В Интернете снега.net - Дзюба Ольга Юрьевна

— Ну как тебе рукопись? — Настя уже сердилась. В самом деле, трудно сказать, что ли?

— Я ее не прочитал. Не успел, — ответил наконец он. — Работы много. Ее мама взяла полистать и, мне кажется, прочла.

— Да? — обрадовалась Настя, развернулась и поковыляла на кухню.

Там мама уже принялась готовить торт, взбивая миксером воздушное тесто.

— Ты обещала сделать крем, — напомнила мама.

— Добавь в тесто какао, пусть шоколадный будет, — попросила Настя. Достала из холодильника масло для сливочного крема. Разворачивая пачку, поинтересовалась: — А по какому поводу праздник?

В самом деле, мама редко занималась сложной кулинарией. Картошечку на ужин сварить, котлеты замороженные поджарить, сосиски — это она делала, куда деваться. Еще суп варила — на бульонных кубиках. А вот торт — это чудеса на кухне.

— Ну, поводов много, — не спеша начала родительница, просеивая в миску муку. — Во-первых, мы с папой премию получили, очень даже неплохую…

Премия — это хорошо, но что-то Настя не помнила, чтобы по такому поводу мама начинала печь торты.

— Во-вторых, тебя побаловать, а то ты вчера пострадала.

Пожалуй, это уже ближе к делу. Но по маминой интонации Настя догадалась, что и это еще не все.

Девочка не ошиблась.

— И в-третьих, надо же отметить рукопись твоего друга!

— Понравилось? — Настя затаила дыхание. Одно дело, если детектив нравится ей, и совсем другое — что он понравился человеку, который относится к Лешке объективно.

— Очень понравилось. Правда, там есть недочеты, например…

— Ну вот, — возмутилась Настя. — Почему нельзя без этого!

— А впрочем, — свернула мама разговор, — недочеты и в самом деле небольшие. Главное — сюжет хороший, очень логично все выстроено, без натяжек и условностей. Характеры выписаны ярко. Язык хороший, описания точные. Он молодец! Конечно, не все гладко, но основное есть — читается с удовольствием. А недочеты… Это дело поправимое.

— То есть… — начала Настя, но мама подхватила:

— Я считаю, что нужно попробовать.

— А если не понравится? — вдруг испугалась девочка.

— Может и так, но в любом случае, попробовать стоит.

— Здорово! — Настя пришла в восторг и оттого, что мама одобрила Лешкин детектив, и оттого, что скоро — совсем скоро! — она сможет сказать Леше, что в издательстве… И тут она спохватилась: — А в какое издательство отнести детектив?

А главное — что она там скажет? Что автору четырнадцать лет? Да там, наверное, авторов — пруд пруди. А уж школьника завернут не глядя.

— У меня в одном издательстве есть знакомая. Помнишь Люсю Михайлову? — спросила мама у папы, который зашел на кухню. — Я с ней в школе училась, а недавно встретились в метро и разговорились. Телефонами обменялись — она переехала несколько лет назад в другой район. Так вот, она работает старшим редактором.

— А там детские детективы печатают? — поинтересовался папа.

Настя с волнением ждала ответа. Но мама не знала.

— Ну вот, самое главное… — досадовала Настя.

— Я же тогда не знала, что у моей дочки одноклассник — писатель! Ладно, не переживай. У меня есть телефон, позвоню и спрошу. Даже если у них не печатают, она должна знать, куда еще его можно отнести. В любом случае, что-то узнаем.

— Ага, мам, звони! Прямо сейчас! Только не говори, что он еще учится, пусть будет, что это твой родственник какой-нибудь и что он живет далеко, поэтому сам и не привез, — вдохновенно фантазировала девушка.

— Ладно, ладно, — рассмеялась мама. — Слушай, а тебе самой писать можно — вон чего напридумывала! Не пробовала?

Она поставила тесто в духовку и ушла. Настя готовила заварной крем и радовалась, что одна проблема решилась сама собой. Пусть еще не ясно, как в издательстве отнесутся к Лешкиной рукописи, да и вообще — все это не так просто. Но главное — детектив прочитают!

Теперь подумать можно о чем-то другом — например, не пришло ли письмо от Кости. Оказывается, его звали Костя. Насте казалось, что они уже год не виделись.

