Кросс на 700 километров - Инна Тронина

— Что ты видел? Я никому не передам, обещаю. Но мне ты должен сказать. Физрук тебя как-то обидел? Что там произошло?

— Он меня не обидел.

Денис, наморщив лоб, добросовестно вспоминал каждое слово, чтобы угодить Алисе. Ему хотелось поделиться увиденным и услышанным с кем-то из взрослых. Но так, чтобы те при этом не отмахивались, не говорили гадости, не смеялись над ним.

Мальчика завораживала тишина ночного леса, таинственность их сокровенной беседы, безлунное небо и звёзды. Всё, что сейчас окружало их с Алисой — маленьких и таких одиноких под огромным небом. Сомнения в том, хорошо ли он поступает, по сути дела сдавая педагога вожатой, улетучились от осознания Денисом искреннего желания Алисы помочь ему, поддержать, успокоить.

Денис уже давно не видел мать, а бабушку он не хотел видеть и сейчас. И потому Алиса Янина, черноволосая порывистая девушка, похожая больше на пацана, внезапно стала для него самым близким и родным человеком. Она — живая, нежная — дышала рядом, и Денис совсем успокоился.

— Скажи толком, чем тебе не угодил Чаркин! Если не обижал, и фотография нравилась… Ты видел нехорошие дела какие-нибудь?

Алиса и сама не до конца понимала, чтоб подразумевает под словами «нехорошие дела», но предполагала, что это связано с Вованом и его дискотеками.

— Сергей Николаевич сказал, что я — типажный кадр! — Денис говорил шёпотом, но Алисе казалось, что он кричит. — Обещал для журнала и Интернета сфоткать…

— Что значит «типажный»? — не сообразила Алиса.

— Голубоглазый и светленький. Сказал, что «бабок» много даст. — Денис потянулся к Алисиному уху, прикрыв губы ладошкой, хотя рядом никого не было. — Каждую неделю обещал платить за съёмки…

— А за что деньги-то? — Алиса догадалась и похолодела. Ничего себе, физрук! — Дениска, сейчас же признавайся, что ты там вытворял! Ты раздевался перед ним? Тебя фотографировали в таком виде?! — Алиса чуть не плакала.

Не хватало ещё теперь встретить Чаркина на планёрке! Подойдёт, начнёт с улыбочкой спрашивать, как Денису нравятся его занятия. И в морду не дашь, потому что сама и будешь во всём виновата. Интересно, знает ли про это Маркона? Наверное, нет. Но какая же она в таком случае дура!..

— Надо было у джипа голым сняться, в пионерском галстуке. Пацаны снимались за четыреста рублей. Он классно платит. Мне сотняру обещал за фотку без трусов. Из других отрядов уже в фильме играли…

— А ты?! — Алиса стиснула локоть Дениса так, что мальчик вскрикнул.

— А я убежал. Не хочу без трусов, я уже большой! — буркнул Денис, отворачиваясь. — Даже в бане не стал…

— И что он при тебе снимал мальчиков… так? — ужаснулась Алиса. — И вчера, в бане, тоже? Куда родители смотрели?..

— Нет, при мне не снимали. Они на пляж ходили. Сказали, что меня убьют, если проболтаюсь. Ты ничего им не говори, ладно?

Денис умоляюще смотрел на вожатую. Теперь он пожалел о своей откровенности, но было уже поздно.

— Конечно, не скажу! — Алиса и впрямь не знала, как себя вести.

Она не имела права выдать Дениса, которому ничего хорошего в таком случае не светило. Мальчишки, уже развращённые и купленные Чаркиным, не остановятся и перед «тёмненькой». Особенно горячие головы могут и пристукнуть ребёнка потихоньку. С десяти-двенадцатилетних какой спрос? Они не подлежат даже ограниченной уголовной ответственности. Спишут на пацанву, но совершат расправу, возможно, Чаркин с Азибаевым.

Вот, значит, откуда проистекала их забота о душевном покое малютки! Вот для чего физруку потребовался симпатичный ребёнок! Гульдар рассказывала об учителях-бойлаверах, которые любили только мальчишек. Девочек в упор не видели, брезговали ими. А подростков звали играть в «Денди», поили вином, давали лёгкие наркотики. И не только лёгкие… Юрченко сообщил, что троих с героином поймали. Значит, клиентура физрука. В авторитете они с Вованом…

Откуда оба здесь взялись? Где же была бдительная моралистка Маркона? Сказать бы ей про это и посмотреть, какая будет физиономия… Нет, ни в коем случае! Чаркин выкрутится, дети ничего не подтвердят, а им с Денисом не поздоровится. Думай, думай, голова, больше думать некому! Ведь нужно возвращаться в лагерь! Странно, но Алиса не представляла себе, что бойлавер может обнаружиться в их «Чайке». Да ещё к восьмилетнему пристал, обычно их «лолиты» старше…

