Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом (СИ) - Максимов Макс

Члены команды переглянулись.

— Так, — начал Гречкин, — я, как бортинженер, человек далекий от астробиологии, хотел бы пояснений.

— Пожалуйста, спрашивай.

— На Титане когда-то нашли какую-то молекулу с названием, как ты там сказал…

— Да… название труднопроизносимое, не важно… не суть… В две тысячи двадцатом нашли.

— И этой молекулы на Земле не существует?

— Ее вообще не существует нигде, кроме Титана и облаков межзвездной пыли. Ну и, конечно же, в лаборатории можно получить.

— И о ней никто толком ничего не знал?

— Знали очень мало и нигде ее не использовали.

— Потом в две тысячи двадцать восьмом, когда зонд принес нам бактерии с Титана, мы поняли, что в основе этих бактерий как раз лежит эта молекула?

— Да.

— Эта органическая молекула, которая спокойно себя чувствует при низких температурах?

— Да. А наш паук умер от того, что сварился изнутри, когда проглотил коптер. Это как если ты проглотишь металлический предмет, нагретый до двухсот градусов. Стрелять в него было необязательно.

— Сколько тебе надо времени, чтобы сделать полный отчет об этой особи? — спросил Мингли.

Жорж уставился на паука и замер. Секунд через тридцать молчания команда поняла, что он не думает над ответом, а просто стоит, уперев взгляд в это неземное создание. Стоит будто манекен. Потом Жорж достал из набедренной сумки рулетку и приложил ее к сочленению конечности паука.

— Жорж? — Мингли обошел биолога. — Ты в порядке?

Жорж попятился назад.

— Опять, — произнес он, — опять начинается…

— Что с тобой? — взволнованно спросил Гречкин.

— Опять эти отрезки. Соотношения отрезков… Я не понимаю!

Биолог рванул к выходу, но Мингли схватил его за торс, и они оба упали. Жорж пытался вырваться. На помощь капитану подлетели остальные. Саид сел биологу на ноги, а Юра со Стивом скрутили ему руки.

— Я не могу так, не могу, — кричал Жорж, — что-то проникает в меня! В мое сознание! Внутрь самого потаенного!

Глава 17. Я тоже их видел

Жорж сидел на полу, прислонившись спиной к стене шатра. Саид на всякий случай встал возле двери, чтобы биолог не попытался вновь выскочить и натворить с собой бед. Мингли и Стив находились по бокам от Жоржа, а Юра расположился на полу и, всматриваясь в его побледневшее худое лицо, произнес:

— Я тоже их видел.

Жорж поднял взгляд на Гречкина.

— Видел? — с волнением спросил биолог.

— Что значит «тоже видел»? — удивился Мингли.

— Тогда, когда ты спросил у меня про странности? — вспомнил Стив.

— Да, — начал Гречкин, — только у меня немного другая ситуация. Ты, Жорж, говорил про какие-то отрезки. Так вот, а у меня не отрезки, у меня треугольники.

— Приехали… — пробурчал Саид.

После того, как Юра рассказал команде о странных треугольниках, проникающих в его сознание, Жорж поднялся и, казалось, полностью пришел в себя. Биолог в свою очередь рассказал, что видит соотношения длин отрезков в обычных вещах. Принцип был точно такой же, как у треугольников Гречкина, — Жоржу бросался в глаза какой-то линейный объект, вырванный из общего фона, а следом еще один, и соотношения длин пары этих объектов оказывались всегда равны соотношению длин какой-нибудь другой пары объектов, которые так же бросались в глаза. Это могли быть абсолютно разные, несвязанные между собой линейные объекты: ножка стола, линия на узоре стены, сочленение паука, карандаш или рост Саида.

Остальные члены команды не замечали ничего подобного.

— Вы понимаете, что это признаки шизофрении? — сказал Стив.

— Понимаем, — ответил Жорж, — только коллективно шизофренией не заболевают, как гриппом. А ведь с Данте и Леонардо произошло похожее помешательство.

— Если это не шизофрения, — начал рассуждать Мингли, — а объективная закономерность, существующая в нашей общей реальности, а не в мозгу индивида, то нужно найти этому объяснение.

— Попытка контакта? — предположил Юра.

— Паука? — пренебрежительно сказал Жорж. — Сомневаюсь.

— Сферы? — раздался голос сзади.

Все обернулись на Саида.

— Что? — спросил археолог. — Я просто предположил.

— А почему бы и нет, — сказал Мингли. — Жорж, ты сейчас видишь эти свои отрезки?

Биолог огляделся.

— Нет.

— Юр, а ты треугольники?

— Нет.

— Попробовать создать треугольник? — предложил Саид.

— Нарисовать, — сказал Стив.

— Нет, те треугольники, которые я видел, были сделаны либо не мной, либо мной, но случайно. Если я буду рисовать, то сработает фактор моей сознательности, — ответил Гречкин.

— И как сделать случайный треугольник? — задумчиво произнес Жорж.

— Есть идея.

Гречкин опустился на пол и вынул из сумки гайки, которые остались после создания антенны. Члены команды обступили сидящего на коленях бортинженера. Юра взял три гайки в руку, потряс ими, будто собирался играть в кости, и подкинул. Упав, гайки образовали вершины треугольника. Кидал их Юра так, чтобы они разлетелись хотя бы на пару метров, но две гайки упали рядом, а вот одна откатилась подальше.

— Треугольник, — констатировал Мингли, — остроугольный.

— Иного быть не может, они же не могут упасть все в одну линию, конечно, будет треугольник, — усмехнулся Жорж.

— Что-нибудь видишь? — спросил Стив.

— Нужен транспортир, карандаш и бумага, — сказал Юра.

— Держи, — Саид протянул карандаш.

— Рулетку еще дай.

— Пожалуйста.

Стив и Жорж растягивали рулетку между гайками, а Гречкин чертил тонкие линии, соединяя вершины треугольника. Получилось достаточно точно, ведь центр гайки найти не сложно.

— Транспортир найдите.

Юра померил углы до градусов (а точнее это сделать было и невозможно) и записал их прямо на полу: 83,83,14.

— Снова равнобедренный, — сказал Гречкин, — это четвертый треугольник, который получается равнобедренным.

— В тех треугольниках углы были такие же? — спросил Саид.

— Нет.

— Если это какой-то язык, то нужны еще данные. Кидай гайки, — потребовал Саид.

— Как случайные действия могут образовывать язык? — спросил Жорж. — Да еще и действия, совершаемые тем, кто должен воспринять информацию, а не передать. Это невозможно.

— А три равнобедренных треугольника с одинаковыми углами, которые я увидел до взрыва базы, возможны? — обратился Гречкин к биологу. — А то, что тут снова равнобедренный треугольник, это совпадение? А твои отрезки?

Жорж пожал плечами.

— Все же проще поверить в шизофрению, — произнес Стив.

Юра кинул гайки. Треугольник оказался похожим на предыдущий, разве что вытянут он был в противоположную сторону. Прочертив линии и измерив углы, Гречкин записал следующее: 82,82,16.

— Я согласен, не может быть языка, который основан на случайных сигналах, — сказал Саид. — Любой язык — это конкретный набор искусственно созданных знаковых символов. Но если кто-то пытается передать нам информацию через эти углы, следовательно для кого-то это является языком.

— Так сигналы не случайные, а закономерные. У нас всегда есть два угла одинаковых, а один отличающийся. Что сейчас, что там, на базе, — заметил Юра.

— Результаты закономерные, а действия, приводящие к этим результатам, случайные, — рассуждал Мингли. — Ты случайным образом выкидываешь гайки, а приземляются они закономерно. В какой момент случайность становится не случайной? В момент полета гайки? Как это вообще возможно?

— Давайте кинем гайки в третий раз и попробуем поискать какую-нибудь связь, — предложил Саид.

После третьего измерения углов Юра сделал запись: 81,81,18.

— Три похожих вытянутых треугольника, — сказал Юра, — снова равнобедренные. Все согласны с тем, что это не может быть совпадением?

— Согласны, — ответил Стив.

— Похоже на то, — сказал Саид.

— Кинь контрольный четвертый, — попросил Мингли, — а дальше будем думать.

После четвертого броска гайки сложились в треугольник, в котором один из углов был настолько острый, что точно померить его транспортиром было сложно. Получалось то ли пять градусов, то ли шесть. Саид поставил тахеометр и отснял вершины треугольника лазером. Прибор показал углы: 87,87,6. На минуты и секунды условились внимания не обращать. Заодно археолог проверил и остальные треугольники, начерченные друг на друге. Измерительные данные, сделанные транспортиром, совпали с тахеосъемкой в пределах градуса.