Планета Роканнона - Урсула Ле Гуин

Внезапно в этот далекий шум ворвался, зазвучав совсем рядом, в комнате, чей-то голос, и рука Роканнона на приемнике, который он настраивал, от неожиданности дернулась. Громкий голос рассказывал о чем-то на неизвестном Роканнону языке. Наконец он нашел частоту врага! Что враг говорил на общегалактическом, было только естественно, если учесть, что на планетах Союза несколько сот тысяч языков, не считая уже занесенных в справочники планет вроде этой, а также еще не обнаруженных. Голос начал называть числа: их Роканнон понимал, потому что они были на языке цивилизации из созвездия Кита, исключительные математически достижения которой, а потому и ее числительные, распространились по всем планетам Союза. Роканнон слушал с напряженным вниманием, но понимал только числа.

Голос исчез так же внезапно, как появился, и из динамиков слышалось теперь лишь шипение атмосферных разрядов.

Роканнон посмотрел в другой конец комнаты, на маленького фииа, который попросил разрешение остаться с ним и молча сидел, скрестив ноги, на полу у окна.

– Это, Кьо, говорил враг, – сказал Роканнон.

Лицо фииа не изменилось.

– Кьо, – спросил Роканнон (по обычаю ангья, обращаясь к отдельным фииа, вместо личных имен употребляли названия деревень, в которых те живут, поскольку было неизвестно даже, есть ли у отдельных фииа свои имена или нет), – Кьо, если бы ты постарался, смог бы ты услышать врагов умом?

В коротких записях, сделанных во время единственного посещения им деревень фииа, Роканнон отметил, что фииа редко отвечают прямо на поставленные вопросы; и ему хорошо запомнилась их скрываемая за улыбкой уклончивость. Однако Кьо, волей судьбы погруженный в чуждую для него стихию звуковой речи, ответил на вопрос Роканнона.

– Нет, Повелитель, – сказал он сокрушенно.

– А можешь ты слышать умом других из твоего народа, в других деревнях?

– Немного. Если бы я в их деревнях жил... тогда, может быть, и смог бы. Фииа иногда переходят жить из родной деревни в другую. Рассказывают даже, что когда-то фииа и гдема говорили умом друг с другом как один народ, но это было давным-давно. Рассказывают, что...

Он замолчал.

– У твоего народа и у «людей глины» и в самом деле были общие предки, хотя теперь вы живете совсем по-разному. Что ты хотел сказать, Кьо?

– Рассказывают, что давным-давно на юге, на высоких местах, где все кругом серое, жили те, кто мог говорить умом со всем живым. Все мысли могли слышать они, Старые, Самые Древние... Но мы спустились с гор, одни в долины, другие в пещеры, и забыли ту, трудную жизнь.

Роканнон задумался. Никаких гор к югу от Халлана на континенте вроде бы нет. Он встал, чтобы взять «Путеводитель» и посмотреть карты, однако его остановил приемник, до этого шипевший на той же частоте. Опять зазвучал голос, но теперь далекий, гораздо слабее того, который он слышал перед этим; звучал то более, то менее внятно, в зависимости от помех, но говорил этот голос на общегалактическом:

– Номер Шесть, отзовитесь. Номер Шесть, отзовитесь... Говорит Фойе. Номер Шесть, отзовитесь.

После бесконечных повторений и пауз голос продолжал:

– ...Говорит Пятница... Нет, говорит Пятница... Говорит Фойе; как вы меня слышите, Номер Шесть? Сверхсветовые должны прибыть завтра... и мне сейчас нужен полный отчет об обшивке «семь-шесть» и о сетях. Реализацией сногсшибательного плана пусть занимается Восточный отряд. Вы меня слышите, Номер Шесть? Завтра мы свяжемся по ансиблу с Базой. Будьте добры прямо сейчас передать мне информацию об обшивке. Обшивка «семь-шесть». Нет необходимости...

Голос потонул в приливе помех, а когда появился снова, расслышать удавалось уже только отдельные слова и обрывки фраз. Помехи, молчание, обрывки фраз – и вдруг врезался голос более близкий, он быстро говорил на неизвестном языке, который Роканнон слышал до этого. Говорил и говорил; не шевелясь, так и не убрав руку с «Путеводителя», Роканнон слушал. Так же неподвижно сидел в тени на другом конце комнаты фииа. Голос в динамике произнес две пары чисел, потом их повторил; при повторении Роканнон уловил слово, на языке цивилизации в созвездии Кита означающее «градусы». Он открыл блокнот и записал числа; по-прежнему слушая, открыл наконец «Путеводитель» на той странице, где начинались карты Фомальгаута-2.

Числа, которые он записал, были 2828-12140. Если это широта и долгота... Он углубился в карты: рука, державшая карандаш, раза два прикоснулась заостренным кончиком к точкам в открытом море. Попробовал вариант, где 121 означал западную долготу, а 28 – северную широту, и кончик карандаша оказался немного южнее горного хребта, пересекающего примерно посередине Юго-Западный Континент. Роканнон замер, не отрывая взгляда от карты. Приемник молчал.

– Что это было, Повелитель Звезд?

– Кажется, я знаю теперь, где они. Возможно. И у них там ансибл. – Он посмотрел на Кьо невидящим взглядом, потом взгляд повернулся к карте. – Если они и вправду там... Мне бы только добраться туда и расстроить их планы, мне бы отправить через их ансибл хотя бы одно сообщение Союзу, хотя бы...

В свое время картографирование Юго-Западного Континента было проведено исключительно с воздуха, и обозначены лишь горы и самые большие реки. Сотни квадратных километров неизвестности, и о точном местонахождении цели можно только гадать...

– Я не могу сидеть, сложа руки, – сказал Роканнон.

И, снова подняв глаза, встретил ясный, непонимающий взгляд маленького фииа. Встал и начал мерить шагами каменный пол комнаты. Приемник шептал и потрескивал.

У него только одно преимущество: враг не знает о нем и его не ждет.

– Хорошо бы использовать против них их собственное оружие, – продолжал Роканнон. – Я, пожалуй, попробую их найти. На юге. Не только твоих родичей убили эти чужаки, но и моих товарищей. Мы с тобой оба одиноки, оба говорим на неродном для нас языке. Я был бы очень рад, если бы ты остался со мной.

Он сам не знал, почему эти последние слова у него вырвались.

По лицу фииа мелькнула тень улыбки. Параллельно, не соединяя их, он поднял над головой руки. Огоньки свечей в подсвечниках на стенах раскачивались, подпрыгивали, меняя форму.

– Было предсказано, что Скиталец будет выбирать себе товарищей, – сказал фииа. – На какое-то время.

– Скиталец? – переспросил Роканнон.

Но на этот раз фииа ему не ответил.

Медленно, шурша подолами юбок по каменному полу, Властительница Замка, мать Могиена, Хальдре, шла через высокий зал. Ее темная кожа с годами потемнела еще больше, когда-то золотые волосы стали белыми. И все равно красота, отличавшая женщин ее рода, не покинула Хальдре. Роканнон поклонился и приветствовал ее так, как того требовал этикет: