Ночь страсти - Элизабет Бойл

Что, дьявол побери, с ним происходит? Всего час назад ему отказала невеста, а его гораздо сильнее уязвило то, что им не заинтересовалась эта странная юная леди.

Он оглядел зал, пытаясь проследить за ее взглядом, но разноликая толпа не дала никакого ответа.

— Вы кого-то ищете?

— Да. Точнее, какого-нибудь мерзавца, — сказала она, и Колин буквально замер с раскрытым ртом.

— Кого? — пробормотал он.

— Мерзавца. Точнее, волокиту. Завсегдатая подобных увеселений.

В этом зале так можно было назвать любого мужчину, кроме него, подумал Колин.

— Кого-нибудь конкретно?

— Нет, — откликнулась она. — Подойдет любой волокита. Лишь бы он был аморальным и опытным. Ну, мне пора, у меня мало времени. — Она направилась к лестнице, затем остановилась, глядя на него через плечо. — У вас нет подходящей кандидатуры?

Он давно уже не бывал в Лондоне, но не помнил, чтобы леди полусвета были столь откровенны. А эта девчонка, похоже, не теряла ни минуты.

— Честно говоря, меня самого причисляют к этому кругу, — заявил он, пытаясь припомнить слова Темпла. Тот пользовался скандальной известностью в высшем свете. «Может сказать, что я сам перешел все границы приличного, что я — жуткий пройдоха», — раздумывал Колин, сердито глядя на нее. Ну нет, это будет чересчур.

Она поджала губки и критически оглядела его.

— Вы уверены? На мой взгляд, вы выглядите слишком благородным и порядочным для того, что я задумала.

Вот уж воистину благородный! Непонятно только, почему она была ужасно разочарована этим открытием.

— Позвольте заверить вас, — сказал он, вспоминая, как именно определила его характер разъяренная леди Диана, — что я известен тем, что во мне нет ни капли порядочности.

Она словно по-новому оценила его, и на этот раз у нее на лице появилась примирительная улыбка.

Казалось, ее скептицизм говорил: ну что же, если вам так угодно.

— Вы ведь собирались покинуть бал? — Она скорее предположила, чем задала вопрос.

— Нет, — солгал он. — Я тоже кое-кого ждал. —

Это было не совсем ложью — он должен был дождаться Темпла, который, как теперь надеялся Колин, потеряет его в этой толпе.

И снова ока недоверчиво взглянула на него.

— Не хотите ли поискать наших партнеров вместе?

И Колин подал ей руку. Он и сам не знал, что заставило его сделать подобное предложение, но по какой-то причине ее приход в этот зал, полный хищников, пробудил в нем чувство чести, то есть то, в отсутствии чего его как раз и упрекали.

— Как это любезно с вашей стороны, — сказала она подобно хорошо воспитанной леди где-нибудь на балу в «Олмэксе», и ее пальцы легко легли на его рукав. — Возможно, вы даже представите меня. Боюсь, я не знаю здесь ни души.

Ее странная просьба, которая была бы подстать дебютантке, смутила Колина, так же как и ее бесхитростное признание, что она никого не знала на балу.

Что, черт побери, это за девушка?

Определенно она не была крошкой в свой первый сезон — она была слишком взрослой, чтобы участвовать в ярмарке невест. Глядя на нее, он предположил, что ей было лет двадцать. Кроме того, ни одна порядочная леди не рискнула бы появиться на подобной ассамблее без маски и сопровождающего.

Пока они двигались через толпу гостей, она шла с высоко поднятой головой, взирая на все окружающее с элегантной грацией герцогини.

Возможно, она была незаконным отпрыском какого-нибудь знатного человека, который дал ей кое-какое образование, что в будущем помогло бы ей найти подходящую партию.

Судя по забавной смеси ее утонченных манер и свободного нрава, Колин решил, что с ее склонностью к соленым словечкам девушка вряд ли сможет стать компаньонкой добродетельной леди.

И уж определенно девушка не подходила для роли гувернантки, даже если отбросить ее свободную манеру общения. Статная фигура и непокорные кудри ставили для нее крест на этом занятии. Ни одна леди в здравом уме никогда не наймет столь соблазнительную девицу в свой дом.

— Могу я поинтересоваться, почему вы ищете такого мужчину? Большинство леди… вашей…

— Моей профессии? — закончила она.

— Да, вашей профессии… предпочитают кого-то более… — Он пытался повежливее определить статус нужного ей человека.

— Более?.. — требовательно переспросила она.

— Более обеспеченного мужчину, — наконец нашел он подходящее определение. — Понимаете, того, у кого водятся деньги.

— Сегодня я предпочла бы скорее безрассудного, — призналась она, и ее глаза блеснули озорно и загадочно.

То, как она произнесла слово «безрассудного», разожгло его воображение. В мозгу замелькали картины смятых простыней, ее рук и ног, переплетенных с его, прижатых друг к другу тел и ночи незабываемой страсти.

Она была олицетворением колдовского соблазна, и Колин поспешно отвел от нее взгляд.

Вот дьявол! О чем только он думает!

Он Колин Данверс, благоразумный член семьи, облаченный обязательствами старшего сына. Человек, для которого долг превыше всего. Всегда и везде.

Но несмотря на это, его так и подмывало сказать ей, что сейчас все его мысли были заняты одним — как он заключит ее в объятия, увезет в какой-нибудь уединенный уголок и покажет, как безрассудны могут быть мужчина и женщина.

Единственное, что мешало ему открыть рот, было подозрение, что она снова рассмеется, а быть дважды отвергнутым за один вечер не подходило к его новому образу никчемного кутилы и пройдохи.

Глава 3

Джорджи не могла поверить своей удаче. Она станет жертвой самого симпатичного мужчины из всех представителей противоположного пола в зале.

Он определенно выглядел как человек, отказавшийся следовать условностям света, — волосы вопреки последней моде не были напомажены и тщательно уложены, а свободно падали ему на воротник. Густые, темные и блестящие, они напоминали вороново перо, которое она однажды нашла на берегу залива.

Зеленые глаза смотрели пристально, и ей казалось, что ничто не ускользало от его внимания. Он был крепким и сильным в отличие от изнеженных и полноватых гостей, резвящихся в бальном зале. Она подозревала, что он не из тех, кто бесцельно проводит дни в попытках безупречно завязать галстук, а твердость его мускулов она ощутила, когда он поймал ее в объятия.

Его внешность вполне могла подойти распутному повесе — черты хищной птицы характеризовали, словно печать, его облик, особенно подбородок с глубокой ямочкой и тонкий шрам от кончика рта до квадратной скулы.

Он выглядел именно так, как и следовало повесе, но оставалась одна важная деталь — его намерения.

Он прямо-таки излучал порядочность. Даже его парадная одежда, как казалось Джорджи, была словно покровом чести, эта черта как бы вплеталась в бархат его темного фрака и отличалась ослепительной белизной, как его сорочка и галстук. Это ощущение возникло не из-за его слов или поступков, но Джорджи была абсолютно уверена в этом. Боже, как это могло случиться?