Циклы и волны глобальной истории - В. Пантин

К началу нашей эры (пик волны интеграции) число государств резко сократилось, прежде всего за счет поглощения большинства из них Римской державой в Средиземноморье, Ханьской империей в Китае, Кушанской империей в Средней Азии и Индии. В результате число государственных образований в тогдашнем цивилизованном мире не превышало 50 — 60. Новый перелом произошел в середине I тысячелетия н.э. (около 500 г. н.э., пик волны дифференциации) в результате падения Западной Римской империи, образования на ее территории множества «варварских королевств», а также в результате распада державы Гуптов в Индии и образования на ее месте множества мелких самостоятельных государств [Всемирная история, 1957, с. 63, 75 — 78]. Число государственных образований после 500 г. н.э. возросло в несколько раз и составило не менее 100 — 120. К 900–1000 гг. н.э. число государственных образований вновь существенно уменьшилось, составив не более 50–60 за счет образования Арабского халифата (несмотря 1 на начавшийся его распад на отдельные эмираты и султанаты, все они входили в халифат Аббасидов и во многом были связаны тесными экономическими, культурными и политическими отношениями), расширения Византии, существования империи Тан и сменившей ее империи Сун в Китае, а также доминирования Фран- . ции в Западной Европе, «Священной Римской империи германской нации» в Центральной Европе и Киевской Руси в Восточной Европе. К 1500 г. число государств в тогдашнем цивилизованном мире вновь увеличилось и составило не менее 100–120 государственных образований (только в Италии насчитывалось несколько десятков городов–государств). Наконец, в разгар новой волны интеграции, начавшейся в XIX в., реальное, а не номинальное! количество государственных социально–политических образований снова уменьшилось. Уже в 1900 г. 13 империй (японская, китайская, российская, британская, французская, германская, испанcкая, португальская, нидерландская, австро–венгерская, итальянcкая, оттоманская, бельгийская) контролировали подавляющую часть территории и населения Земли [Липец, 2002, с. II]. Несмотря на то, что сейчас, в начале 2000–х гг., число государств формально достигает примерно 200, реальное число государственно–политических субъектов гораздо меньше: Если учесть, что во многих случаях субъектами политических и экономических отношений выступают такие региональные союзы, как Европейский союз (ЕС), НАФТА, МЕРКОСУР, АСЕАН, группы государств, заключившие различные соглашения внутри СНГ, и др., что Китай и Индия являются прочными государственными образованиями и крупными державами, то количество реальных субъектов международных экономических и политических отношений в современном мире уменьшится до 50 — 60. Итак, несмотря на относительность и условность подобных количественных оценок, они в какой–то мере позволяют проиллюстрировать наличие глобальных волн дифференциации и интеграции.

Весьма важным представляется вопрос о том, почему волнами глобализации являются не только волны интеграции (что очевидно), но и волны дифференциации, которые включают доминирование процессов децентрализации, распада прежних централизованных империй, формирование полицентричности? Дело в том, что расширение международной межцивилизационной системы, расширение Ойкумены, как показывает исторический анализ, в основном совпадает с волнами (эпохами) дифференциации. Действительно, эпоха «осевого времени» (VIII–III вв. до н.э.), совпадающая с волной дифференциации первого цикла, впервые включила в Ойкумену не только почти все Средиземноморье, но и Иран, Китай, Индию. В эпоху дифференциации второго цикла (III–VII вв. н.э.), благодаря Великому переселению народов, в формировавшуюся международную межцивилизационную систему было включено множество народов Азии и Европы (в том числе германские и славянские племена). В эпоху дифференциации третьего цикла (XIV — XVIII вв.) в эту систему впервые начали включаться Северная и Южная Америка, Австралия, Тропическая и Южная Африка. По существу эпохи дифференциации создают основу для вовлечения новых народов и регионов в международную систему экономических, политических и культурных связей и тем самым — для «расширения мира», для развития глобальных процессов. Таким образом, географическое и этническое расширение формирующейся международной системы происходит главным образом в эпохи дифференциации. а повышение ее внутренней связности — преимущественно в эпохи интеграции. Говоря о циклах дифференциации — интеграции, состоящие из примерно равных по продолжительности волн дифференциации (около 500 лет) и волн интеграции (около 500–600 лет), cледует иметь в виду, что речь, разумеется, идет о доминирующих в данную эпоху (волну) процессах. Волна дифференциации включает в себя также и процессы интеграции, но доминируют все же процессы разделения мирового сообщества на отдельные государств, и цивилизации, приводящие к росту политического, экономического, культурного разнообразия. Точно так же волна интеграции включает также и процессы дифференциации, но преобладаю процессы политической, экономической, культурной интеграция процессы универсализации и распространения различных нововведений, относительно легко преодолевающих разнообразные границы и барьеры. Такое разделение во времени доминировав взаимодополняющих друг друга тенденций имеет достаточно глубокие основания и не менее глубокий смысл, которые будут рас смотрены ниже. Здесь же остановимся вкратце на гипотезе, которая будет обсуждаться и проверяться на фактическом материале | следующих главах.