— Он мой портрет щёлкнул, — после непродолжительного молчания сообщил Денис. — И на пятьдесят рублей мне жвачки, шоколадок накупил. Я всё съел. — Мальчишка не знал, хорошо это или плохо. — Но я не голый был, честно! А других на камеру снимали и выкладывали в Интернет. Сергей Николаевич говорил, что я богатым буду. Когда в школу пойду, он станет за мной приезжать и увозить меня будто бы на соревнования. А на самом деле — в гостиницу. И я должен целый сериал сыграть…

При таком отношении к ребёнку, как у Оленниковых, этим и закончится. Никому, кроме педофила Чаркина, бедный Дениска не нужен. Среди таких, как он, бойлаверы и вербуют свою паству. Отца нет, матери не до него, а в тёплой компании — любовь и ласка. Да ещё деньги, пойло, вкусная еда, поездки на джипах, отели, бары, прочие прелести жизни. Сначала Денису будет стыдно, потом он себя переборет. Выбора у него, по сути, нет. Нужно к кому-то прислониться, и Чаркин охотно подставит плечо.

Людмиле надо рассказать, когда приедет, чтобы оценила ситуацию. Но получится скандал, огласка, и Чаркин всё спишет на клевету. У таких, как он, везде свои люди. Иначе не обнаглели бы до невозможности…

— Денис, а Вован там был? Ну, когда ребята голые снимались? — запинаясь, спросила Алиса. Ей хотелось прополоскать рот и вымыть руки.

— Был. И тоже с ними что-то делал, я не понял, без трусов…

Алисе показалось, что под ней колышется лесная, переплетённая корнями почва. Столько проблем разом свалилось, а помощи ни у кого не попросишь. Мама, если узнает, с ума сойдёт, потребует немедленно покинуть этот лагерь. Может, плюнуть на всё и забыть? Сами хотят дядькам задницы подставлять, пусть подставляют. Из её-то отряда к Чаркину никто не ходил. Кроме Дениса…

Забери его мать, проблемы сами решатся. Но надо эти несколько дней как-то прожить. Поддержать парня и не сорваться самой. Ведь придётся лицезреть эти две рожи и делать вид, что ничего про н их не знаешь…

— Ненавижу взрослых! — вдруг с тихой яростью произнёс Денис и снова замолк. Его тельце под двумя куртками напряглось, окаменело.

— Почему? — удивилась Алиса. — Всех взрослых? За что?

— Они всё время ругаются и врут! А сами говорят, что надо быть добрым и правдивым, — выдавил Денис сквозь зубы.

— Неужели все только врут и ругаются? И учителя? И родители твоих друзей? — Алиса до крови закусила губу, чтобы не разреветься.

— Да. Одна Оксана Валерьевна хорошая. Она и замуж не выходит.

— Кто такая Оксана Валерьевна? — машинально спросила Алиса.

— Мама моей подруги. Они в Москве живут. У Октябрины тоже папы нет, но Оксана Валерьевна сказала, что отчима ей никогда не приведёт.

— Всё, Дениска, пойдём спать. Утро вечера мудренее.

Алиса поднесла к фонарику руку с часами. Планёрка уже началась. На ней предполагалось обсудить свежую ситуация с «комнатой смеха», в которой девчонку из старших защекотали до потери сознания. Таня Ларина еле её откачала.

— Давай так решим. До приезда мамы тебе всё равно придётся жить здесь. Будем делать вид, что ничего не произошло. К Чаркину ты дольше не пойдёшь. Скажу, что ты занят в отряде. Короче, придумаю что-нибудь. На несколько дней от него отвяжешься, а после этого тебя заберут. Но сейчас не стоит обострять отношения. И голодовку объявлять ни к чему…

Внезапно совсем рядом раздался пронзительный женский вопль и тут же умолк, как будто кричащей заткнули рот. Голос показался Алисе знакомым, но опознать его сразу не получилось. Алиса оглянулась и сжала руку Дениса.

— Тише! Слышишь? Интересно, кто здесь?

Алиса едва шевелила губами, но Денис слышал её и реагировал. Он хотел ответить, но тут затрещали ломаемые ветки, потом раздалась грязная ругань. В лесу находилась одна женщина, и с ней несколько мужчин. Почти всех их Алиса знала по голосам, но от волнения никак не могла сообразить, кто же оказался на полянке вместе с ними.

Почему-то захотелось убежать — сработал самый древний человеческий инстинкт. Алиса схватила Дениса за руку и потащила его в кусты.

— Молчи, не шевелись! Замри, понял?

— Понял!

Денис совершенно не испугался. Он воспринимал происходящее как увлекательную игру, а вот Алису била крупная дрожь.

Почему женщина кричала? И кто она? Это не местные, не какая-то чужая компания. Все свои, из «Чайки». Пьяная орава болтается по лесу, возможно, с комаровскими забулдонами, как уже не раз бывало. И с ними Люция Бражникова, как водится. Надавала авансов, а платить не желает…