Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века - Эжен Виолле-ле-Дюк

Рис. 24. План Парижа XIII в.: А — Лувр; В — Тампль; С – дворец короля Роберта; D — дворец правосудия; Е – Нотр-Дам; F — Сен-Женевьев; G — отель де Вовер; Н — Шато-дю-Буа; I — дом Св. Лазаря; К — лазарет; L — дворец герцога Бретонского; М и N — рынки; О — Гран-Шателе (большой замок); Р — Пти-Шателе (малый замок)

В более поздние времена, тогда, когда король Иоанн Добрый был в плену (после поражения в 1356 г. при Пуатье), решено было обнести Париж новым кольцом стен. Город разросся, особенно на правом берегу Сены (рис. 25), и Лувр с Тамплем оказались внутри кольца стен, но хорошо укрепленные ворота с барбиканами служили в качестве отдельных фортов. В восточной части города Карл V соорудил бастилию Св. Антуана S, которая держала под наблюдением пригороды и служила опорным пунктом для линии укреплений. Пале-де-Турнель R еще больше усиливал оборонные укрепления этой части города, а Тампль и Лувр, которые сохранили свои крепостные стены, образовали, в сочетании с бастилией, систему внутренних цитаделей.

Рис. 25. План Парижа XIV в.: А – Р — то же, что и в XIII в. (см. предыдущий рисунок); R — Пале-де-Турнель; S — бастилия Св. Антуана

Мы уже говорили о том, что система фортификаций, принятая в Средние века, не была приспособлена для расширения, и, когда протяженность стен становилась слишком большой, оборонная мощь крепости уменьшалась, если они не стояли под защитой выдвинутых вперед фортов, которые дробили силы осаждающих и мешали врагу продвигаться вперед. На примере Каркасона (см. рис. 16) мы рассмотрели небольшой город, имевший хорошо продуманную систему укреплений и защищенный самой природой. Однако его замок располагался на территории города и представлял собой цитадель, не имея ни одной характеристики феодального замка. Зато в городе Куси, например, хотя замок и был расположен в черте города, он был полностью независим и сохранял свой характер феодального замка. Город, обозначенный на рисунке буквой С, окружен мощной крепостной стеной, а между ним и замком расположена эспланада или что-то вроде плацдарма А, соединенного с городом одними-единственными воротами Е, с башнями по обеим сторонам, которые обращены в сторону города. Замок, построенный на вершине холма, имеющего очень крутые склоны, отделен от плацдарма большим рвом D. Если бы город попал в руки врага, этот плацдарм и замок, стоящий позади него, служили бы укрытием для гарнизона. Именно здесь, на плацдарме, располагались конюшни, хозяйственные постройки и казармы, поскольку их не надо было прятать за стены замка. В стенах плацдарма были проделаны потайные дверцы, через которые защитники могли совершать вылазки или получать подкрепления извне, если в городе стояли вражеские войска, которые не могли, по недостатку сил, окружить замок плотным кольцом осады и прервать все его сношения с окружающим миром. Систему укреплений, аналогичную описанной, имели следующие французские города: Шато-Тьерри, Шатийон-сюр-Сен, Фалез, Мулен, Дьеп, Сомюр, Бурбон-л’Аршамбо, Монфор-л’Амори, Монтаржи, Бусак, Оранж, Лош, Шовиньи (Пуату) и другие.

Рис. 26. Замок Куси: А – плацдарм; В – замок; С – город; D – ров; Е – ворота, соединяющие город с замком

