Средневековая история. Изнанка королевского дворца - Галина Гончарова

Лилю словно кнутом стегнули.

– Проси. – Голос несолидно сорвался.

Вот так. Сейчас у тебя первый экзамен в этом мире. Страшно до ужаса! Но если тебя признает «отец», дальше будет легче.

А если нет…

Убивать?

Лиля закусила губу.

Убивать человека, который тебе ничего плохого не сделал? Вся вина которого в том, что он тебя любит?

Что-то внутри сопротивлялось даже мысли.

Нет, Лиля понимала, что в крайнем случае, если ей не оставят выхода, своя шкура станет ближе к телу.

Не хочу!

Дверь скрипнула. И Лиля поднялась из-за стола.

В каюту влетел пожилой человек.

– Доченька моя!

То, что случилось дальше, Лиля списала на остатки личности Лилиан Иртон.

– Батюшка!

Возглас был пронизан такой искренней любовью, которую не сымитировал бы и самый лучший актер. И Лиля повисла у мужчины на шее.

Ивар, проводивший Брокленда в каюту, прикрыл за ним дверь и встал на страже.

Минут пять Лиля просто ревела в голос. Потом мужчина кое-как оторвал ее от себя и принялся вытирать ей лицо влажноватым платком.

– Ну что ты, маленькая моя, не плачь, все ведь хорошо.

Куда там. Слезы хлынули потоком. И прошло не меньше десяти минут, прежде чем Лиля смогла высморкаться и начать разговаривать.

Впрочем, оглядеть Августа из-под платка ей это не помешало. И прийти к выводу, что в юности папаша был тем еще сердцеедом. Он и сейчас был очень даже… ух!

Высокий, немного выше Лили, широкоплечий, с полностью седыми волосами и неожиданно черными бровями, с загорелым лицом человека, который много времени проводит на воздухе, и сильными руками…

М-да. Есть в кого красоткой быть. Даже без учета матери.

Теплая рука гладила Лилю по волосам. Она и не надеялась, что в этом мире найдется у нее родной человек. Но теперь…

Какой бы Август ни был, она отчетливо понимала, что не сможет отдать приказ о его устранении. И сама тоже не сможет. Хотя экстракт наперстянки здесь и не обнаружат.

– Батюшка…

– Ну-ка, убери тряпку, дай мне на тебя поглядеть.

Сильная рука приподняла Лилю за подбородок, и женщина скромно потупила глаза.

– А отощала вся! Одни глаза остались…

– Я ребенка потеряла, – неожиданно призналась Лиля.

– Знаю. – Август сверкнул по-молодому яркими глазами. – Дочка, если скажешь, я Иртону голову оторву!

– Стоит ли?

– Вот даже как? Любишь его?

Лиля замотала головой.

– Любила. Раньше. Потом… Ну, не важно. Что теперь уж жаловаться.

– Лилюшка…

– И не проси, батюшка. Не надо… Мерзко это. Я когда ребенка потеряла, во мне все перегорело.

– Я могу добиться у Эдоарда раздельного проживания для тебя и Иртона.

– Можешь. Но пока не надо.

– Почему?

Лиля вздохнула. Ну вот. А теперь – как в пропасть. Если это пройдет – остальное будет легче.

– Потому что как графиня Иртон я выгоднее для нашего дела. Поэтому сначала надо попробовать договориться по-хорошему. А уж потом, если не получится…

Август присвистнул. И как-то пристально посмотрел на дочь.

Лиля подняла голову и бестрепетно встретила этот взгляд. Она знала, что сейчас может увидеть. Молодую блондинку с длиннющей косой, полноватую, в белом и зеленом, с графским браслетом и кольцом на руке, красивую, хотя и несколько зареванную. А еще – ум и решительность. То, чего и в помине не было у прежней Лилиан.

– Вот даже как?

Лиля молча кивнула.

Остальное пусть сам себе додумает. Но Август молчал. Лиля тоже не стала ничего говорить. Незачем.

– А ты изменилась, дочь. Я не ожидал от тебя таких слов.

– Когда тебя перестают любить и защищать, умнеешь быстро. – Лиля смотрела прямо и спокойно. – Я изменилась, отец. Я многое пережила и, надеюсь, поумнела. Я по-прежнему твоя дочь и люблю тебя по-прежнему… Но я уже не такая маленькая.

Август смотрел удивленно. Лиля развела руками.

– Ты видел меня в последний раз почти два года назад. За это время я потеряла ребенка, меня пытались убить… я уже со счета сбилась, сколько раз. Я узнала, что у моего мужа есть любовница, а до меня ему дела нет… Было бы удивительно, останься я прежней. Даже не так, нет. Будь я прежней, ты бы сейчас за мою душу Альдонаю молился.

– Вот это верно.

– Так что… Отец, ты сможешь принять меня? Такой, какая я стала? Легко любить ребенка. Легко защищать беспомощную женщину. А вот такую меня?

В каюте повисла тишина. Лиля ждала ответа, кусая губы. Ну же…

– Такой дочерью можно гордиться. Знаешь, ты сейчас так похожа на мать… Только глаза у нее были синие, как море.

– Знаю, – всхлипнула Лиля. – Я тут кое-что сделала…

В следующие два часа Август одобрил кружево «мариэль» и стекло «мариэль». Восхитился подзорной трубой, потребовал себе такое чудо – и тут же получил три штуки в красивых футлярах. Удивился калейдоскопу, познакомился с Мирандой и был представлен принцу Амиру. Успел переброситься парой слов с Лейфом, спросив что-то насчет Эрика Торвсона, получил ответ и расплылся в улыбке, мол, старый друг здоров – это хорошо.

Лиля наблюдала со стороны. И ей все больше нравился этот серьезный мужик, оказавшийся ее отцом. Чем-то он был похож на ее отца из того мира, на Владимира Васильевича. Своей обстоятельностью, юмором, деловитостью… Только бы все срослось!

Когда они опять оказались в каюте, Лиля приказала подать отцу выпить и закусить, а сама принялась за привычную трапезу. Фрукты и овощи. Благо они в порту. Так что Лиля могла себе ни в чем не отказывать.

Август выпил пару бокалов вина, отдал должное кухне и осуждающе посмотрел на дочь.

– Ничего не ешь. Тебя скоро ветром сдувать будет.

По мнению Лили, еще килограмм пятнадцать были лишними, но спорить она не стала.

– Я пока ничего не хочу. Поговорим о делах?

– И о каких же, ваше сиятельство?

Август явно поддразнивал дочь, глаза сияли мягкой усмешкой.

– О важных. – Лиля улыбнулась. – Я в столице. И меня желал видеть его величество.

– Как только он узнает, что ты прибыла…

– Когда?

– Хм… дня три-четыре. Полагаю, потом ему на стол ляжет доклад.

– То есть у меня три дня, чтобы бросить якорь, и надо уже во дворец?

– Умничка.

– Знаю. Есть несколько вопросов. Первый – мои люди.

– Что ты планируешь?

– Разумеется, они должны остаться со мной.

– А размещать ты их где будешь? Кто у тебя планируется?

– Ну, команды кораблей я не трону. Кто-то должен на них оставаться, – задумалась Лиля. – Далее. У меня примерно тридцать человек вирман, даже чуть больше, включая женщин и детей, Миранда, слуги, мастера, ханганы… Короче рассчитывать надо человек на семьдесят. Можно без особых удобств, но вместе.

– А ханганы…

– Принц еще не поправился.