Семья на первом месте (СИ) - Панфилов

— Нет! — воскликнула девушка и, спохватившись. добавили тише. — Нет, не нравится, с ним просто интересно.

Волшебник лишь усмехнулся, качая головой.

Вскоре урок подошёл к концу. Ученики скрылись в коридоре, все, кроме Лестрейндж, которая осталась в опустевшем классе, продолжая собирать вещи. Задев пергаменты локтем, Лестрейндж удручённо вздохнула, опустившись на корточки и подбирая свои пергаменты. Боковым зрением девушка увидела пару дорогих туфель.

Подняв голову вверх, волшебница напряглась. Над ней возвышался Этелберт Пьюси, гадко улыбаясь. Волшебник был определенно хорош собой, но характер оставлял желать лучшего. Пьюси являлся учеником со Слизерина с шестого курса.

— Помочь? — слизеринец отбросил мешающие светлые пряди волос с лица.

— Не стоит, я закончила.

Встав на ноги, Лестрейндж запихнула листы в небольшую сумочку. Девушка хотела было пройти вперед, как массивная рука парня оперлась на парту, зажав волшебницу между школьных столов.

— Постой, — Пьюси приблизился к девушке, продолжая так же мерзко улыбаться. Лестрейндж передернуло. — Куда так торопишься? — наиграно удивился парень, — давай поговорим. — Прозвучало как угроза.

— О чём ты хочешь поговорить, Пьюси? Я спешу. — Алина шагнула влево, парень сделал то же самое, она шагнула вправо, он за ней. — Чего ты хочешь? — не сдержалась Лестрейндж, сжимая пальцы в кулаки.

— Не будь такой грубой, — гадко хмыкнул Этелберт. — Твоя мамочка будет недовольна, если её дочурка будет вести себя так с уважаемыми людьми.

В качестве весомых доказательств, Этелберт смахнул пылинки с левого рукава дорогущего пиджака.

— Где ты их здесь увидел? — сквозь зубы проговорила девушка, упрямо смотря в похотливые глаза парня.

— Ай-ай-ай, какая плохая девочка, — проговорил слизеринец, сильнее сокращая расстояние. — Папочка так плохо тебя воспитал? — Алина затряслась от злости. — Или твоя глупая мамаша так и не смогла преподать тебе пару уроков этикета? — все также издевался Пьюси, смотря на сокурсницу с отвращением.

— Не смей, — угрожающе произнесла Лестрейндж. — Не смей даже касаться их своим поганым языком.

Жилки на лице слизеринца заиграли. Больно схватив девушку за локоть, Пьюси проговорил так угрожающе, отчего кожа покрылась морозными мурашками.

— Ты поганая девчонка, не стоящая ни малейшего внимания. Ты такая слабая, что я могу буквально раздавить тебя, как мелкую букашку. — Он сцепил пальцы на затылке девушки, причиняя боль. — Ты бесполезная, — он сказал это так жестко, что коленки стали ватными, а кожа на лице покрылась жаром. — Почему все с тобой возятся? Твой дорогой братец, глупые подружки, Малфой и этот мерзкий Нотт. — Пьюси скривил лицо в отвращении.

От Этелберта исходили мощные волны магии, из-за которых Лестрейндж не могла сдвинуться с места. Она как будто находилась под гипнозом, не отдавая отчета тому, что сейчас происходит.

— Я скажу тебе, почему, — юноша паскудно ухмыльнулся. — Потому что ты жалкая, — глаза девушки наполнились слезами. — Им всего лишь жаль тебя, ведь ты такая, — отойдя от Лестрейндж на несколько шагов, Пьюси оглядел слизеринку брезгливо, будто она грязь под его ногами. — Такая ничтожная, незначительная, — по лицу девушки скатилась предательская слеза, ей не удалось её сдержать. — Ты никому не нужна, ни друзьям, ни семье. Ты лишняя, ненужная, грязная. Твои родители хотели только Рабастана, не тебя. Ты никому не нужна. — Этелберт приблизился к уху девушки. — Жалкая…

Слизеринец ушел, оставив Лестрейндж в пустом кабинете. Из ее глаз бежали горячие слезы, а грудная клетка болезненно сжималась.