Не виделись… Настя удивилась. Но у нее действительно было такое ощущение, что она не просто читает послания с экрана, а сидит рядом с ним, и он смотрит на нее…

Ой-ой-ой! Лучше не думать, а то начнет казаться, что они уже сидят в обнимку! Хотя — вполне возможно, что, если бы они сидели рядом, он и правда бы ее обнял. Жаль, что неизвестно, сколько ему лет. Если он намного старше…

Нет, не в возрасте дело. Даже если он старше ее лет на десять, но при этом ей было бы, к примеру, двадцать, то это вовсе не страшно. Подумаешь, люди женятся и с разницей в двадцать лет, и живут долго и счастливо. Главное не это.

Ей — четырнадцать. Правда, совсем скоро будет пятнадцать, но пока…

И пусть мамины знакомые ей дают семнадцать, когда встречают впервые, все равно — четырнадцать это четырнадцать. И ни годом больше. А значит, он может отнестись к ней, как к ребенку. И тогда писем больше не будет. Или будут, но совсем другие. Сейчас в них столько нежности, просто не верится, что ей так кто-то пишет! А если он будет знать, что она даже еще школу не закончила, то наверное, станет поучать, как надо жить на свете. Да если и не станет, все равно прежним отношениям конец. Он будет вольно или невольно относиться к ней, как к маленькой, а этого очень не хотелось бы.

И тут ее осенило — а кто сказал, что она должна признаваться в своем возрасте? Люди ведь месяцами общаются по Интернету, переписываются, но при этом не встречаются. А если у них знакомство продолжится года три, то ей будет уже семнадцать, а там и до восемнадцати рукой подать. Вот и будет все отлично!

От этой мысли Настя развеселилась, отдала взбитый крем маме и отправилась проверять, есть ли для нее письмо.

Письмо было. Костя сказал, что он начинает работу над новым сайтом. А когда закончит, то получит достаточно денег, чтобы съездить куда-то отдохнуть. И еще написал, что очень хочет поехать к морю, потому что это она Настя — напомнила ему, какое оно прекрасное.

«Теперь я, засыпая, — писал он, — слышу его шум, и мне кажется, что если я поверну голову, то увижу твой взгляд. А какие у тебя глаза?»

Какие у нее глаза?

Настя вытащила из ящика стола маленькое зеркальце и придирчиво посмотрелась в него. Глаза как глаза. Не синие, не серые… серо-зеленые, наверное.

На самом деле глаза у нее удивительные — меняют цвет в зависимости от настроения, и бывают то безмятежно голубыми, то ярко-синими, то зелеными, а то и стальными. Но сама она этого не понимала.

Поколебавшись, Настя написала, что у нее серые глаза и каштановые волосы. Потом стерла слово «серые» и написала «зеленые». Посмотрелась в зеркало еще раз и решила, что все-таки глаза у нее сине-зеленые. Они и в самом деле от волнения слегка поменяли цвет. И обрадовалась: сине-зеленый — это же цвет моря! И у нее получилось: «цвета морской волны». Девочка поинтересовалась в ответ, какой он. И все. Письмо получилось совсем крохотное, но Настя решила, что это неважно, и нажала на клавишу мыши, отправляя записку.

Но только она успела отправить письмо, как получила новое! Костя писал, что у него аврал с работой.

«Я постараюсь, изо всех сил постараюсь хоть раз в день посылать тебе весточку, — отвечал он. — Но боюсь, что даже на это не хватит времени. Работа оказалась сложнее, чем предполагалось. Пожелай мне удачи! Если я успею закончить все в срок, то сразу напишу, и, быть может, у меня все получится».

А вот что именно получится, не сказал. Но Насте показалось, что Костя говорит не только о работе!

Девушка закусила губу — так хотелось поговорить, узнать о нем еще что-то да и просто поделиться — про поездку в Египет она ему так и не написала. И какая досада, что несколько дней они не «увидятся»…

Она написала ему, что понимает — бывают иногда трудные дни, но «за тучами — всегда небо, а после дождя видна радуга».

Перечитала и немного застеснялась — так высокопарно вышло. Но исправлять ничего не стала, а дописала, что будет проверять почту каждый день и ждать письма. И пожелала ему удачи — от всей души.