Игла Стёжки-Дорожки (СИ) - Тарьянова Яна

«Я расхотел такую подушку», — мрачно сообщил человек-снайпер.

— Я не знаю, действительно ли были сошедшие с ума или все обошлось моральными травмами, но объединенная волна гнева — в тот момент люди и оборотни действовали плечом к плечу — смела офисы, склады и магазины «Сладкого сна». Этого показалось мало, и толпа, к которой присоединились военные, уничтожила колоннаду Рассветной ярмарки. Эмбарго на импорт товаров из других миров закрепили на законодательном уровне. Трагедию начали расследовать. И почти сразу выяснили скверный факт. Подушки, ввезенные через торговую площадку, не несли в себе зла. Их изменили на складах. Ответственность взяла на себя группировка «Чистый мир», требовавшая изоляции и возвращения к старым устоям. Ядро группировки составляли оборотни. Жрецы Ярого и Морены, воспитанники школ Свечана и Тропника. Это вызвало новую волну негодования. Люди требовали запретить любую волшбу. Оборотней увольняли с работы, отказывали в квартирах, переставали обслуживать в магазинах и банках. То тут, то там случались поджоги домов, ночные расправы. Львы не давали себя в обиду. Кровавые потасовки стали обыденностью, запахло гражданской войной.

Димитос поймал внимательный взгляд сына. Встал, ушел на кухню, где включил электрический чайник и продолжил говорить вслух — тема заставила разволноваться, мысли разбегались.

— Львов всегда было меньше, чем людей. Мы прибыли со второго континента — более жаркого, состоящего из саванн и пустынь, с узкой полосой плодородных земель неподалеку от побережья. Лет двести назад люди ссылали туда каторжников, но об этом периоде предпочитают не вспоминать. Со временем на побережье появились фешенебельные курорты, были отстроены порты, да и в целом жизнь изменилась — кондиционеры и холодильники выиграли войну у жары. Оборотни начали пересекать океан после Ночи Кошмаров и последующих событий. Люди, жившие на втором континенте, потянулись на первый — опасались, что изгнанники начнут вымещать на них зло. Проповедники «Чистого мира» откровенно ликовали: их планы успешно воплощались, Рассветная ярмарка была разрушена, оборотни возвращались в родную колыбель. Парламент и правительство поспешно принимали законы, жестко ограничивающие применение волшбы. Работу с камнем не запретили полностью, но оставили только куцый огрызок возможностей: ввели программу поэтапного снятия заклинаний с объектов культурного наследия, владельцам домов и коттеджей порекомендовали избавляться от заговоренной лепнины и барельефов за свой счет. На всю столицу остались два храма — Чура и Заржины. Остальные закрыли, огородили, вызывая тихий ропот населения. Накал страстей начал угасать. Много оборотней уехало, много людей приехало, ежедневные заботы вытерли память о Ночи Кошмаров. Может быть, мы бы и пришли к миру и согласию. Но…

«Минутку… нет, это была ложная тревога. Еще не зовут. Продолжай».

— Тем, кто хотел возвращения к устоям, не понравилось примирение — да еще и при ограничении волшбы. Многие, кто колебались — уезжать или нет — решили остаться. Как родители Жасмины. Как Жасмина, сказавшая, что раз я работаю в программе снятия заклинаний, и получаю за это неплохие деньги, лучше пока не срываться с насиженного места. Я радовался ее выбору. Не могу сказать, что мне очень уж нравилась работа — хотелось оживлять, а не умерщвлять камень. Но альтернативой было уничтожение особняков и памятников, а этого нельзя было допускать. Ко мне подкатывали сторонники «Чистого мира». Трижды. Я отказывался обсуждать планы возмездия. Мог ли донести об этом в соответствующие органы? Мог. Наверное, получилось бы проникнуть в ряды, выведать и слить информацию. Но я промолчал. Это были оборотни, братья по каменной магии. Я не захотел сдавать своих сородичей людям. Пожалел ли потом, когда случился Исход Свечана? Жалею ли сейчас? Нет. Я бы не смог вести двойную игру — ненавистна мысль о предательстве в свете бегства отца.

«Понимаю, Дым», — чужая мысль была мягкой, успокаивающей. — «К тому же глупо переживать. Ничего уже не изменишь».

