Грех и тайны - Скайла Мади

Я медленно оглядываюсь через плечо, игнорируя головную боль, вскипающую в моем затылке. Если бы я была больше и не находилась в подземной ловушке, то этот мудак получил бы жесткий удар по яйцам.

— Ты, должно быть, чувствуешь себя таким сильным, когда бьешь женщину.

Он скалит зубы и поднимает вторую чудовищно большую руку, обнажив тыльную сторону ладони. Я напрягаюсь, подготавливая свое несчастное лицо.

— Джим, пойди и найди себе занятие, ладненько? Нам с Котенком кое-что нужно обсудить.

Я сверкаю перед ним самодовольной улыбкой, прежде чем оглянуться на Черепа. Очень надеюсь, что не нарвусь на Джима наедине. Это не закончится хорошо.

Уперев руки в стол по обе стороны от своей тарелки, Череп терпеливо ждет, пока Джим покинет комнату. Запахи здесь поражают меня. Колбаса. Яйцо. Тост с маслом. Мой рот наполняется слюной. Какое-то время у меня не было ничего, кроме черствого хлеба и бульона. Чего бы я только не отдала за горячую еду и воду со льдом. Черт, я даже соглашусь на просто воду, если уж на то пошло.

— Голодная? — спрашивает он, все еще ухмыляясь.

Я качаю головой и лгу:

— Нет.

Я представляю, как тост с маслом тает на моем языке. Это было бы вкусно, прекрасно, феерично, но не стоит того, чтобы быть должной Черепу, а это, несомненно, так и будет. Когда я выберусь отсюда — если выберусь — Джай будет должен мне завтрак.

Рядом с собой Череп выдвигает деревянный стул, и его металлические ножки царапают бетон.

— Присаживайся.

Я не колеблюсь. Ухватившись за края стула, я устраиваю свою задницу и пододвигаюсь вперед, пока мои ноги не оказываются под столом.

Череп берет нож и вилку и держит их над тарелкой, упираясь локтями в стол. Массивные золотые часы выглядывают из-под рукава его черной кожаной куртки, и я смотрю на циферблат. Одиннадцать утра. Чего бы я только ни отдала, чтобы снова почувствовать утреннее солнце на своей коже.

— Мои ребята шепнули мне, что ты и Джай Стоун сейчас не в лучших отношениях, — он кладет яйцо на кусочек тоста и с легкостью разрезает его.

— Нет, это не так.

— Разве нет? — он вонзает вилку в еду и подносит ее ко рту.

Я стараюсь не смотреть, как он открывает рот и заполняет его вкусным завтраком, но это невозможно. Видеть, как череп на его лице двигается, когда он жует... это жуть.

— Мы поссорились. Но теперь снова в порядке.

— Чудненько. Мне бы не хотелось, чтобы из-за глупой маленькой ссоры пострадало наше... соглашение.

Моя ключица горит, и я с трудом сглатываю.

— Соглашение?

Череп резко дергается, и я вздрагиваю от взорвавшего воздух громкого стука, сопровождаемого звоном столовых приборов и фарфора. А потом чувствую... холодный металл рядом с большим пальцем руки. Я разглядываю свою руку, небрежно лежащую на столе. Я не могла этого ожидать: Череп воткнул вилку глубоко в древесину совсем рядом с моими пальцами. Вот... дерьмо.

— Не играй со мной в дурочку, — он рычит, отчего его австралийский акцент слышится четче. — У меня нет гребаного терпения. Если ты ценишь свой большой палец, то будешь умной. И быстрой.

— Ох, соглашение, — я облизываю сухие губы. — Д-да, я помню.

— Помнишь? — он смотрит на вилку, потом снова на меня. — Забавно.

Череп высвобождает вилку из деревянной столешницы, и я сразу же кладу свои руки на колени.

— Не знаю, что ты хочешь, чтобы я выяснила. Джай похож на всех остальных здесь внизу.

Он нанизывает маленький кусочек колбасы на вилку и засовывает в рот.

— Но это не так.

Я включаю дурочку.

— Что ты имеешь в виду?

— Джай Стоун связан с Джоэлом Стоуном.

Это делает его подозрительным? Я смотрю на Черепа, ожидая продолжения. Просто скажи мне, что Джоэл жив, черт подери!!!

— И?

Он ухмыляется, и вытатуированные зубы на его губах самодовольно изгибаются.

— Я пока не уверен, что могу доверять тебе, Котеночек.

— Как доказать, что мне можно доверять?

Мне это нужно. Мне нужно знать, жив ли Джоэл. Если я смогу дать Джаю хоть часть этой информации для душевного спокойствия, тогда не буду чувствовать себя так плохо, когда оставлю его.

Череп откидывается на спинку стула и медленно жует, размышляя над тем, как я должна доказать, что достойна его доверия. Я искренне надеюсь, что это не еще одна татуировка. Не думаю, что смогу еще раз стерпеть это.

— Расскажи мне свой самый запретный, самый темный секрет.

Я хмурюсь. У меня нет секретов. Я никогда не делала ничего, что стоило бы скрывать и, кроме того, от кого мне скрывать их? Я не знаю никого достаточно хорошо, чтобы волноваться о том, что обо мне подумают. Подождите! Есть кое-что, что я скрываю, но рассказать ему об этом равносильно смерти. В таком случае, насколько полезной я окажусь? Хотя это может как сработать, так и нет...

К черту все.

— Я не должна была находиться здесь.

Череп выгибает татуированную бровь.

— Я тебя позвал сюда.

— Нет, не здесь, не в этой комнате. Я имею в виду здесь... в подземелье.

Он склоняет набок голову.

— Я ехала в метро домой с работы... Джай тоже был там. На выходе он налетел на меня и разбил мой планшет. Я последовала за ним, и он, сам того не замечая, привел меня сюда. Чтобы спасти мою жизнь, он заплатил первоначальный взнос.

Череп анализирует мое лицо, и я стараюсь не отвернуться, пока его темные, практически черные глаза сканируют мои руки и грудь. Вечность спустя, он бросает столовые приборы и качает головой.

— Я чего-то не понял? Он сказал, что пришел сюда один.

— Это не его вина. Я…

Он резко дергается со своего места и врезается в меня. Его тело тяжелое и твердое. Я кричу, когда он сбивает меня со стула, и мы падаем на пол. Рукой он плотно обхватывает мое горло, придавливая к грязному бетону, и я извиваюсь, отчаянно пытаясь вырваться на свободу.

— Ты, блядь, змея, — шипит он. — Ты даже не должна быть здесь.

Я крепко зажмуриваюсь, придя в ужас от черепа в нескольких сантиметрах от моего лица. Теперь понятно, зачем он наколол его, потому что я ощущаю настоящий ужас от этой татуировки.

— Но я… — я хриплю, мои легкие горят. — Я здесь. Я могу помочь тебе.

— Зачем тебе помогать мне? — требует он. — Ты не одна из нас. Тебе, блядь, нельзя доверять.

Мне нельзя доверять, знаю, но я должна заставить его поверить, что можно.

— Я рассказала тебе свой глубочайший темный секрет, зная, что он может убить Джая и меня, — выдавила я, открыв глаза. — Он мне не знаком. Меня не волнует, выживет он или умрет. Ты можешь мне доверять.

Расплывчатые точки танцуют перед моими глазами. При обычных обстоятельствах я бы паниковала, но сейчас мне это предпочтительнее, потому что они закрывают часть его ужасной татуировки. Интересно, убьет ли он меня, если скажу, что знаю: братство — это просто прикрытие для поиска «новых мускулов». Наверняка.