Суд последней надежды - Эрл Гарднер

Эд Лэхен взялся составить его, а Смит Трой подтвердил, что подпишет его и снабдит точкой зрения офиса генерального прокурора штата Вашингтон.

Мы поняли, что визит успешно завершен, и, обменявшись со всеми рукопожатиями, вернулись к своему временному местопребыванию.

Тем не менее дело явно замедлило свой ход и стало обрастать проволочками. Было видно, что некоторые влиятельные политические силы штата не очень заинтересованы в помиловании Кларенса Богги.

Затем события приобрели неожиданный поворот.

В сиэтлской «Таймс» работал очень энергичный и способный репортер Дон Магнусон. В свое время, посетив тюрьму в Валла-Валла, Магнусон говорил с Кларенсом Богги и, скорее всего, проглядел или прочитал протокол суда по его делу.

С точки зрения его газеты, тут ничего нельзя было сделать.

Но когда в «Аргоси» стали появляться наши статьи, Дон Магнусон взялся за дело и выдал серию статей, которые почти с точностью соответствовали нашим выводам, которые мы вручили многим официальным лицам в Вашингтоне.

В то время мы не обращали большого внимания на эти статьи. Мы знали, что губернатор дал нам слово разобраться в деле Богги, что генеральный прокурор предпринял расследование, которое доказало, что Богги был осужден безосновательно, что губернатор собирается помиловать Богги, и что если «Таймс» из Сиэтла собирается публиковать свой анализ этого дела, основываясь на фактах, которые раздобыли расследователи из «Аргоси», он совершенно волен это делать.

Но мы никак не могли понять причин странных оттяжек, и это волновало нас.

Когда мы только организовывали Суд Последней Надежды, предполагалось, что мы берем одно дело и рассказываем о его ходе читателям, которые, образно говоря, стоят у нас за спиной, наблюдая за нашим расследованием, а затем выражают свое мнение. Мы предполагали, что дело это практически закончено и мы можем во всем объеме предлагать его читателям, после чего две или три публикации должны были закрыть его.

Но, предполагая реакцию публики, мы не учли целую серию непонятных затяжек в деле Богги. Мы считали, что после того, как мы проанализировали систему доказательств по делу, обнаружили новые свидетельства, представили их генеральному прокурору, заручились обещанием губернатора, что, если заключение генерального прокурора будет благоприятным, он освободит Богги — это было все, что мы должны были сделать.

Но с того дня, когда «Аргоси» стал публиковать отчет о работе Суда Последней Надежды, потоком пошли письма читателей, и по мере их поступления становилось ясно, что читатели хотят узнать, как развивается дело Богги в дальнейшем. Они хотели от нас добиться, чтобы мы довели дело до окончательного завершения, какое бы оно ни было.

Но к тому времени мы стали хорошо понимать, что журналы, циркулирующие по всей стране, не могут «жертвовать» столько места одной теме. Журнал — это товар, которому приходится выдерживать высокую конкуренцию. Человек, который платит двадцать пять центов за журнал, хочет за свои четверть доллара получить полные сведения и об отдыхе, и о развлечениях и прочую интересную информацию. Если какая-то часть журнала посвящена тому, что ему не нравится, читающая публика приходит к выводу, что ее обманывают и она не получает за свои деньги того, что ожидала, — и отдает свое внимание другим изданиям.

Письма от читателей Суда Последней Надежды заставили нас задуматься — то ли мы должны прерывать публикации, то ли делать их постоянной темой журнала. И при том и при другом подходах перед нами вставали очень серьезные проблемы, особенно учитывая тот факт, что дело Богги окончательно затормозилось.

Поэтому я вылетел в столицу штата с целью выяснить, что же там происходит.

Сначала мне ни с кем не удавалось встретиться. Затем Смит Трой, генеральный прокурор, осведомился, не согласится ли наша группа сотрудничать с сиэтлской «Таймс». Я ответил ему, что, конечно, мы рады сотрудничать с кем угодно, но пока что я не понимаю, почему губернатор ничего не предпринимает и не выносит решения о помиловании Богги.

Трой объяснил мне, что дело приняло новый поворот, о котором он в сегодняшнем своем положении не может мне рассказать, но он чувствует, что если я поговорю с издателем Генри Маклеодом и Доном Магнусоном, то смогу получить потрясающую информацию. Смит Трой сказал, что эти джентльмены будут разговаривать со мной, если я дам слово, что мы будем с ними сотрудничать.