— Да, — ответил Димитос, заваривая чай. — Уже ничего. Жрецы, обратившиеся к силе Свечана, создали артефакт «Пламя Возмездия». Это сложная цепь действий, жертв и заклятий, наложенных на специально изготовленный светильник, направленная на возвращение вреда тем «кто зло помыслит» и отражающая нападение внешних сил. Внешних. В этом скрывалась попытка обмануть Свечана. Оборотни представили людей пришельцами, хотя львы и люди изначально делили этот мир. Ложь удалось поддерживать целую неделю. Свечан был занят торгом за Замок-в-Горах и не следил за чистотой помыслов паствы. Это обернулось тысячами смертей, реками крови. На столицу и города, в которых были заговоренные дома, обрушился ледяной ад. На водосточных трубах и карнизах вырастали огромные сосульки, падавшие на головы людям. Полыхали зимние пожары, ярился камень, обрушивающий стены и лестничные пролеты. Среди всего этого бесновались оборотни-проповедники, призывавшие львов покинуть проклятую землю и вернуться на второй континент. Они обещали людям войну до последнего вздоха, клялись приложить все силы для уничтожения рода человеческого. Их расстреливали и давили броневиками военные, и это тянуло очередную цепочку смертей — многие оборотни превращались и вставали на защиту собратьев. Паника, хаос, отчаяние… мы провели эти дни в доме, укрывшись под шкурами, опасаясь нападения. Обошлось. Скажу честно — я бы защищал свою жену и сына, не жалея людей. Обошлось. На мне нет крови.

Димитос опустился на табуретку, спрятал лицо в ладони. Надо было договорить до конца. Поставить точку.

— В довершение всех бед случилась кара за обман. Свечан, получивший от Живинки корзину замороженных ягод, окинул взглядом миры и безошибочно распознал ложь. Жрецы просили не о справедливом возмездии, а о нападении на людей. На подопечных. На соседей по миру. Разгневанный Свечан проложил свой путь сквозь наши земли, чтобы отвести в Чертоги Хлады души невинно убиенных и лишить силы обманную волшбу. Я не видел ни шествия бога, ни его свиты — почувствовал, что на мир надвигается что-то неумолимое, необъятное и безжалостное. Жасмина затащила Маруша под кухонный стол. Я лег рядом, прислушиваясь, чувствуя дрожь снега и земли, слыша далекие крики, львиный рык и грохот падающих сосулек. Позже мне показывали фотографии и видеозаписи. Первыми шли огромные туры и волы, крошащие копытами заговоренные мосты и мостовые, поддевающие рогами памятники, балюстрады и кованые ограды. Их пытались остановить танки — предсказуемо неудачно. Следом брел великан Матти, разрушавший особняки, заговоренные предателями. Его кулаки проламывали кирпичные стены, сбивали балконы, вышибали оконные переплеты и витражи. Свечан, закутанный в сивую шубу, жевал ягоды из корзинки и следил за действиями своей свиты. Его окружали мерцающие силуэты — жертвы заклинаний ожидали первого шага на последнем пути.

От воспоминаний бросило в дрожь. Димитос потер щеки, напомнил себе: «Я почти закончил».

— И Свечан, и его свита, и души жертв ушли, оставив людям и оборотням скованные льдом руины. За два года мы не смогли избавиться от этих последствий — в столице полно огороженных лентами кварталов, в которые не рискуют заходить ни военные, ни опытные сотрудники МЧС. Сейчас у нас воцарилось шаткое равновесие. Хрупкий порядок, в котором власть принадлежит людям-победителям. Практически все оборотни уехали на второй континент. Оставшиеся живут в огороженных резервациях, и не имеют права выходить на улицу, если на их шее не закреплен ошейник-ограничитель, препятствующий превращению. Это сделано для того, чтобы предотвратить нападения львов на людей. Волшба запрещена законом. Парламент утвердил «Декларацию воинствующего атеизма», направленную на искоренение магических школ, храмовых учреждений и любых религиозных культов. За хожень, оберег или тарачок можно получить до пяти лет тюрьмы. Эти законы принимались постепенно. Жасмина и ее родители уехали, когда появился проект закона о создании резерваций. Я не уехал.