Суть этой гипотезы состоит в следующем. Чередование протяженных исторических волн дифференциации и интеграции связано с периодическим возникновением нового, доминирующего в данном глобальном историческом цикле способа производства, а также связанных с этим способом производства новых форм социальной политической организации. В каждом цикле дифференциации–интеграции происходит зарождение, развитие, распространение и исчерпание определенного способа производства и связанных с ним социально–политических форм: в ходе волны дифференциации не вый способ производства и новые формы социально–политическое организации зарождаются и развиваются первоначально в локальных масштабах, а в ходе последующей волны интеграции этот способ и эти формы получают максимальное (по сути глобальное) распространение вплоть до своего исчерпания и деградации. (Забегая, вперед, отметим, что для рассматриваемого ниже первого глобального цикла таким способом производства является античный способ, для второго цикла — феодально–крепостнический (государственно–крепостнический) и для третьего цикла — капиталистический способ производства). При этом заметим сразу, что вопрос о «первичности» или «вторичности» форм экономической, социальной и политической жизни здесь не стоит: речь идет о соответствии их друг другу, а не об односторонней детерминации. В ходе исторической эпохи (волны) дифференциации возникает и формируется новый способ производства вместе с соответствующей социальной и политической организацией, который в конце этой эпохи постепенно начинает вытеснять прежний способ (способы) производства и прежние формы социальной и политической организации. Главный момент обсуждаемой гипотезы состоит в том, что новый способ производства и новые формы социальности могут возникнуть только в ситуации кризиса, связанного с дезинтеграцией прежних форм, и в ситуации политического полицентризма, порожденного дифференциацией прежних интегрированных политических объединений — глобальных империй или универсальных государств. Иными словами, для возникновения нового всякий раз необходимо разнообразие, которое и возникает в эпоху дифференциации.

В то же время, возникнув и сформировавшись, новый способ производства и новые формы социально–политической организации стремятся к своему расширению, к экспансии и распространению. Для такого распространения наиболее эффективной оказывается интеграция различных политических и экономических образований, этносов и цивилизаций, сопровождающаяся культурной и социальной интеграцией. Такая интеграция, как правило, достигается путем образования нескольких крупных «сверхимперий» или «универсальных государств», внутри которых и между которыми происходит быстрое распространение сформировавшегося в ходе предшествующей эпохи дифференциации способа производства и соответствующих структур политической и социальной организации. Именно распространение этих новых экономических, политических, социальных форм и является «скрытой пружиной» образования и роста великих империй и универсальных государств. Однако по мере исчерпания возможностей развития этих форм внутри великих империй начинается глубокий социальный и экономический кризис, который в конце концов приводит к их падению под ударами извне и изнутри. Такая краткая схема должна быть проверена на эмпиричском историческом материале, что и сделано в следующих главах. Разумеется, ограниченный объем данной работы не позволяет изложить все аргументы и факты, свидетельствующие в пользу рассматриваемой схемы. Тем не менее, представляется, что представленный ниже материал в целом свидетельствует в ее пользу.