Я сказал Трою, что был бы только рад поговорить с ними, и позвонил Стигеру в Нью-Йорк с вопросом, согласится ли он иметь дело с сиэтлской «Таймс». Стигер сказал:

— Конечно, валяй, действуй. Мы будем сотрудничать с любым изданием, которое пытается выяснить факты по этому делу.

Уединившись для разговора с Маклеодом и Магнусоном, я узнал, что когда в печати появилась первая статья, какой-то человек позвонил в газету и сказал:

— Мне все известно об убийстве Морица Петерсена. Я знаю, кто это сделал. В свое время я рассказал об этом споканской полиции. Я не знал, что уже кого-то осудили по этому делу. Я знаю, что этот парень Богги не имел никакого отношения к делу. Это был другой человек.

Естественно, что «Таймс» тут же послала Магнусона на встречу с этим свидетелем.

Свидетелем оказался один бизнесмен из Спокана. К нему в магазин несколько раз заходила некая странная личность, этакий Джон Доу, и наконец незадолго до убийства этот человек приобрел резную дубинку, которая превратилась в оружие, когда он мешковиной примотал к ней круглый валун и обмотал часть дубинки тоже мешковиной, сделав на ней удобную ручку, после чего палка ручной работы превратилась в настоящее оружие.

Как только свидетель увидел рисунок оружия, которым был убит Мориц Петерсен, он узнал в нем тот предмет, который незадолго до происшествия приобрел Джон Доу. Он тут же сообщил об этом споканской полиции.

Таким образом, полиция задержала его. Им удалось выяснить, что в утро убийства Джон Доу находился неподалеку от местожительства Морица Петерсена.

Но был ли он на месте убийства, когда оно свершилось? В этом было все дело.

В ходе расследования полиция нашла свидетеля, который видел Джона Доу в некотором отдалении (насколько мне помнится, примерно в миле от места убийства), как раз в то время, когда завыли сирены.

Какие сирены?

Полиция была уверена, что утверждение свидетеля относится к тому времени, когда полицейские машины, включив свои сигналы, мчались по тревожному звонку от соседей Петерсена.

Но что это было за время?

Сначала полиция не могла выяснить, сколько было тогда времени. Затем в ходе судопроизводства все было наилучшим образом перепутано. Осталось только упоминание о полицейских сиренах.

Полиции было известно, в котором часу на участке раздался телефонный звонок. Необходимо было припомнить, что первым на месте происшествия оказался полицейский на мотоцикле. Взволнованные свидетели наперебой говорили ему, что убийца «побежал вот туда», несколько секунд тому назад скрывшись в роще.

Полицейский отрицательно покачал головой: преследовать убийц не входит в его обязанности. Вскочив на мотоцикл, он умчался.

Затем явилась полиция. Выслушав рассказы свидетелей, она в сопровождении ребят отправилась к тому месту, где убийца исчез в кустах. Как вы припоминаете, тут выяснилось, что полицейские забыли свои револьверы, без которых они не рискнули лезть в заросли.

Развернувшись, они направилась в участок, чтобы вооружиться.

Спустя некоторое время, о продолжительности которого полиция умалчивает, приехала «скорая помощь», чтобы забрать Морица Петерсена в больницу.

Словом, по этому кварталу то и дело носилась вереница машин с сиренами, и тот факт, что кто-то из свидетелей видел Джона Доу в каком-то месте, «когда завыли сирены», трудно было считать тем свидетельством, которое может обеспечить надежное алиби. Трудно было представить себе, что полиция могла бы положить время, когда «завыли сирены», в основу алиби. Этот факт сам по себе просто ничего не доказывал.

Что за сирены? Когда они раздались?

Но полиция просто-напросто отпустила Джона Доу, и к тому времени, когда сиэтлская «Таймс» раскопала своего свидетеля, без малейшего энтузиазма отнеслась к необходимости снова вернуться к этому делу.

Да, дело начинало приобретать довольно интересное развитие. Мы в деталях обговорили его с Маклеодом и Магнусоном, и было решено, что первым делом мы постараемся найти Джона Доу.

Как рассказывали жители Спокана, Джон Доу был типичный бродяга, то и дело перебиравшийся с места на место, которому абсолютно не было свойственно постоянство. Он бесследно исчез.

Я отправился в Спокан с Магнусоном и помощником репортера из сиэтлской «Таймс». Раймонд Шиндлер и Шелби Уильямс, управляющий его нью-йоркской конторой, тоже вылетели в Спокан.