В Шовиньи в конце XIV века имелось целых три замка, построенные на соседнем холме, и все три были совершенно независимы друг от друга. Подобные города, в которых крепости стояли за пределами городской черты, считались неприступными, причем справедливо. Очень часто враг, овладев укреплениями города, вынужден был отказаться от осады замка и, отправившись захватывать другие города, оставлял его у себя в тылу. Но стоило только основным силам вражеской армии уйти, как гарнизон замка захватывал город и ударял противнику в тыл. Беда феодализма заключалась в том, что он был неспособен объединять разрозненные силы, но ни одна система не имела такого прекрасного способа противодействия нашествию врагов, как описанное нами разделение средств защиты – этим-то и объясняется та необыкновенная легкость, с которой захватчики теряли завоеванные ими земли, ибо в то время было невозможно упрочить результаты завоевания централизацией военной мощи и твердой дисциплиной, как это делается сейчас. В те времена завоеванная страна делилась на ряд крупных феодальных владений (герцогств, графств, княжеств и др.), которые предпочитали защищать себя сами, а не хранить верность клятве, данной сюзерену. Армии состояли из вассалов, которые обязаны были находиться на службе у сеньора сорок или шестьдесят дней в году и ни днем больше. Когда этот срок истекал, они возвращались домой, и так продолжалось до тех пор, пока у сюзерена не появилась наемная армия. Благодаря этому с конца XIII века английская армия стала чаще побеждать французскую. Англо-норманнский феодализм смог обеспечить сплочение народных масс, чего поначалу не сумел сделать французский. Англичане добились этого, заставив короля даровать им знаменитую Магна Карту[36], благодаря чему их связь с сюзереном оказалась более тесной. Принятая в Англии относительно либеральная форма управления позволила английским аристократам создать в армии полки пехотинцев, набранных из крестьян и горожан, которые отличались высокой дисциплиной, умели обращаться с луком (который был национальным оружием крестьянства в Англии), решившие исход почти всех сражений XIV века, например битвы при Креси (1346), Пуатье (1356), закончившиеся тяжелыми поражениями французов. То самое чувство недоверия, которое заставляло французского феодала отделять свой замок от города, находившегося под его защитой, не позволяло ему вооружать или обучать военному делу горожан. Феодал доверял только своим людям, своему коню и своим латам, а более всего своей личной храбрости и держал пехотинцев на расстоянии. Он приводил их на поле боя только для того, чтобы увеличить число своих воинов, и в разгар битвы бросал на произвол судьбы. Эта подозрительность, которая оказалась для Франции в первый период Столетней войны фатальной и которой Франция обязана поражениями во многих решающих битвах начала этой войны, несмотря на несомненное превосходство французского рыцарского войска над английским, весьма способствовала развитию военной архитектуры. И в самом деле, нет ни одной страны в Западной Европе, где было бы столько полностью завершенных фортификаций чисто феодального характера, как во Франции XIII и XIV веков[37]. Именно замки помогают лучше понять военную концепцию того времени, ведь только для них было характерно обилие мер предосторожности и всевозможных способов обороны, иногда необычных.

Мы уже говорили о различиях между теми замками, которые служили цитаделями для городов, а также местами укрытия гарнизона в случае, если город попадал в руки врага, и отдельно стоящими замками, которые возвышались над селом, деревушкой или небольшим незащищенным городком, с которыми они были связаны промежуточными укреплениями. Эти замки были различных типов: простая башня или донжон, окруженный крепостной стеной с казармами для солдат, или замок, занимавший большое пространство, обнесенное мощной стеной, и имевший один или несколько донжонов и несколько изолированных фортов. Стоявшие на важной дороге или на берегу реки, такие замки могли полностью перекрыть движение по ним. Эти замки с военной точки зрения имели очень большое значение. Для их блокады требовалась сильная армия, а для того, чтобы захватить их, нужно было затратить много времени и усилий.

Одним из таких замков был Шато-Гайар к северо-западу от Парижа, высящийся над городом Лез-Андели на правобережье Сены. Замок был построен Ричардом I Львиное Сердце после того, как тот понял, какую ошибку совершил, отдав по условиям очередного мирного договора королю Филиппу II Августу Вексен с окружающими землями и другие территории. Несмотря на то что от Шато-Гайара остались одни руины, даже по ним виден военный талант англо-норманнского короля. Ричард, бездарный политик, был талантливым военным, свои недостатки как государственного мужа он восполнял беспримерной храбростью и упорством. По нашему мнению, сооружение Шато-Гайара в Лез-Андели выявило еще одну грань таланта Ричарда. Принято считать, что этот прославленный монарх был всего лишь воином, храбрым до безрассудства, но как король не может занять большого места в истории. Для большинства знавших его людей своего времени Ричард был героем, боевые подвиги которого считались выдающимися даже в те героические времена. Но он был также и талантливым, опытным военным инженером, настоящим мастером своего дела, выделявшимся своими способностями среди других инженеров своей эпохи, никогда не позволяя себе быть рабом привычных методов строительства укреплений. Благодаря великолепному исследованию Шато-Гайара, предпринятому М.А. Девиллем, любой из читателей может представить себе обстоятельства, в которых возник этот замок, ставший ключом к Нормандии и пограничной крепостью, способной надолго задержать продвижение короля Франции на территорию этой провинции. Владея правым берегом Сены до самого Андели, король Филипп II Август мог за один день продвинуть свое войско в самое сердце Нормандии и создать угрозу Руану. Слишком поздно осознав эту опасность, Ричард решил сделать это континентальное владение Англии неприступным для французов. Выбор места для сооружения крепости, которая должна была прикрыть столицу Нормандии, сразу же выдает талант этого человека. Разработав план действий, он трудился над его осуществлением с таким упорством и силой воли, которые помогали сметать все препятствия, встававшие у него на пути, так что в течение одного года был возведен не только замок, но и вся система укреплений, шедшая по берегу Сены до того самого места, где эта река огибает Руан. Эта система была разработана с редким талантом. В те годы мало кто мог похвастаться той широтой взглядов, которая отличает великих полководцев, а здесь мы встречаемся с великолепно продуманной системой укреплений не только изолированной крепости, но и всей границы огромной провинции.