Жалкая… Ты жалкая…

Схватив сумку с парты, волшебница ринулась к двери на несгибаемых ногах, а после вдоль по коридору, стирая дорожки солёных слёз с лица. Глаза нещадно щипало.

Ты никому не нужна.

Не нужна.

Лестрейндж часто ссорилась с Пьюси, но так далеко он никогда не заходил. Забежав в женский туалет на третьем этаже, волшебница кинулась к свободной кабинке, освобождая свой желудок от завтрака.

Слабая.

Поднявшись с колен, слизеринка подошла к огромному настенному зеркалу в полный рост. Придирчиво осматривая своё отражение. Растёкшаяся под глазами тушь, помятый вид и спутанные волосы. Не этому ее учила мать.

Жалкая.

Сжав кулаки до боли, Лестрейндж ударила прямо в зеркало, что есть силы. Ударила еще раз, еще и еще. Не издав ни единого звука. Тяжело дыша, она схватила отлетевший осколок, сжав в правой руке до крови.

— Ну всё, хватит, успокойся, — позади неожиданно раздался низкий голос. — Брось это. — Указав на осколок в руке, медленно проговорил юноша.

Через пелену слёз, застилавшую глаза, девушка не смогла разглядеть подходящего.

— Убирайся! — с надрывом крикнула она.

— Тише, успокойся.

Подходя к трясущейся то ли от злости, то ли от обиды слизеринке, проговорил парень как можно спокойнее. Держа руки на уровне глаз, чтобы волшебница понимала, что он не собирается причинить ей вреда.

— Я возьму? — протянув руку вперед, спросил Блэк.

Девушка разжала пальцы и окровавленный осколок разбился о кафельный пол.

Слабая.

Закрыв лицо обагренными от крови руками, Лестрейндж осела на пол, содрогаясь всем телом от рыданий. Гриффиндорец присел на корточки, рядом с девушкой.

— Я слышал, что он сказал, — начал парень. — Больше он рта открыть не сможет, я позабочусь об этом. — Блэк косо глянул на слизеринку.

Алина его совсем не слышала, продолжая захлёбываются в слезах. Сейчас она выглядела такой маленькой, сжавшись в комочек. Такой беззащитной.

Единственное, чего сейчас хотел Сириус, так это переломать каждую косточку Этелберта Пьюси. Вырвать его язык с корнем, воскресить и сделать это еще раз.

Как он смеет обращаться с девушками подобным образом, зная, что они не могут дать ему отпор?

— Перестань плакать, — жестко бросил парень. — Он не стоит твоих слез, — добавил он чуть мягче.

Девушка никак не отреагировала. Не зная, что делать, Сириус притянул Лестрейндж к себе, успокаивающе поглаживая по спине и волосам.

— Тише, — просил он.

Вцепившись в мантию Блэка, Алина спрятала заплаканное лицо в шею парня, продолжая лить горькие слёзы. Сириус продолжал сжимать слизеринку в объятьях, успокаивая её и шепча что-то на ухо.

Он не выносил женских слез.

Постепенно Лестрейндж приходила в себя. Легонько взяв ее за подбородок, Блэк стер оставшиеся слезы большим пальцем. Слизеринка сипло прошептала слова благодарности.

— Он поплатится, — сказал Сириус как никогда серьёзно.

Волшебница отрицательно покачала головой, месть ей не нужна. Блэк заметно нахмурился.

— Я не хотела, чтобы меня кто-то видел в таком состоянии, — прошептала она тихо-тихо.

— Никто не узнает, — заверил ее Блэк.

Встав на ноги, девушка привела себя в порядок, пока Сириус восстановил разбившееся зеркало. Блэк собирался было уйти, как раздался хриплый голос.

— Спасибо.

Бродяга остановился, стоявшая недалеко Алина, не отрываясь, глядела на него своими золотистыми глазами так, будто заглядывала в душу.

— Спасибо тебе, Сириус, — вновь сказала она,

Сириус.

Блэк сухо кивнул, уходя.

Он