. Крепкие, надежные парни.

– Данила, будь добр, подыши свежим воздухом, да у Сизого и Патрона спроси, где дура, пусть покажут дорогу. Держи мой бутыль.

– Сделаю, – сказал напарник и вышел из дома. Мы остались вдвоем с Захаром. Его братья были на улице.

– Убийство троих. Непомнящие. Недалеко от табора Третьяка. Видел ли кого-нибудь из чужаков, проходил ли кто через тебя со станицы Покинутых в ближайшие недели?

– Постоянно кто-то идет. Либо к барышнику, либо к хранителям, реже на Земли трупов путь держат – страшные те места. Любой чужак подозрителен, Злой. Не знаю, кто непомнящих грохнул и порезал на куски у табора Третьяка, но вот что я тебе скажу: Катарсис уже не тот, что раньше. Многое поведал на своем веку. Уже и сюда Он, хозяин этих земель, захаживает гораздо чаще, чем этого хотелось бы. Чувствую, грядет волна темная на град Покоя. И не останется места в Катарсисе, где можно будет передохнуть и ощутить себя в относительной безопасности. Что-то нехорошее творится в округе. Патрон рассказал, что видел не то изгоя, не то нелюдя Катарсиса недалеко от дома моего. И тот стоял, смотрел на него. Не шевелился, как статуя. Когда Патрон позвал меня, чтобы я взглянул на этого персонажа, тот, по его словам, исчез. Я никого не увидел.

Дни стали неспокойные, Злой. Чувствую кожей – что-то приближается.

– Кого из изгоев видел здесь за последние недели, Захар?

– Мотылька видел. На Землю трупов путь держал. Немого. Больше никого не было.

– Немого в лагере Третьяка видел, – сказал я. – Мотылька давно не встречал.

– И вот еще что, Злой, помнишь страшилку такую про Ваара, что местные трепачи придумали?

– Помню, Захар.

– Так вот, не страшилка это.

– Говори, что хотел сказать, загадок не люблю, Захар.

– Видел я нечто на днях собственными глазами. Сначала подумал, что глюк. Ваня Гиза бродил возле дома этого. Выходил я на улицу отлить. Трезв был, как стеклышко. Не ночь на дворе. Сизый и Патрон отдыхали, у меня бессонница была. Увидел Ваньку.

– Того самого? Друга твоего?

– Ага. Своими глазами видел. Кто сказал бы… Уже больше года, как Катарсис забрал его. Бродил туда-сюда. В какой-то момент остановился, и я понял – он знает, что я смотрю на него. Много повидал, Злой, в этих местах. Аж мехом вовнутрь от увиденного. Закрыл глаза. Помолился. Открыл глаза – он стоит прямо передо мной и смотрит на меня. Как ты сейчас – на таком же расстоянии. И нем, как рыба, только рукой зовет к себе. Чтобы пошел за ним. Понимаю, что дело плохо, и медленно тянусь к стволу. Естественно, стрелять не собирался. Инстинктивно. В опасных ситуациях рука сама тянется к стволу. Привычка. Он понял это, и прямо на моих глазах превращается в большую змею, таких я даже по говноящику не видал. Метра два длиной, толстенная, как столб. Нервы сдали, змей с детства не люблю, начал стрелять. Сизый и Патрон проснулись, выбежали во двор. Змея исчезла. На месте змеи – тело.

– Продолжай.

– Тело Мишки Беззубого. Оболтуса со станицы Покинутых. Тот, как я понял, шел со станицы, и волей случая оказался не в том месте не в то время. А я никого не видел, кроме беса этого, запутал меня. Решето я из бедолаги сделал, хоть бери и муку просеивай. Похоронили парня недалеко от дома. Еще один груз на душу взял.

– Умер на месте?

– Да, сразу Катарсису представился. Молодой парень. И тридцати не было.

И Сизый, и Патрон сразу вспомнили эту страшилку. Про Ваара. Думал, что выдумка это, одна из фантазий местных трепачей.

Я рассказал Захару то, что нам с Мироном поведал Гриб.

– Вот оно как. Говорил я уже, Злой, потонет град Покоя в крови. Ждет его участь Атлантиды. Мы с братьями будем двигаться в станицу Покинутых, в отель, у Начальника комнату снимем, там сейчас относительно спокойно.

– От Катарсиса не убежишь, Захар.

– Дураки бегут от Катарсиса, Злой. Везде найдет. А я повышаю собственные шансы на выживание. Не то место ты выбрал для отдыха, не то.

– Увидим. Сколько ты еще будешь здесь?

– Не больше двух дней. До наступления Ночи хочу успеть.

– Если что увидишь, узнаешь в ближайшие дни, пришли ко мне брата своего, Захар. Нужно довести начатое до конца, любая помощь будет к месту.

– Хорошо, Злой. Взялся – топи до конца.

– Что можешь сказать про напарника моего, Захар?

– Напарник как напарник.

– Бывай, Захар.

– Бывай.

Весь обратный путь до града Покоя мы разговаривали с Данилой. Я узнал, что он старше меня на десять лет. Рано похоронил сына – тот умер от пневмонии. С женой после этого Данила развелся. В Коробке у него не осталось никого, к кому можно было бы вернуться. И у него один путь – вперед. Заговорили про плод вечности.

– Если бы даже и нашел я этот плод, я бы посмотрел на него, изучил со всех сторон ради любопытства и попробовал бы его ликвидировать. Ничего не вернуть, никого не вернуть. Нечего других в заблуждение вводить, давать им надежду. Есть здесь и сейчас. И надо жить, а не плакать по тому, как жил.

– Вот и град виднеется, пойдем, порадуем Мирона дурой, – только и сказал я.

* * *

– Сначала пригуби сам из бутыля, Злой. А затем Данила.

– Да не хочу я, Мирон. Завязал. Но знаю, что таковы правила. Вот. Доволен?

Землекоп усмехнулся, он был доволен.

За два бутыля дуры Мирон неплохо заплатил. Я рассчитался на месте с барышником за револьвер и другие вещи. Деньги разделили пополам с Данилой.

Ближе к вечеру в дверь моей комнатушки постучался Коля, сказал, что Землекоп просил зайти к нему. Ну и лентяй Мирон. Подняться наверх каких